— Так зачем же вы эти сегодня надевали? — спросил простодушный Лагудин-телохранитель и проницательный Лагудин-психиатр.
— Ну не могу же я вообще без ничего ходить! — возмутилась балерина.
…На презентации, хоть она и была и закрытой и эксклюзивной, народу оказалось много. Кто-то демонстративно скучал, стоя с бокалом в уголке, кто-то переходил с тарелкой от столика к столику, высматривая угощение поэкзотичней, кто-то вяло беседовал, изображая неимоверную радость встречи, а журналистка Инга Ермакова просто переходила от группы к группе, нигде подолгу не задерживаясь, изредка вступая в разговоры, чтобы просто никого не обидеть. Инга ждала появления Кутилиной. по имевшейся у нее непроверенной информации, Кутилина должна была быть с новым спутником, ее уже видели с ним пару раз, и никто не знал, что это за тип. Несколькими коллегами Ермаковой была высказана идея, что это просто личный секьюрити, обзавестись которым балерина грозилась давно, но Ермакова подняла их на смех. Выглядел мужик для охранника, мягко говоря, жидковато, скорее он походил на какого-нибудь ученого, вроде того, что некогда торчал при балерине. Как его, Кролик, что ли? Ах нет, Заяц, Заяц. Пропал, кстати, фаворит с нашего горизонта, растворился, как не было его…
Честно говоря, идти на эту чертову презентацию Инге вообще не хотелось. Да, конечно, бесплатная выпивка и новые перспективные знакомства. Но ей хватало за глаза и прошлых перспективных знакомств, которые, как правило, ни во что не выливаются. В очередной же раз пялиться на мадемуазель Кутилину, вокруг которой увивается рой неудовлетворенных богатеев, — удовольствие ниже среднего. Инга вспомнила, как еще в советские времена зубрили в университете Белинского: «Каждый замечательный талант заставлял плясать под свою дудку толпы бездарных писателей». В данном случае — случае Кутилиной — роли бездарных писателей с усердием выполняли столичные репортеры.
Однако последнее время на работе у Ермаковой были явные проблемы, и на днях состоялся серьезный разговор с продюсером развлекательных программ канала, который прозрачно намекнул, что без хорошей свеженькой сенсации акции Инги упадут ниже плинтуса. Разумеется, снимать на такой эксклюзивной тусовке ей не позволят, но тут достаточно было просто взять след, и журналистка надеялась на свою интуицию.
…Лагудин зашел в зал и огляделся. Народу было много, хотя, судя по тому, как удивленно балерина изогнула брови, едва войдя, пришли еще далеко не все. Но уже сейчас Лагудин с трудом представлял себе, как будет ее защищать в случае необходимости. Хотелось бы верить, что она все же не возникнет, тем более что внутренняя охрана видна была издалека — охранников немного, но выглядели они устрашающе — добры молодцы с косой саженью в плечах и тяжелыми, изучающими взглядами. Да, ювелирные фирмы явно заботятся о безопасности своих клиентов. На входе грозные парни с металлодетекторами не пропускали никого без проверки, да и здесь, в зале, охранников было как минимум человек десять, насколько мог видеть Лагудин. Все-таки хочется верить, что ему не придется проявлять служебное рвение. Не зря же они здесь стоят. Лагудин вздохнул и поглядел на подопечную. Как ни в чем не бывало Кутилина стояла в кругу таких же шикарных женщин и мирно беседовала, время от времени одаривая своих собеседниц улыбкой голодной акулы.
Вход просматривался идеально. Была видна вся площадка перед входом, часть стоянки за углом и дорога в обе стороны. Говорили двое. В приглушенных, спокойных голосах чувствовалась сдержанная энергия и сила.
— Ну что, пошли? — спросил первый — высокий.
— Рано еще, — ответил второй, который был пониже.
— Она-то уже есть.
— Ну и что. Пусть все приедут. Тогда двери закроют, и охрана немного расслабится. А сейчас мы мимо них не прорвемся.
— А потом все охранники перейдут в зал, и незаметно подобраться поближе не удастся.
— Да, а смокинг зачем? — Второй оглядел собеседника с ног до головы и довольно усмехнулся. — Удастся. Она поймет, что дело пахнет керосином, только тогда, когда почувствует нож у горла.
Собеседника чуть передернуло, и он постарался это скрыть. Не время психовать. Надо было раньше вносить свои коррективы.
