– Мне говорили, что вы очень умный человек и поймете, почему
мы решились вызвать вас таким необычным образом.
– Догадываюсь, – отозвался Дронго. – Вы не хотели
встречаться со мной в Москве, опасаясь возможной реакции российских спецслужб.
– Верно, – подтвердил Нодар. – Наши люди уверяли меня, что
вы не связаны с ними, но в таких делах не может быть никаких гарантий, господин
Дронго. – И он искоса посмотрел на него.
Дронго пожал плечами, улыбнулся:
– Во всяком случае я не получаю зарплаты в Ясеневе.
– Я не хотел вас оскорбить, – поспешно заметил Нодар и
сделал несколько шагов молча, прежде чем продолжил: – У нас считают вас лучшим
экспертом-аналитиком, какого только можно найти на постсоветском пространстве,
но мы не хотели встречаться с вами в Москве и по целому ряду других причин.
Поэтому разработали такую дорогостоящую операцию. Мы нуждаемся в вашей помощи,
господин Дронго.
– Что у вас произошло?
– Вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать?
Извините, что я так говорю, но это обычная форма. Если мы не договоримся, я
уйду, а вы можете вернуться в Москву через два дня.
– Смотря о чем будем договариваться, – ответил Дронго. – А
насчет разговора могли бы не предупреждать. Не думаю, что вы прислали мне билет
в Хельсинки только для того, чтобы со мной познакомиться.
Нодар молча кивнул. По его покрасневшим глазам было видно,
что он не спал в эту ночь. Потом оглянулся, словно проверяя еще раз, где
находится его помощник, и сообщил:
– В прошлом месяце у нас погиб секретарь Совета
безопасности. Застрелился. Вы, наверное, слышали об этом? О его смерти написали
все грузинские газеты. И российские тоже. И даже передали по Си-эн-эн.
– Слышал. И знаю, что вы должны благодарить за это
журналистов, которые затравили его своими бесцеремонными нападками, – мрачно
заметил Дронго.
– Многие не поверили в его самоубийство, хотя он
действительно застрелился, – хмуро произнес Нодар. – Там все было ясно. Но у
нас произошла новая трагедия, – он тяжело вздохнул, провел рукой по лицу, – два
дня назад погиб заместитель министра внутренних дел Грузии Шалва Гургенидзе.
Погиб при схожих обстоятельствах – тоже застрелился. Во всяком случае именно
такое официальное сообщение мы готовим для передачи информационным агентствам.
Вчера об этом уже было известно в Тбилиси. Сегодня утром, наверное, сообщили во
всех газетах. Представляете, какие будут комментарии?
– А он действительно застрелился?
Нодар с заметным уважением взглянул на Дронго:
– Приятно беседовать с профессионалом. Конечно, нет. Его
убили. Он сидел дома, у себя в кабинете. Убийца вошел туда и выстрелил ему
прямо в голову.
– Откуда вы знаете, что убийца был в кабинете? Есть
свидетели или какие-нибудь доказательства его присутствия?
– Есть. Убийцу видела дочь покойного. Она вошла в комнату
как раз в тот момент, когда он уходил через балкон. Там деревянная галерея и
лестница во внутренний дворик. Хорошо еще, что убийца не выстрелил в несчастную
женщину.
– Он оставил пистолет?
– Да, но это пистолет самого Гургенидзе.
– Что? – удивился Дронго. – Вы хотите сказать, что убийца
вошел в дом вашего заместителя министра, выстрелил ему в голову из его же
пистолета и ушел незамеченным?
– Мы тоже ничего не понимаем, – признался Нодар. – Но если
бы убийца стрелял в обычного чиновника, мы не стали бы к вам обращаться. Такие
преступления расследует прокуратура. Все дело в том, что у нас совсем нет
времени.
Дронго помолчал, выжидая, что еще скажет его собеседник.
– Погибший курировал вопросы международного сотрудничества в
Министерстве внутренних дел, – сообщил Нодар. – Летал в Вашингтон и в Берлин на
переговоры. Именно он и еще один генерал недавно были в США, подписывали
предварительный договор о начале нашего сотрудничества с американцами.
Гургенидзе от Министерства внутренних дел, Аситашвили – от Министерства
обороны.
– Кажется, у вас не просто криминальное убийство, – понял
Дронго.
– Да, мы связываем убийство Гургенидзе с его командировкой в
США, и если это действительно так, то мы столкнулись с очень большой проблемой.
Дело в том, что у нас есть только одна неделя, чтобы провести расследование и
найти убийцу. Только семь дней.
– Я могу узнать почему?
– Это связано с его командировкой, – повторил Нодар, – и с
сотрудничеством нашей страны с США в борьбе с терроризмом. У нас есть только
семь дней на расследование убийства генерала Гургенидзе. И мы должны сделать
все, чтобы найти преступника.
– И вы не можете мне сообщить причины столь конкретного
срока? – поинтересовался Дронго.
– Почему, наверное, могу, – спокойно ответил Гигаури и
оглянулся по сторонам. – Собственно, через несколько дней об этом будет знать
весь мир. Через семь дней американцы должны высадиться в Грузии, – ошеломил он
своего собеседника, – у нас уже подписаны все договора. Все решено. Их
специалисты будут готовить наш спецназ и внутренние войска. Но вы, конечно,
понимаете, пока эту новость в мире знают лишь считаные единицы.
Дронго остановился. Услышанное было настолько невероятным,
что в это было трудно поверить.
– Вы просчитали все последствия такого решения? – задумчиво
спросил он.
– Решение принималось на высшем уровне, – заметил Нодар. – Я
не вхожу в число лиц, которые рассматривают такие вопросы. Это компетенция
президента страны и высшего руководства.
– Гургенидзе подписал договор о начале сотрудничества с
американцами, – повторил Дронго, – и вы считаете, что его смерть как-то с этим
связана.
– Так считаем не только мы, но и американское посольство в
Тбилиси. Посол уже заявил, что, если мы не найдем виновников смерти Гургенидзе,
приезд американцев в Грузию будет приостановлен.
– Может, этого как раз и добиваются те, кто убил генерала? –
спросил Дронго, продолжая движение.
– Возможно. Но американцев можно понять. Если мы не смогли
обеспечить безопасность собственному генералу полиции, то как собираемся
охранять приглашенных советников?
– Они не предлагали вам помощь в расследовании? – задал
вопрос Дронго.
– Уже предложили. Через два дня в Грузию прибудут их
специалисты ФБР. Но у нас есть некоторые сомнения. Разобраться в наших
проблемах и понять, что именно у нас происходит, не так-то просто. Американцам
нужно объяснять, почему нам не подчиняется Абхазия или почему наши чиновники не
могут появляться в Аджарии. В общем, у нас масса региональных и местных
проблем, которые специалисты ФБР не обязаны знать. Поэтому и нет никакой
уверенности, что они справятся. Сегодня вторник. До высадки десанта осталось
семь дней. И мы решили, что нужно найти специалиста, который хорошо понимает
наши проблемы. Вот поэтому и решили обратиться к вам – лучшему аналитику из
всех, кого мы знаем.
