Один ложный выпад, второй. Антон их пропускал и выжидал. Затем его противник вдруг со страшным воплем бросился вперед. Ладони Антона, выставленные в блоке, мгновенно пустили его тело по касательной мимо себя, потом захват за шею и рывок назад. Ноги бандита взвились в воздух, а голова со стуком ударилась о пол. Все бы могло закончиться нокаутирующим ударом в голову, но бандит оказался крепким. Даже такой страшной силы удар во время падения не оглушил его. Навстречу Антону взлетела рука с ножом. Опять сработали рефлексы Антона. Захват, поворот кисти, и он всем телом навалился на вооруженную руку. Лезвие с хрустом вошло в грудь противника между ключицей и левым соском.
Поднявшись на ноги, Антон осмотрел место побоища. Особенно больно было смотреть на Гарри. Этот паренек не отличался ни сильным характером, ни мужеством. Ему было умирать страшнее всех. Антон присел перед ним на корточки. Взгляд паренька, в котором еще теплилась жизнь, сфокусировался на нем, а потом остекленел.
– Простите, ребята, – пробормотал Антон, поднимаясь и отходя к двери, – но вы сами выбрали себе жизнь. И смерть ваша, скорее всего, закономерна. Простите, что я невольно ее ускорил.
Он поднял руку и выключил свет. Через пять минут, старательно избегая людей, Антон добрался до берега Исети. Убедившись, что он не является чьим-то объектом внимания, тихо вошел в ледяную воду и поплыл вдоль берега. Он не надеялся, что это купание так просто смоет без следа чужую кровь с его одежды. Он полез в реку из-за того, что на место преступления обязательно привезут служебно-розыскную собаку. Его след, если собака его возьмет, должен потеряться. В реке лучше всего.
Глава 6
– Сашка, у меня проблемы, – стуча зубами, проговорил в трубку Антон.
Великанов обошелся на этот раз без своих шуточек. Наверное, по голосу понял, что ситуация в самом деле серьезная.
– Шефу звонил? – быстро спросил Сашка.
– Трубку не берет. Если бы я не знал его как облупленного, то решил бы, что он у бабы. А так… думаю, что на совещании.
– Нет, – непривычно серьезным тоном ответил Сашка. – Впрочем, не важно. Ты сейчас где? Ага, тогда запоминай адрес, это конспиративная квартира…
Еще через полчаса разогретый бегом, но все еще ощущающий страшный озноб, Антон позвонил в дверь квартиры. К его огромнейшему изумлению, дверь открыл сам Алексей Алексеевич.
– М-да… видок у тебя, – проворчал полковник, оглядев Антона с головы до ног. – Иди в ванную! Мы тебе сейчас чего-нибудь сообразим сухое и… внутрь.
– Внутрь… необязательно, – срывающимся от озноба голосом попытался возразить Антон.
– Без сопливых! – отрезал Быков, запирая дверь и уходя в сторону кухни.
Антон зашел в ванную, заткнул слив и включил горячую воду. Его трясло и никак не отпускало. Терпения ждать, когда в ванную наберется вода, у него не хватило. Он быстро разделся и встал под горячий душ. Блаженно закрыв глаза, стал вертеться, подставляя то одни, то другие части тела под горячие струи. Потом посмотрел на свою одежду с бурыми пятнами. Сразу же появилось ощущение, что и тело у него сплошь в запекшейся крови. Пошарив глазами по полкам, нашел шампунь и соль для принятия ванны. Влив и высыпав немного в воду, он взбаламутил ее рукой и погрузился в ароматную жидкость. Так бы и лежать, ощущая, как смывается с тела кровь. Почувствовав, что основательно согрелся, с сожалением вылез из ванны.
С мокрыми волосами и в большом женском банном халате, Антон сидел на диване, сложив ноги по-турецки, и пил горячий чай. Быков сидел за столом и барабанил пальцами по столешнице.
– Так, значит, вы уже давно все знали? – подал голос Антон, решив нарушить молчание и вернуть разговор в нужное русло. – И ты, Сашка, мне голову столько времени морочил, что скрываешься от Алексея Алексеевича. Прямо заговор какой-то!
– Не важно, – буркнул Быков, отвечая сразу на все вопросы. – Это детали. Просто я не хотел тебе мешать своим контролем. Значит, ты говоришь, что выхода у тебя другого не было?
– А вы как считаете? – нахмурился Антон. – Три амбала с финками против меня!
– А на хрена ты вообще полез в этот сарай? – повысил голос Быков. – Разве было нельзя позвонить и анонимно вызвать полицию? Нервишки пощекотать решил?
– Я решил, что успею пацанам жизнь спасти! – огрызнулся Антон. – Все-таки я их подставил.
– Чувство вины, – язвительно заметил Быков. – А перед кем вина? Перед преступниками, перед уголовниками? Перед теми, кто каждый день приносит ни в чем не повинным людям горе, неприятности, кто лезет в карман и тащит последнее. Забыл, что они у студентов стипендию вытащили? Они воры, а ты о них, как о людях!
– А совесть? – повысил голос Антон. – Она уже не в счет? А чувства долга?
– А чего ты на меня кричишь? – заорал в ответ Быков. – Там, между прочим, утром найдут пять трупов, море крови и твои следы! Ты не на войне, Антон, и не надо бросаться очертя голову на амбразуру. Кончилось время, когда считалось нормальным оценивать победу количеством жизней, отданных за нее. Это не твоя война, это их война. И никто твоих пацанов на аркане в преступный мир не тащил. И хватит об этом!
– Вы первый начали, – проворчал Антон, уткнувшись носом в чашку.
Быков рыкнул, но воздержался от комментариев, понимая, что так перепалки не остановить. И что переубедить Антона ему все равно не удастся.
– Дальше рассказывай, – велел он. – Что еще узнал, услышал?
– Главарь угрожал парням в Бильярдном клубе. Моня назвал его Глобусом. То ли погоняло, то ли он его обидеть хотел. По крайней мере, этот тип разозлился. Я, говорит, тебе не Глобус. А остальное недолго выяснить. Черный внедорожник с номерами стоит у обочины, личность убитых установить несложно. Вот вам и цепочка.
– Ладно, посмотрим, – задумчиво проговорил Быков.
Посидев немного с отсутствующим взглядом, он наконец принял какое-то решение:
– Значит, так. Ты, Саша, возьми его одежду и обработай со всей тщательностью. Чтобы даже спектральный анализ следов крови не нашел. Тебе, Антон, спать, пока я завтра не разбужу. Я приеду утром, пожрать чего-нибудь привезу. И носа мне отсюда никуда не казать! Понял?
Быков ушел на кухню, откуда принялся кому-то звонить по мобильному, предварительно прикрыв дверь. Сашка извлек откуда-то из шкафа несколько больших пакетов и отправился в ванную комнату собирать одежду Антона. Через пару минут он вернулся.
– Антоха, – задумчиво проговорил Сашка, – а страшно было?
– Страшно? – с трудом поднял слипающиеся глаза Антон. – Не знаю… наверное. Потом было страшно, это точно. От того, что совершил непоправимое. Это, знаешь ли, неприятное чувство, когда понимаешь, что совершенное не имеет обратного хода, что оно безвозвратно, навсегда. Понимаешь, Сашка, смысл этого слова «навсегда»?
– Наверное, не очень.
– А я его понял много лет назад. Когда маму похоронил. Был человек рядом, был дом, покой и счастье, а потом раз – и не стало. Навсегда! Очень я тогда болезненно осознал смысл этого. Не люблю необратимых последствий. Вот и эти карманники тоже.