Постепенно зал заполнялся людьми, и уже через некоторое время гул голосов начал заглушать музыку. На сцену поднялся представительный мужчина с проседью в густых каштановых волосах и, улыбнувшись, жестом остановил оркестр.
— Дамы и господа! Позвольте поприветствовать вас на нашей очередной презентации, — произнес он приятным баритоном, и зал притих.
Лагудин огляделся. Народу прибавилось, но охраны осталось столько же. Двери закрылись, и презентация началась. Мужчина со сцены говорил что-то значительное о ювелирных изделиях, которые сегодня покажут, но Лагудин думал о своем — ничего странного он в поведении Кутилиной пока не заметил. И если не сработает план Дениса, то придется придумывать какой-то другой способ. Первому встречному она душу открывать не готова. Лагудин обернулся и обратил внимание на молодую женщину, одетую для такого сборища слишком демократично, она с любопытством вертела головой во все стороны и выглядела так, будто попала сюда по ошибке. Разве что это была какая-нибудь журналистка? Похоже. Тут как раз взгляд ее остановился на Веронике и внезапно успокоился. А вот это уже интересно, подумал Лагудин. Знакомая? Как-то она странно выглядит для знакомой известной балерины. Или тайная воздыхательница? Чего не бывает. Но как Вероника отнесется к ее появлению? И знает ли она ее вообще?
И Лагудин подвинулся вправо от Кутилиной, чтобы быть между нею и непрошеной поклонницей, если та вдруг предпримет какие-то резкие телодвижения.
— Дорогие друзья! — продолжил распорядитель вечера. — Позвольте вас спросить: что такое ювелирное искусство? — Вопрос был риторический, потому что тут же он сам позволил себе ответить: — Во-первых, это слово, произошедшее от немецкого Juwel или голландского juweel, переводящихся как драгоценный камень. А во-вторых, согласно академическим формулировкам, это изготовление художественных изделий (личных украшений, предметов быта, культа, вооружения) преимущественно из драгоценных, а также некоторых других цветных металлов. Ювелирное искусство подчеркивает красоту исходного материала и ориентируется на изысканность его обработки. В ювелирном искусстве применяется различная техника изготовления: ковка, литье, художественная чеканка и канфаренье (придание металлической поверхности зернистости и матовости при помощи чекана в виде тупого шила или трубочки), тиснение (басма), резьба или гравировка, оброн (техника, при которой фон вокруг рисунка вырезается)… — Публика уже откровенно скучала. — Скань (филигрань), зернь, чернь, различные эмали (финифть), инкрустация, травление, полировка, а также механические приемы обработки — штамповка, вальцовка. Ювелирное искусство — одно из самых древних и распространенных видов декоративно-прикладного искусства. Поскольку оно всегда было тесно связано с меняющимися условиями быта… Но, — тут оратор выдержал паузу, что было бы весьма уместно, слушай его хоть один человек в зале, однако публика уже обратила свое внимание на столы с закуской и выпивкой, — но несомненно всех вас интересует, что же именно дом «Картье» представит сегодня. Что ж, законное любопытство! Но прежде чем мы разрешим его, позвольте краткий экскурс в ювелирное искусство века минувшего. Ведь он открыл невероятное разнообразие направлений. Огромную роль сыграла модельер-новатор Коко Шанель, смело пропагандировавшая бижутерию. Осваивалось много новых материалов — платина, палладий, анодированный алюминий. Самые пуристические стремления к «дизайнерским» формам без орнамента сосуществуют в двадцатом веке с тенденциями создания ювелирных изделий, которые воскрешают динамику и «текучесть» форм модерна либо традиции народного и средневекового искусства. А некоторые из мастеров модерна, — тут оратор поднял палец в потолок и сам на него посмотрел, — сумели превратить недостатки дешевых материалов в их достоинства, подчеркивающие талант и вкус мастера. вы, конечно, понимаете, что речь идет о «Тиффани»! Что же касается «Картье», то к середине двадцатого века, наряду с орнаментами, имитирующими различные исторические стили, появляются образные решения, отражающие проблематику современной культуры (например, ювелирные композиции на космическую тему). Итак, сегодня мы представляем вам жемчужину коллекции две тысячи третьего года — бриллиантовую диадему! — Это было сказано без малейшего перехода, так что большинство публики не сразу сообразило, что сейчас-то все и произойдет.
