– Ладно, идем на штурм.
Из сумки, которую нес Юра, он достал «кошку», размотал и забросил на забор.
– Ты идешь первый, я прикрываю спину. Давай.
Секунду Юра колебался – ведь он еще ни разу не карабкался по тросу на высоту. Покровскому было трудно, но он смог-таки взобраться на забор и спрыгнуть за него. Илья преодолел препятствие играючи.
Дом Абумуслима был закрыт на замок, но вскрыть двери двум обозленным мужчинам не составило особого труда. Вдвоем они ворвались в помещение.
Во дворе по дороге в дом Юра подобрал кусок трубы и теперь держал ее, как бейсбольную биту. Открывая двери очередной комнаты, первым делом Илья выставлял ствол винтовки, а затем осторожно входил сам. За ним уже следовал Юра.
Дом оказался пустым. Внизу, в цокольном этаже, Илья и Юра заметили комнату с большим плоским экраном и балками-подпорками. Перед одной стоял металлический стул, а на полу лежали обрывки веревки.
– Это та комната. Они ее здесь держали, привязанной.
– Не могу, ублюдки! – Илья пнул металлический стул.
Юра подошел к телевизору. Из него торчала флешка. Покровский нажал кнопку включения сети, нашел программу демонстрации видеофайлов. Во весь экран вспыхнула рожа мужика со сросшимися бровями. Он сидел на металлическом стуле и ржал, затем неизвестный оператор перевел камеру на девушку, привязанную белыми веревками к бетонной балке. Она стонала. Ее рот был заклеен изолентой. Это была Юля. Затем изображение переключилось на другую камеру – Юра увидел плачущего в темном уголке Даника.
И тут же экран разлетелся вдребезги. Илья схватил первое, что попалось под руку, – металлический стул, и швырнул в телевизор.
– Пускай только вернутся, суки!
Илья, а затем Юра прошлись по дому, громя и круша все, что встречалось им на пути.
На щепки разлетались стулья, сыпались шкафы с посудой, лопались мониторы компьютеров и камер слежения, разлетались окна, зеркала…
– Стой! – вдруг крикнул Юрий. – Стой. Хватит сходить с ума. Нам надо помочь Юле.
– Поможем, когда они ее приведут сюда.
– А если не приведут? Если Аслан прикажет ее везти куда-нибудь в другое место? А вдруг сразу же к ним в горы?
– Твою мать! Что же делать?!
– Я знаю, что делать, – Юра показал на банки с краской, лаками, бутылки с сольвентом и скипидаром.
– Пожар? – догадался Илья.
– Да! Что бы ты делал, если бы преследовал какую-то незнакомую тебе девчонку и вдруг совсем рядом загорелся твой дом?
– Точно!
Илья и Юрий стали срывать с банок крышки, с бутылок – пробки, катали их по полу. Повсюду теперь лились вонючие реки горючих жидкостей.
– Пошли, – сказал Илья.
Они вернулись к воротам, вручную открыли их. Илья развернулся, поджег бутылку с коктейлем Молотова и бросил в разбитое окно – огонь взялся моментально. Буквально через пару минут языки пламени облизывали стены дома, вырываясь из окон. Когда Илья и Юра подошли к «Жигулям», огонь уже подбирался к крыше.
Вечерело, и над лесом отчетливо разгоралось зарево.
– Спрячем машину подальше в лес и понаблюдаем.
Не успели они выключить мотор, как по проселочной дороге проехал полицейский «уазик». Не доезжая метров четыреста до полыхающей дачи, «уазик» остановился. Из него вышли двое сотрудников МВД. Задрав головы так, что чуть не потеряли фуражки, – такой высоты было пламя, – они одновременно проговорили:
– О, ни фига ж себе!
– О, ни хрена ж себе!
Один по рации вызвал отряд МЧС. Затем из лесу выбежали один за другим три черные фигуры – на фоне яркого огня Илья и Юрий отчетливо видели их из своего укрытия.
– О Аллах! О Аллах! – все время причитал один.
Остальные подбежали к пламени и, почувствовав жар и удушье, отступили.
– Жалко, что я не могу их тут же пришить, – с неподдельным сожалением сказал Илья. – Менты мешают.
– Кавказцев было четверо. Где же четвертый? Неужели оставили с Юлей и Даником в лесу?
– Ну, конечно, скоты. Не поведут же они их прямо к полиции и эмчеэсникам, – сжал кулаки Илья.
37
От свежего воздуха у Юли на несколько секунд закружилась голова. В строящемся коттедже, где ее с Данилой удерживали, присутствовал постоянный запах краски.
– Давай, – буркнул Абумуслим, – бери пацана и иди. Вот дорога, она тебя выведет к шоссе.
– И сколько идти?
– Минут сорок.
«А с Даником мы будем идти минимум час», – подумала Юля.
– Все четверо собрались в комнате со столбом, перед камерой, – послышались слова Аслана из мобильника, который хозяин коттеджа держал в руках. – И стоять, пока не скажу.
Эти слова, нечаянно подслушанные Юлией, насторожили девушку.
– Даник, идем.
– Юля, а почему нас в этом доме держали? – спросил мальчишка.
– Они хотели, чтобы мы у них пожили некоторое время.
– Но мне в нем не нравится.
– Вот поэтому они нас и отпустили. Идем.
– Идем, – весело сказал Даник.
Интуиция подсказывала Юле, что ни в коем случае нельзя идти по дороге, как сказал ей Абумуслим. «Зачем их собирают в одной комнате? – кружились мысли в ее голове. – Собрание? Селекторное совещание?» И она отчетливо почувствовала, что их специально кто-то удерживает, на какое-то время, чтобы дать им с Даником уйти.
– Мы пойдем по этой дорожке? – спросил Даник.
В ее сознании вспыхнула картина – к ним с Даником подъезжает машина, из нее выскакивают Джахпар и уродливый Шагабутдин и тянут Юлю внутрь.
– Нет, мы погуляем по лесу.
Юля взяла племянника за руку и быстро пошла прямо в лес.
Когда их с Даником похитили, Юля была в халате, ночнушке и тапочках. Сейчас на ней была та же розовая ночнушка и широкая малиновая кофта, на пару размеров больше, чем нужно. На ногах – все те же тапочки, белые, тряпичные в цветочек. А Даника забрали прямо из постели, он вообще был в трусах, майке и босой. Правда, после того как Юля согласилась сказать в камеру все, что просил Мансур, Данику нашли рубашку, штаны и кеды. Одежда принадлежала младшему сыну Абумуслима. Он был примерно одного возраста с Данилкой. Когда семья Абумуслима приезжала побыть на природе и посмотреть, как строится их дача, дети дагестанца переодевались. Переодевалась и жена хозяина дачи. Однако она была толстая и ростом ниже, чем Юля. Никакая обувь девушке не подходила, поэтому она требовала, чтобы ей привезли ее вещи. Однако похитители это требование еще не успели выполнить. Когда Юля поняла, что их с Даником сейчас выведут за ворота, она схватила эту страшную растянутую кофту и, морщась от неприятного сладкого запаха, оставшегося от духов жены Абумуслима, надела ее.
