Московский проспект — оживленная правительственная
магистраль. Дорога из аэропорта проходит здесь. Все высокие гости нашего города
проезжают мимо нашего магазина. Он расположен на углу Московского и маленького
безымянного переулочка.
Однажды, где-то полгода назад, ждали не то бельгийскую
королеву, не то шведского премьер-министра, короче, возле нашего магазина, и не
только возле него, толклось множество милиционеров. Бельгийская королева что-то
запаздывала, женщина есть женщина — может, у нее тушь потекла, может — петля на
чулке спустилась, но бедная милиция мерзла на улице, потому что дело хоть и
происходило в начале апреля, но в нашем городе апрель считается наполовину
зимним месяцем. Мы от всей души сочувствовали бедной милиции, которая несла
свою трудную и опасную службу под окнами нашего магазина, а потом к нам в офис
заглянул молодой милиционер с красным носом (не подумайте ничего плохого, это было
от холода). В офисе находились только мы с Ниной, и милиционер, увидев двух
молодых интересных женщин, несколько растерялся и деликатно спросил, что
унитазов импортных в магазине навалом, а вот нет ли одного, подключенного к
фановой трубе, он согласен и на наш, отечественный. Нинка ужасно смешливая,
пока я объясняла бедному милиционеру, куда пройти, она еле сдерживалась, зато
потом, чувствуя себя виноватой, напоила его кофе. И милиционер влюбился, потому
что у Нинки чудные ямочки на щеках и хорошая улыбка. Звали милиционера Васей,
фамилия тоже соответствовала — Курочкин, и оказался он хорошим парнем, хоть
взаимности от Нины так и не дождался.
Нину мы отстояли всем магазином, но Вася не обиделся, что им
пренебрегли, и теперь изредка забегает к нам на огонек выпить кофейку.
Кое-как доработав до конца дня, я, выходя из офиса, увидела
на обочине голубые «Жигули» с открытым капотом. Хозяин, как водится, ушел в
мотор по пояс, выставив наружу брюки и ботинки. Не зря говорят, барахло машина
«Жигули»! Н-да, брюки были серые, хорошей ткани, с пятном мазута возле
отворота, я их сегодня уже видела. Как это понимать? Машина другая, а брюки те
же самые? Интересный человек. Брюки у него одни, а машин — как собак нерезаных.
Я прошла мимо него и замедлила шаг — очень уж мне захотелось разглядеть его
получше, но в этом я не преуспела. Удалившись на безопасное расстояние, я
оглянулась — вдруг он вылезет, и я смогу его рассмотреть? Но я увидела кое-что
другое, отчего мне стало не по себе.
По тротуару неторопливой расхлябанной походочкой шел смуглый
молодой человек в мятых вельветовых брюках и бежевом свитере. Он никуда не
спешил и поддавал ногой пустую банку из-под пива. Проходя возле голубой машины,
он неловко поддал свою банку, и она скатилась с тротуара. Пружинистой,
танцующей походкой брюнет сошел на мостовую рядом с хозяином неисправных
«Жигулей», как-то неуловимо взмахнул рукой и снова выкатил банку. Я следила за
его грациозными движениями, но какой-то внутренний толчок заставил меня перевести
взгляд на человека в приметных брюках. В его позе что-то неуловимо изменилось.
Он так же стоял, зарывшись в мотор своей машины, но стоял как-то безвольно
обмякнув. Он не стоял, а лежал, навалившись грудью на мотор. Я не так часто
видела мертвых людей, но внутренний голос сказал мне, что этот человек мертв. Я
лихорадочно завертела головой в поисках грациозного брюнета, но его и след
простыл.
Что делать? Я покрылась испариной от страха и волнения и
поскорее побежала прочь. Сердце билось как зверь в клетке. Эти подозрительные
брюки и машины стоят всегда то рядом с моим домом, то с офисом… И похоже, что
убийства, кроме меня, никто не заметил. Я остановилась и решительно повернула
назад, надо вернуться. Но, выйдя из-за угла, я застыла в полной растерянности:
улица была пуста, никакой машины и уж тем более — никакого покойника. Что же,
мне это все померещилось?
До сих пор я не страдала галлюцинациями. Что же, он сам сел
в машину и уехал? Интересный покойник, подвижный и технически грамотный. Я
начала сомневаться в своем рассудке.
Но самое интересное было еще впереди. Вечером мне позвонила
знакомая, Лиля Свитская, и с нескрываемым интересом спросила, растягивая слова
в своей обычной манере;
— Татьяна, у тебя что, новый роман?
— С чего ты взяла?
— Ну, с кем это ты была в воскресенье в машине?
— В какой машине? — Сердце у меня тревожно
забилось от неясного предчувствия.
— Ну я не помню в какой, в синей или в зеленой… Ты меня
еще марку спроси, я в них не разбираюсь… Я свою-то трудом запомнила, только по
мужу и узнаю… Но тебя-то я точно разглядела, мы на переезде рядом стояли…
— Да не тяни ты, Лилька! — С Лилей разговаривать —
это, доложу я вам, мука мученическая. — Не тяни! На каком переезде?
— Ну, как на каком? Мы на дачу ехали. Переезд возле
Репина, мы рядом с тобой стояли, я тебе машу-машу, а ты на меня посмотрела, как
будто первый раз видишь… И такой мужчина интересный за рулем был! Кто это?
Вспомнив интересного мужчину, Лиля слегка оживилась, даже
говорить стала быстрее.
— Какой хоть мужчина-то? Блондин, брюнет?
— Ну ты даешь! Не помнит, с кем в машине ехала!
Блондин, конечно! Стану я на брюнетов пялиться! Но вы с ним не одни были, на
заднем сиденье еще двое сидели, но неинтересные.
— Лилечка, ты ничего не путаешь? Это точно меня ты
видела?
— Ой, ну ты даешь! Я еще пока в маразм не впала!
Конечно, тебя! Да ты что, пьяная, что ли, была — не помнишь ничего?
— Да я сама ни черта не понимаю. А когда это было-то?
— Я же тебе говорю — в воскресенье!
— Да понимаю, что в воскресенье. А в какое время?
— В какое время?
Я тотчас поняла, что допустила ошибку. Спрашивать Лилю о
времени было бесполезно. Она и время — это две вещи несовместные. Она никогда
не знала, который сейчас час, всегда и всюду опаздывала и искренне удивлялась,
если кто-то был этим недоволен.
— Лилечка, хоть примерно!
— Примерно… Утром мы вообще-то на дачу ехали…
А-а! — Лиля вдруг страшно обрадовалась, вспомнив что-то, что могло помочь
ей определить время. — Это было за три часа до пожара!
— Какого пожара?
— Ну как же! Там такой пожар был в Учительском, возле
Репина, большой дом сгорел как свечка, машин пожарных понаехало, но ничего не
смогли сделать, одни угли остались!
Я вспомнила свой серый плащ с прожженной полой, и мне стало
нехорошо.
Время было позднее. Я зашла к Галке за Аськой. Они все
смотрели новости, я взглянула на экран и застыла на месте.
«…Следственная группа прокуратуры прибыла сегодня на место
крупного пожара, случившегося в поселке Учительское в минувшее
воскресенье», — звучал голос диктора за кадром, а на экране телевизора
были черные обугленные стены большого загородного дома, окруженного огромными
соснами, теперь тоже обугленными. Участок был большой, огороженный бетонным
забором, и сердце мое при виде этого обгорелого дома исступленно забилось. Я
видела это место! Но где и когда?
