Автандил прикусил губу, осмотрел всех присутствующих.
– Не нужно было звать этого человека, – сказал он
по-грузински Нодару. Потом повернулся к Дронго: – Да, он мне позвонил. Поэтому
я так быстро и приехал. На столе лежала записка моего старшего брата. Он
написал ее жене и детям. Я подумал, что никто не должен знать о его самоубийстве.
Пусть для всех он останется героем. Прости меня, Этери, я посчитал, что так
будет лучше. Записку я убрал в карман. А потом вернулся Виталий, с которым мы
осмотрели всю комнату и лестницу, стирая возможные отпечатки. Я не думал, что
негодяй Лисашвили воспользуется смертью моего брата, чтобы начать активные
мероприятия по собственному плану. Не мог даже представить такого продолжения.
Все потрясенно молчали. Этери неожиданно громко заплакала.
Ее брат, беспомощно оглянувшись по сторонам, все еще ошеломленный происшедшим
разговором, обнял сестру.
– Зачем вы приехали? – спросил Автандил. – Мы закрыли бы
дело, доказав, что это было обычное самоубийство. Зачем вы его позвали, Нодар?
Неужели вы не понимаете, что ничего нельзя остановить? Смерть Шалвы и приезд
Дронго спровоцировали нашу военную контрразведку на активные действия. Мы ведь
могли потерять американцев навсегда, а они нам нужны. Неужели вы этого не
понимаете? Иначе мы не сможем решить наши проблемы. Лисашвили дурак, но он был
прав. Иначе было нельзя. Нужно было показать американцам, что за убийствами
стоят спецслужбы других государств, что существует реальная опасность, что за
смертью генерала Гургенидзе стоит организация, которая противостоит появлению в
нашей стране американцев. Неужели вы ничего не хотите понять?
Аситашвили встал с дивана и поморщился.
– Это ты дурак, – сказал он Автандилу в сердцах. – Готов
подставить собственного брата. Какой ты мужчина? Лилия, пойдем со мной. Мне
противно здесь находиться.
Он повернулся и пошел к выходу. За ним поспешила Лилия.
Автандил устало опустился на диван и замолк. Чхиквадзе поднялся со стула.
Подошел к детям погибшего генерала.
– Простите меня, – попросил он, – я не мог сразу сказать.
Для меня он был как родной, как самый близкий человек, – он заплакал и быстро
выбежал из комнаты.
– Значит, с моим тестем произошел несчастный случай, а этим
решили воспользоваться военные? – понял наконец Гозалишвили, испуганно глядя на
Дронго. – Или я что-то пропустил?
Дронго посмотрел на Тамару. Все было кончено. Она пожала
плечами. «Все-таки этот упрямец раскрыл тайну смерти генерала», – подумала она.
Эпилог
Дронго стоял в небольшой комнате зала для официальных
делегаций тбилисского аэропорта. Рядом находилась Тамара, приехавшая проводить
его на самолет, вылетающий в Стамбул. Верный своим привычкам, Дронго отказался
лететь самолетами местных компаний, совершающими рейсы по маршруту Тбилиси –
Москва. Он предпочел длинный путь, выбрав известную западную компанию и хороший
самолет, который не развалится в воздухе. Дронго помнил, как несколько лет
назад обедал с известным журналистом Артемом Боровиком. С ними сидели несколько
человек, в том числе и руководитель авиационного департамента Азербайджана,
человек с большим чувством юмора, контактный, общительный. Разговор зашел о
странностях Дронго, и это всех развеселило. Боровик вздохнул и сказал, что все
зависит от судьбы. Над возражением Дронго, что плохие самолеты и нерадивые
летчики несколько могут изменить ее, все посмеялись, а руководитель
авиационного ведомства даже рассказал какой-то анекдот. Через две недели
Дронго, находясь в Америке, с ужасом узнал, что самолет, в котором летел Артем
Боровик, разбился, и блестящий журналист, его ровесник, которым он так
восхищался, погиб. Это было нелепо, страшно и больно. С тех пор он никогда не
изменял своим привычкам, предпочитая длительные маршруты, но в самолетах
определенных, хорошо зарекомендовавших себя авиакомпаний.
– Меня просили тебе сказать, что твой гонорар будет переведен
на твой счет в банке, – сообщила Тамара.
– У меня есть просьба, – вспомнил Дронго. – Узнайте, где
живет семья погибшего полковника Джибладзе, и переведите причитающиеся мне
деньги его семье. У него осталось двое мальчиков и неработающая жена. По-моему,
они студенты. Деньги им очень понадобятся.
Тамара грустно улыбнулась:
– Тебе никто не говорил, что ты чокнутый?
– Говорили. Мне в последнее время часто говорят подобное.
Наверное, я действительно постепенно деградирую.
– Нет, – медленно покачала она головой, – не деградируешь.
Ты просто позволяешь себе быть таким, какой ты есть. Без тени рисовки, ненужной
позы, ложного чувства собственной значимости. Возможно, ты один из последних
мужчин в наше время. И знаешь, я поняла, в чем твоя сила. Ты не боишься быть
смешным. Ты вообще ничего не боишься.
– Ничего подобного, – возразил Дронго, – я очень боюсь
летать самолетами. Когда был маленьким, боялся темноты. Иногда боюсь влюбиться,
чтобы не зависеть от собственного чувства. Порой мне кажется, что я идиот и нужно
налаживать нормальную семейную жизнь. А еще я понимаю, что мне уже давно
нравятся мои странные путешествия, жизнь, которую я себе выбрал, книги, которые
я имею возможность читать, прекрасные женщины, с которыми иногда встречаюсь на
своем пути…
– Работа, путешествия, книги, женщины – таков полный набор
современного джентльмена?
– Поменяй все местами, и будет правильно, – пошутил Дронго.
Он протянул руку и положил ладонь на ее плечо. – Я не люблю, когда говорят
слишком серьезно. За этим всегда скрывается нечто гадкое. Либо собственная
выгода, либо глупость. По-моему, наша жизнь, о конечности которой мы все
информированы, должна вызывать у нас грустную улыбку. Жизнь – самая большая
шутка.
– Я запомню твой афоризм, – пообещала Тамара. – Такое мог
сказать только ты.
– Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я составил список
моих желаний, – неожиданно признался Дронго. – Это был длинный перечень книг,
которые я хотел прочитать, невероятное количество городов и стран, которые я
мечтал когда-нибудь увидеть, и, наконец, имена женщин, с которыми мне хотелось
бы встретиться. На самом деле, в отличие от книг и стран, их было не так уж
много – несколько взрослых дам, которые мне тогда тайно нравились. Вот и все
мои желания.
Тамара высвободила руку и рассмеялась.
– И что дальше?
– Я прочел все книги, которые были в моем списке, посетил
все города и страны, о которых мечтал.
– А третье желание? – лукаво полюбопытствовала она.
– Понимаешь, – вздохнул он, – так получилось, что я перестал
интересоваться именно теми женщинами.
В этот момент объявили посадку. Они взглянули друг на друга
и медленно поднялись с кресел. Тамара шагнула к нему.
– Ты прилетал к нам уже дважды, – напомнила она, – когда
будет третий?
