И что теперь с этой фифой делать? — задумался Денис. А также с ее сбежавшим ухажером? Ладно, надо заняться балетным ликбезом, решил он и полез в Интернет за общей информацией. Обычно эти функции исполнял компьютерный монстр Макс, но Макса нынче не было в «Глории»: вчера счастливчик улетел на Черное море и сейчас уже был где-то между Гурзуфом и Алуштой. А точнее, не на море, а в море, потому что, когда они говорили последний раз, Макс, не расстававшийся со своим мобильным телефоном (специальная водонепроницаемая модель), готовился совершить грандиозный заплыв метров на десять.
За четверть часа Денис сделал подборку отзывов о творческой судьбе Кутилиной из самых разных изданий. Оказалось, что большинство рецензий были весьма хвалебными и даже написаны словно одним автором. Означать это могло либо то, что статьи были заказные (Денис знал, что у журналистов это называется «джинса» — проплаченная скрытая реклама), либо то, что их писал… один и тот же человек. Впрочем, одно не исключало другое. Почему-то о значительно более успешных звездах балета типа Нины Ананиашвили или Ульяны Лопаткиной в столичной прессе достаточно резких отзывов встречалось значительно больше, чем о Веронике Кутилиной.
А почему это, задумался Денис. Может, потому, что большинство театральных и балетных критиков воспитываются в своих серпентариях и свежему человеку с непривычки тяжело разобраться в этом клубке змей? очень может быть.
Денис вспомнил старинный анекдот про зависть балерин к успеху друг друга. «Неужели балерина может пожелать другой балерине сломать ногу, растянуть связку, упасть с поддержки? Да что вы! Никогда… Такое просто невозможно… Балерина может пожелать другой балерине только… смерти!!!»
Ага, а есть ли у нашей красавицы соперницы? И на сцене, и в любви? Впрочем, если речь идет о солидных пожертвованиях воздыхателей-балетоманов, то, вполне вероятно, борьба за богатых поклонников идет жесткая.
Денису надоело разбираться с балетными сплетнями в сети, и он решил обратиться к одной знакомой старушке благородных кровей, которая помнила выступления чуть ли не самой Анны Павловой и до сих пор сохраняла живой интерес к событиям в балетном мире. Жила она в доме для работников искусств на Тверской, потому что ее последний муж, почивший уже лет пятнадцать тому назад, был заслуженным балетмейстером. Бодрая же Анастасия Аполлинарьевна до сих пор посещала все премьеры в Большом театре.
Знакомство было с одной стороны случайным, с другой — символическим. У старушки был сосед, Эммануил Степанович Сазонов — известнейший в профессиональной среде специалист по созданию — не фотороботов, нет, — уникальных настоящих портретов со слов свидетелей, совершенно незаменимый человек в МУРе. У Анастасии Аполлинарьевны однажды весной исчезла кошка, точнее, кот, тринадцатилетний огромный перс, никогда не покидавший пределов квартиры, и Сазонов посоветовал обратиться к помощи молодого частного сыщика. Денису повезло. К некоторому собственному изумлению, он кота нашел (мерзавец забрался на чердак, а назад отчего-то дорогу забыл) и со старушкой подружился.
Итак, он созвонился с завзятой театралкой и был к вечеру приглашен на чай. Конфеты покупать было нельзя (Анастасия Аполлинарьевна берегла фигуру и не позволяла себе ни кусочка шоколада!), а вот экзотические фрукты обожала, и Денис, уже стоя перед ее домом, полчаса выбирал спелый ананас, нажимая на его «черепашьи» клеточки: если поддавались легко и отступали, тут же возвращаясь на место, значит, самое время быть ему съеденным.
А потом еще раз перезвонил Гордееву и сдержанно поблагодарил за клиентку.
— Ты не очень-то любишь балет, верно? — ухмыльнулся в трубку Гордеев.
— Да как сказать… Мне, в общем-то, все равно. Я слышал, что есть только два извращения, и отнюдь не сексуальные, — хоккей на траве и балет на льду.
— Это Фаина Раневская сказала, — немедленно сообщил эрудит Гордеев. — Но Кутилина к балету на льду никакого отношения не имеет, не вздумай при ней что-нибудь такое ляпнуть.
Едва Денис положил трубку, позвонил дядя. Он интересовался судьбой пропавшего джипа.
— Не пропавшего, а угнанного, — поправил Денис.
— Один черт, — сказал Вячеслав Иванович. — Пропавший — это и есть угнанный. Мы когда-то в МУРе проводили эксперимент…
— Знаю-знаю, наслышан.
— Ну так что, имеются новости?
— Имеются. У меня появилась клиентка. Балерина.
— Я про машину говорю.
— И я про машину. Заработаем на новую.
— Понятно, — вздохнул дядя и отключился.
3
В половине седьмого Грязнов-младший сидел в гостиной у пожилой дамы и угощался ароматным травяным чаем.
— Так вы, голубчик, заинтересовались балетом? Жаль, что вас не приобщали к искусству с младых ногтей. Ваши родители все-таки кое-что упустили в вашем эстетическом воспитании, молодой человек, разве что Конан Дойля вас читать заставляли, сознайтесь? — Она лукаво погрозила пальчиком.
Денис внутренне вздохнул. Это была неизбежная прелюдия. Наконец чай был выпит, приличия соблюдены.
— Понимаете, Анастасия Аполлинарьевна, мы по работе столкнулись с балериной Кутилиной.
— Вероника Кутилина? Балерина? — Голос хозяйки стал негодующим: — Только совершенно невежественные люди могут считать ее настоящей балериной!
Это было настолько неожиданно, что Денис даже растерялся.
— Но она же… танцует на этих… на пуантах… В пачке… В Большом театре Одетту-Одиллию в «Лебедином озере» исполняет, — замямлил Денис.
— Голубчик, Большой театр последние годы в крайне запущенном состоянии. Это наша боль и наш позор. К счастью, хоть петербуржцы молодцы и держат русский балет на высоте. Только в столь скорбные времена для русского искусства возможна ситуация, когда танцовщицы уровня Кутилиной танцуют сольные партии и считаются звездами русского балета. Но знатоки ее, конечно, балериной не считают. К балету ее творчество имеет весьма опосредованное отношение.
— Подождите, но как же ее популярность? — заволновался Денис. — Она же полный концертный зал «Россия» на свои бенефисы собирает. Не у каждого эстрадного певца там аншлаги.
— Вот, молодой человек, совершенно верное замечание — эстрадный певец! Именно! Кутилина устраивает эстрадное шоу, используя для этого отдельные элементы классической хореографии. По большому счету, у нее, конечно, есть некоторые способности. Но для того чтобы блистать в «Мулен Руж» или «Крейзи Хорс», а не в Большом театре. Там как раз такие девушки и нужны — высокие, красивые, сексуальные, с хорошей хореографической подготовкой.
— Но она же танцевала сольные партии в лучших театрах мира — в Лондоне, Париже, кажется…
— И ни один театр мира с ней контракт не продлил, кстати. На Западе уже давно освоили классическую русскую школу и прекрасно видят, когда девочка, которую нельзя пускать дальше третьей линии в кордебалете, пытается изображать из себя настоящую балерину. Впрочем, некоторые люди, и их совсем немало, Толю Ваксина тоже считают оперным певцом, хотя его тембр абсолютно непригоден для оперы.
