Покровский отвернулся, напряженная до предела шея болела, он вслушивался в звуки. Вот зашуршало платье, щелкнула застежка. Послышался плеск воды. Он осторожно повернул голову. Юля входила в озеро. Мелькнула ее белоснежная спина. Девушка зашла по плечи и, глядя вперед, тихо сказала:
– Я не смотрю.
Покровский торопливо разделся. Вода на самом деле была теплой. Они поплыли рядом вдоль берега.
– Ты не знаешь, почему люди иногда боятся сказать то, что думают, чувствуют? – спросила она.
– А ты боишься?
– Даже не знаю.
– Я люблю тебя, – проговорил Юра.
– Я, кажется, тоже. Во всяком случае, сейчас так думаю. Только не знаю, хорошо это или плохо.
Покровский коснулся ногами дна, он ощущал, что их тела обтекает одна и та же вода, и это было, как прикосновение к обнаженному телу. Он отыскал в темной воде руку Юли и сжал ладонь, она ответила ему движением пальцев. Юра положил ее руку себе на плечо и сам обнял девушку, а затем поцеловал, сперва в глаза, затем в губы.
– Я буду помнить это мгновение всю жизнь, – тихо проговорил он.
– И я буду, – немного смущенно ответила она.
Руки Покровского скользили по девичьему телу. С каждой секундой движения становились увереннее, сильнее. Юля не противилась, она уже сама прижималась к парню, отвечала на поцелуи. Искала губами его губы.
– Глупый, глупый, – шептала она в паузе между поцелуями.
– И ты глупышка, – приговаривал Покровский.
Юля обхватила его ногами, ее тело в воде показалось невесомым. Плескалась вода, горели, плыли над головой большие мохнатые звезды. Девушка кусала губы, подавляя стоны.
Они вышли из воды уже вместе, счастливо улыбаясь, смотрели друг на друга.
– Не думай, это не вино виновато. – Юля прикоснулась ладонью ко лбу и тут же абсолютно не в тему добавила: – Я сейчас разревусь, – и тут же в самом деле всхлипнула.
– Ты чего? – изумился Покровский и попытался обнять девушку.
Но та все еще мокрая после купания легко выскользнула из его рук и стала торопливо одеваться.
– Не обращай внимания, – всхлипывала она. – Не смотри на меня.
Юрий еще только застегивал джинсы, когда девушка, скользнув губами по его щеке, прошептала:
– Спокойной ночи, – подхватив босоножки, она побежала к палатке, колыхнулся полог, вжикнула молния.
Покровский еще немного постоял, глядя на звезды над головой, а потом побрел к костру.
Он проснулся от утренней прохлады, над озером еще стелился туман. Автомобильное сиденье, на котором он дремал, было мокрым от росы. Юля стояла у воды и расчесывала волосы.
– Привет, – Покровский подошел к ней, попытался обнять.
Девушка отпрянула:
– Даник сейчас проснется. Не надо.
Вскоре так и случилось. Заспанный мальчишка выбрался из палатки, потянулся.
– Ангелы к тебе сегодня приходили? – крикнул ему Юра.
Данила заулыбался. Все утро Юля вела себя так, словно чем-то провинилась перед племянником и Юрой, торопливо собиралась. Уже в городе она не согласилась, чтобы Покровский довез их до самого дома, вышла за квартал до него.
– Спасибо тебе за все, – прошептала она, склонившись к опущенному стеклу. – Звони, не пропадай. Теперь уже просто так я тебя не отпущу.
12
Кузьма нетерпеливо прохаживался по тротуару и поглядывал на часы. Наконец-то напряженное выражение исчезло с его лица. Из-за поворота выехала видавшая виды «Тойота». Юра ловко припарковал машину между двумя старыми деревьями.
– Мог бы и пораньше приехать. Мне заказчик уже дважды звонил. Денежные клиенты любят пунктуальность, – Поярков наскоро пожал Покровскому руку.
– Так получилось. Извини, – Юра взял с заднего сиденья кейс с аппаратурой.
– Ну и видок у тебя. Ты бы хоть причесался. Да и пахнет от тебя…
– Чем? – насторожился Покровский.
– Водорослями и костром. Будто ты рыба копченая.
– Ладно. Клиенту не внешний вид важен, а успех. К тому же они нас уже знают. Пошли, раз некогда.
Парни шагали по тротуару. Юра поглядывал на свое отражение в витринах.
– Ну что, дала? – незатейливо поинтересовался Кузьма и тут же хохотнул: – Вижу, что дала. У тебя это на лице написано. Вот и решил свою проблему. Рад за тебя, что быстро.
Покровский не хотел ссориться с другом и компаньоном, но все же не выдержал:
– Давай не будем говорить о таких вещах.
– Это почему же? Раньше у тебя от меня секретов не было. Вместе и пили, и по девочкам ездили, обсуждали их в подробностях.
– Теперь у меня другое.
– Что – другое? – возмутился Кузьма. – Другого у баб просто не бывает. Иначе она уже не баба, а мужик. Они все одинаково устроены. И думают только одним местом. Ну, некоторые двумя или тремя. Проще к сексу относись. Это же физиология. Снял напряжение, и ты свободный человек, – Поярков поводил ладонью перед глазами приятеля. – Все уже, пришли. Возвращайся к жизни.
Кузьма открыл дверь риелторской конторы. Мелодично блямкнул колокольчик.
– Проходи. Нас ждут.
В небольшом холле, обставленном крикливо и дорого, за стойкой сидела секретарша. Сразу было видно, что ее выбирали не из-за знаний иностранных языков и не из-за умения быстро и грамотно составлять документы. Встретишь такую на улице, непременно подумаешь: «проститутка». Из узкой блузки рвался на волю обширный бюст, того и смотри, пуговички оторвутся и разлетятся шрапнелью.
– Нам назначено, – Кузьма открыто разглядывал прелести молодой женщины.
– Я в курсе, – томно проговорила она. – Проходите.
Аслан резво выбрался из-за стола, на котором не виднелось ни одной бумаги, зато стояла машинка для счета денег.
– Отлично, что пришли. Мы ж в прошлый раз вас не обидели. Работать с проверенными людьми – одно удовольствие. Чай или кофе? Наша девочка быстро приготовит. Да?
Кузьма и Юра сели в предложенные кресла. Осмотрелись в кабинете. Помещение было небольшим, но его зрительно увеличивала одна зеркальная стена.
– Отличное решение дизайнера по интерьерам, – похвалил Покровский.
– Ты о чем? – перешел на «ты» Аслан.
– О зеркале. Сразу видно, есть у тебя за спиной человек с ледорубом или нет.
Кавказец хохотнул:
– Это точно. Есть и такое.
– Чай, кофе, уважаемый, подождут, – с важным видом сказал Поярков. – У нас работы много, и если мы возьмемся за ваш заказ, то должны знать, что нам это выгодно.
– Правильно думаешь, – оживился Аслан. – Только почему сразу «не выгодно»? Не говори таких кислых слов. Я вашу работу видел. Ценник вы не мне предъявляли. На этот раз пять тысяч дам.
