- Я понимаю, золотая моя, твой Вадик сердится на меня
за то, что я не очень чисто убираю за собой. В этом смысле я действительно
плохо вижу. Что ж, давай поедем к врачу.
Наташа видела, что пожилая соседка безумно боится, и была ей
благодарна за понимание. Она и сама волновалась, ей казалось, что операция на
глазах - это что-то сверхъестественное, сверхсложное и сверхтонкое, где ошибка
даже в один микрон может привести к катастрофическим последствиям. Но все
сложилось достаточно удачно, и уже к лету у Вадима не оставалось ни единого
повода упрекнуть соседку в неопрятности. Наташе казалось, что теперь муж должен
стать спокойнее, но он, тем не менее, делался все менее разговорчивым.
- Я написал рапорт, - заявил он в один прекрасный день.
- Какой рапорт?
- На увольнение.
- Почему?! - в ужасе воскликнула Наташа. - Что
случилось? Тебя выгнали с работы?
- Потому и написал рапорт, что не хочу дожить до этого
светлого дня, - мрачно процедил Вадим. - У государства нет денег содержать
такую армию, идут повальные сокращения. В том числе сокращению подлежит и моя
должность.
- Но сокращают же штатную единицу, а не лично тебя, -
возразила Наташа. - Ты можешь перевестись на другую должность.
- И потом трястись от страха, что эту должность тоже
сократят? Не забывай, в армии, как и всюду, полно блатных сынков, их
трудоустраивают в первую очередь. Нет уж, лучше я сам уйду. Выслуга у меня
большая, я только в штате плавсостава прослужил пятнадцать лет, это засчитывается
как год за два, плюс пять лет училища, плюс два с половиной года в Обнинске.
Полную пенсию я уже заслужил, так что буду увольняться по оргштатным
мероприятиям.
- Почему? - снова удивилась Наташа. - Почему по
оргштатным мероприятиям, а не по выслуге лет? Ты же сказал, что у тебя большая
выслуга. Или я чего-то не поняла?
- Потому что при увольнении по оргштатным мероприятиям,
то есть по сокращению штатов, мне положено выдать двадцать окладов, а если по
выслуге лет - то только девять.
- Господи, - она схватилась руками за голову, пытаясь
осознать услышанное, - и что же теперь будет? Будешь сидеть дома как пенсионер
и смотреть телевизор? Ты же с ума сойдешь!
- Пойду учиться, уже получил направление в Московскую
академию информатики и статистики. Через три месяца получу диплом
государственного образца с правом заниматься профессиональной деятельностью по
специальности "налоги и налоговая работа". Спасибо родному
министерству, они хотя бы о переквалификации сокращенных офицеров позаботились.
Обучение за их счет. Как только получу диплом, моему рапорту дадут ход, и я
уволюсь.
Вадим отвел глаза, с деланным равнодушием полистал газету и
вдруг поднял на Наташу полный боли и негодования взгляд.
- Мой прадед был одним из первых, кто в 1909 году
получил звание "офицер-подводник" и специальный нагрудный знак. На
подводных лодках служили мой дед и мой отец. Я вырос в атмосфере уважения к
этой профессии, я понимал ее опасность, трудность, но и нужность Родине. Я
выбирал дело своей жизни сознательно, получил соответствующее образование,
рисковал жизнью, уходя в автономки, рисковал здоровьем, работая в ядерном
отсеке, терпел лишения и тяготы, но никогда не жаловался, потому что знал: я
обеспечиваю безопасность своей страны, и нет ничего важнее и почетнее воинской
службы. И вдруг оказалось, что я не нужен. И не только я один. Мы все оказались
не нужными со своими взглядами, со своим образованием. И что самое грустное -
со своим патриотизмом. Любовь к Родине теперь не в почете, зато сегодня в моде
любовь к быстрым заработкам. А я буду налоговым работником. При мысли об этом
меня тошнит.
Наташа подсела к мужу, положила голову ему на грудь,
погладила ладонью по щеке.
- Вадичек, миленький, я понимаю, как тебе больно, я не
знаю, что тебе сказать и как утешить. Но ведь мы с тобой не можем изменить
ситуацию, правда? Не в наших силах найти деньги для Министерства обороны или
хотя бы только для подводников. А если бы мы с тобой могли эти деньги найти, то
не в наших силах было бы сделать так, чтобы их не разворовали по дороге. Мы с
тобой должны это принять так, как оно есть. И постараться приспособиться.
- Приспособиться?! - Вадим резко вырвался из ее объятий
и вскочил. - Почему я должен приспосабливаться? Я что, нищий прихлебатель,
которого берут в богатый дом из милости, но при этом ставят условие, что он
должен приспособиться и не нарушать принятые в этом доме порядки? Двадцать три
года назад я принял присягу, я честно служил, я делал все, что в моих силах, и
государство щедро оплачивало мой труд. А потом явились новые хозяйчики жизни,
завели новые порядки, и теперь я, морской офицер в четвертом поколении,
оказался в положении просителя с протянутой рукой. Ты считаешь это
справедливым?
- Нет, - твердо ответила Наташа, ошарашенная такой
вспышкой, - я не считаю это справедливым. Но я не вижу возможности это
изменить. А ты видишь? Тогда борись. Но если не видишь, как можно изменить
ситуацию, то бессмысленно махать кулаками и кричать о несправедливости.
- Тебе этого не понять, - холодно бросил Вадим и
отвернулся к телевизору.
Наташа молча, стараясь подавить обиду, принялась убирать
посуду после ужина. Ну вот, опять начинается черная полоса. Только-только
выползли из постоянных стычек из-за плохо вымытого унитаза или недостаточно
тщательно подметенного пола в коридоре и на кухне, и снова вступили в период
перманентного недовольства жизнью. Конечно, Вадим прав, в каждом своем слове
прав, но ведь если он будет злиться и браниться, лучше не станет.
Хлопнула входная дверь, ввалились мальчишки, вернувшиеся с
тренировки в бассейне.
- Мам! - прямо с порога заорал Саша. - Есть хотим!
- Тише, - Наташа испуганно выбежала навстречу сыновьям
из кухни.
- Чего ты кричишь? У меня нормальный слух.
- Зато у него ненормальный, - тут же поддел брата
Алеша, - ему все время кажется, что он тихо говорит, сам себя не слышит. Орет
как контуженный.
Она поцеловала мальчиков, окинула их любовным взглядом.
Все-таки до чего они хороши, высокий тонкий Сашка и крепкий ширококостный
Алешка! Такие разные, такие дружные и такие любимые. Самые лучшие мальчики на
свете!
- Идите к себе в комнату, сейчас я принесу ужин.
- А папа где? Его что, еще нет?
- Папа дома, но он очень устал и вообще не в духе, так
что вы его не теребите.
Она долго сидела с сыновьями, ждала, пока они насытятся,
потом подробно расспрашивала о том, как прошел день в школе, о тренировке, о
подготовке к городским соревнованиям, о девочке, которая нравится Саше, и о
новой компьютерной игре, которой в последнее время увлекается Алеша. Наташа
боялась признаться самой себе, что не хочет возвращаться в их с Вадимом комнату
и снова натыкаться на его разъяренный взгляд, сопровождаемый враждебным
молчанием. "Вот и первая ласточка, - то и дело проносилось в ее голове,
пока она слушала мальчиков. - Я пытаюсь избегать общения с собственным мужем.
Что будет дальше?"
