— Это почему же?
— Вы сами сказали — для чистоты эксперимента. Это ваш метод. Вы сами его выбрали. Ну так и будьте последовательны.
Лена надулась, обхватила себя за плечи и огляделась.
— Ну и что я здесь буду делать?
— Что хотите, — ответил Филя. — Квартира в вашем полном распоряжении. — Он кивнул в сторону видеомагнитофона. — Хотите — посмотрите какую-нибудь кассету. Там есть парочка свежих фильмов. А хотите…
— Не хочу, — перебила Лена. — Я хочу домой.
— Если будете капризничать, — сурово сказал Филя, — я запру вас в туалете. Выбирайте: туалет или видеомагнитофон.
— Черт с вами, — хмуро произнесла Лена. — Только постарайтесь побыстрей. Пока моя красота окончательно не увяла в этих ваших холостяцких казематах.
Филя улыбнулся:
— Ну вот и славно. Я знал, что мы найдем с вами общий язык.
— А как же иначе, — кивнула Лена. — Два взрослых, умных, образованных человека всегда могут найти общий язык. — Она взяла со стола пульт дистанционного управления и включила телевизор. — Ладно. Проваливайте. Вы мешаете мне смотреть кино.
— Спасибо за добрые напутствия, — сказал Филя. — Не скучайте.
Он вышел в прихожую. Через пару минут хлопнула входная дверь.
Лена бросила пульт на диван и побежала к окну. Увидела, как Филя вышел из подъезда и сел в машину.
Как только машина отъехала от подъезда, Лена выбежала в прихожую и, повернув металлическую ручку, быстро подергала входную дверь. Дверь не поддалась. Лена посмотрела на замок и едва не зарычала от негодования. Замок изнутри, так же как и снаружи, отпирался ключом. Не было никаких сомнений, что Филя унес ключ с собой.
— Все-таки запер! — в сердцах проговорила Лена. — Вот белобрысая бестия! Ну получишь ты у меня, когда вернешься!
Глава сорок первая
В пивном баре «Жигули» Юлий Семенович Леонидов ориентировался лучше, чем у себя дома. Ему нравилось это тихое местечко, в котором, даже надерись ты до скотского состояния, тебе никто слова лишнего не скажет. Вызовут такси, заботливо усадят на заднее сиденье, а то и до дому проводят — и такое случалось.
А выпить Леонидов был мастер.
Приступы бурного, ничем не мотивированного веселья, которые случались у Юлия Семеновича где-то к середине пьянки, к концу ее сменялись гнетущим чувством тревоги. Однажды, пребывая в этом ужасном состоянии, Леонидов разбил в пивбаре аквариум, а потом долго собирал с пола трепыхающихся рыбок и с криком: «Подавитесь, ироды!» — швырял их за барную стойку.
Так никто ему и слова не сказал. Просто на следующий день на работу Леонидову прислали счет из бара за причиненные им убытки. Леонидов аккуратно его оплатил, и никаких проблем.
Да, нигде Юлий Семенович не чувствовал себя так уютно, как в пивном баре «Жигули».
Сотрудники «Свободной волны», которых Леонидов таскал сюда каждый четверг, похоже, его мнения не разделяли. То есть они всем своим видом показывали, как им здесь нравится, но Леонидова не проведешь.
«Ну и хрен с вами, — думал Леонидов. — Стерпится — слюбится. А не стерпится — милости прошу убираться вон. Насильно никого не заставляю».
Попадались среди сотрудников «Свободной волны» и настоящие алкаши, которым Леонидов и в подметки не годился, но такие долго на радиостанции не задерживались. Юлий Семенович не любил конкуренции по части пьяного куража.
Сегодняшняя вечеринка ничем не отличалась от прежних. В пивбар набилось четырнадцать сотрудников. Начали традиционно — с пива. Через час измученного бочковым светлым Леонидова потянуло на водку, а это было равнозначно тому, что на водку потянуло всю честную компанию. Неизвестно точно, сколько было выпито, но уж в любом случае больше, чем съедено.
После трех первых доз водки начался кураж. Сексуально озабоченная молодая вдова Анна Баскакова, ведущая радиопередачи «Домашнее хозяйство», залезла на стул (на стол ей никто не позволил), стянула через голову кофточку и принялась лихо отплясывать в одном бюстгальтере, принимая при этом самые дикие и непотребные позы. (Она их считала жутко соблазнительными, а Леонидова при одном виде этой затасканной лахудры с души воротило.)
Пьяненький Ефим Виленкин не отплясывал вместе с остальными. Он сидел за столом, опустив голову на руки, и предавался грустным размышлениям о своей горькой участи. Воспользовавшись душевной слабостью Виленкина и его временным умственным помутнением, хитрый рыжий мент Грязнов сумел выведать у Виленкина все, что хотел. Так, по крайней мере, думал сам Виленкин. Подробностей разговора он не помнил.
Виленкин до сих пор не мог понять, как это могло случиться.
— Эй, Фима.
Виленкин приподнял голову и посмотрел, кто это там его зовет. Рядом с ним сидел молодой спортивный обозреватель Кирилл Ремизов.
— Ты как, еще дышишь? — обнажил в белоснежной улыбке зубы Кирилл.
— Стараюсь, — вяло ответил Виленкин и снова опустил голову на руки.
— Виленкин, кончай хандрить, — тряхнул его за плечо Кирилл. — Ты только глянь, чего Баскакова вытворяет.
— Плевать я хотел на твою Баскакову, — откликнулся Фима.
— Ну плевать так плевать. Я ж тебе не жениться на ней предлагаю. Кирилл выдержал паузу и вдруг спросил:
— К тебе, говорят, сегодня гость приходил?
— Какой еще гость? — закосил под дурачка Виленкин.
— Обыкновенный, — весело сказал Ремизов. — Из детективно-охранного агентства «Глория». Денис Грязнов. Не припоминаешь?
Виленкин понял, что начальству все давно известно, и, взглянув на Ремизова осовелыми глазами, тихо пробубнил:
— Ну приходил. Ну и что?
— Да ничего, — пожал широкими плечами обозреватель. — Может, поделишься информацией? О чем шел разговор?
— Да так, ни о чем, — ответил Виленкин, понимая, какую лабуду он сейчас несет.
— Прямо-таки ни о чем? — весело усомнился Кирилл. — Забавно. Значит, все полчаса, пока он у тебя в кабинете тусовался, вы просто сидели и молчали, так?
Виленкин неопределенно пожал плечами.
— Надо же, — с усмешкой произнес Ремизов. — А я думал, мы друзья.
— А мы и так друзья, — выдавил из себя Виленкин.
— А разве между друзьями могут быть секреты? — сказал Кирилл и хлопнул Фиму по плечу так, что из него чуть душа не вылетела.
— Да какие там секреты, — махнул рукой Виленкин. — Просто парень интересовался фирмой «Гималаи». Но мало ли кто ею интересуется…
— И что ты ему сказал? — быстро спросил Ремизов.
Виленкин скривился:
— Да ни черта я ему не сказал! Сказал, что если это допрос, то пусть пришлет мне повестку. А так… — Виленкин сделал неопределенный жест рукою, — пусть катится на все четыре стороны.
