- Ты спросила, есть ли девушка, которую я люблю.
- Да, я помню.
- Такая девушка есть. Я и сейчас ее люблю. Это твоя
сестра Люся.
- Люся?!
- Ты удивлена? Моя мама знала. Больше никто. Даже Люся
не знала. Она вообще меня не замечала, ведь я младше нее. А ты так похожа на
нее, Туся. Я разговаривал с тобой, а видел ее.
Они еще долго сидели в скверике, то говорили, то молчали.
Потом Марик проводил Наташу до троллейбусной остановки, на прощанье обнял ее и
поцеловал.
- Ты будешь самым лучшим моим воспоминанием, я тебя
никогда не забуду, - дрогнувшим голосом произнес Марик.
- Я тоже тебя не забуду.
Она проглотила слезы и поднялась на ступеньку троллейбуса.
Обернулась, поймала взгляд его темных выпуклых глаз.
- Я тебя люблю. Я давно хотела тебе сказать…
- Я знаю.
Лицо его странно дернулось, Марик резко повернулся и пошел
прочь.
Дома Наташа первым делом заглянула к Нине, подошла к детской
кроватке, взяла малышку на руки. Боже мой, да она - вылитый Марик, как же никто
этого до сих пор не заметил?
- Я никогда тебя не брошу, - шептала она в крохотное
розовое ушко. - Я всегда буду рядом с тобой, что бы ни случилось.
* * *
- Меня хотят убить.
- С чего ты взял?
- Знаю.
- Тебе открыто угрожали?
- Нет, но…
- Может быть, тебе показалось? Приснилось?
- Не делай из меня придурка! Намекаешь на то, что я
много пью?
- И на это тоже.
- Послушай, я говорю серьезно. Мне стало известно, что
меня собираются убрать. Никто мне не угрожает, они в открытую не действуют,
обстряпывают свои делишки потихоньку. Ты должен мне помочь.
- Как?
- Не мне тебя учить. Ты сам знаешь, как. Я назову тебе
имена, а ты уж сам решай. Я на тебя надеюсь. Если ты не поможешь - никто не
поможет. Сделаешь?
- Конечно. Давай имена.
Часть 2. Игорь, 1972 - 1984.
- Мама, а папа увидит Никсона? - задал Игорь вопрос,
который мучил его уже второй день.
В мае 1972 года президент США Ричард Никсон приезжает с
визитом в СССР, а отца Игоря, Виктора Федоровича Мащенко, переводят на работу в
Москву, так что всей семье придется переезжать из Ленинграда. Правда, отец
уезжает уже сейчас, в апреле, а Игорь с мамой пока остается, чтобы мальчик мог
закончить учебный год, а уж с сентября он пойдет в четвертый класс в новой
школе в Москве.
- Не знаю, сынок. Вряд ли, - рассеянно ответила мама.
Она была занята тем, что аккуратно складывала в большой
чемодан рубашки мужа. Игорь уже сделал уроки и прикидывал, чем бы ему заняться,
то ли одному в кино сходить, то ли зайти за приятелем, живущим в соседнем доме,
и позвать его погулять. Можно вообще никуда не идти, а помочь маме собирать
папины вещи. Тоже интересное занятие. Он достал из шкафа сложенные стопкой
отцовские шерстяные вещи - два свитера, теплую фуфайку и красивую красную
жилетку.
- Не нужно, сынок, положи на место, - улыбнулась мама.
- Почему? - удивился мальчик. - Разве в Москве не
бывает холодно?
- Сейчас папа возьмет с собой только то, что ему нужно
на ближайший месяц. В начале июня мы с тобой приедем и привезем все остальное.
Все равно нам нужно будет заказывать контейнер для мебели и вещей, зачем же
папе на себе лишнюю тяжесть таскать.
Он обиженно засопел и стал засовывать вещи на полку. Ну и
пожалуйста, не хотите помощи - не надо, тогда он в кино пойдет.
- Мам, дай на кино, - попросил он. - И на мороженое.
- А уроки?
- Я уже сделал.
- Ладно. Значит, не поедешь со мной?
- Куда? - встрепенулся Игорь.
- Папу встречать. Я поеду на машине, потому что папа
должен забрать с работы все свои книги и бумаги.
- Я с тобой!
Кататься на машине Игорь любил, но больше всего ему
нравилось, когда их красные "Жигули" вела мама, ведь это так необычно
- женщина за рулем, в Ленинграде такое нечасто увидишь, все оглядываются,
смотрят с интересом, а мама при этом такая красивая и модная, и Игорь так
гордится ею! Ему кажется, что, находясь рядом с такой необычной женщиной, он и
сам становится необычным в глазах окружающих.
От проспекта Непокоренных, где они живут, до университета
путь неблизкий, и всю дорогу можно посвятить вопросам, на которые маме придется
отвечать, потому что в машине нет телефона, по которому она постоянно с
кем-нибудь разговаривает.
- А мы в Москве где будем жить? Возле Кремля?
- Вряд ли, сынок. Скорее всего, где-нибудь в
новостройках.
- А там метро есть?
- Ну а как же! В Москве очень красивое метро.
- Лучше нашего? - ревниво уточнил Игорь.
- Сам увидишь.
- А в Оружейную палату пойдем?
- Обязательно.
- А в Большой театр?
- Сходим, если билеты достанем.
- Достанем, - уверенно пообещал Игорь, - ведь в
Мариинский папа всегда билеты достает.
- Сынок, то Ленинград, а то - Москва. Здесь у нашего
папы есть связи, и он может все достать. А в Москве их пока нет. Так что насчет
Большого театра ничего не обещаю.
Отец уже ждал их у входа в университет на набережной. Рядом
с ним стояли еще двое мужчин, и у всех троих в руках были папки и огромные
связки книг. Снег еще не совсем растаял, тротуары грязные и мокрые, и свою
поклажу они держат на весу. Сидя на заднем сиденье, Игорь наблюдал, как книги и
папки укладывают в багажник, потом папа прощается с мужчинами, пожимает им
руки, они обнимаются. Лицо у Виктора Федоровича грустное, и пока машина едет по
Дворцовому мосту, он несколько раз оборачивается и смотрит на здание
университета. Игорь не понимает причину этой грусти, ведь впереди - переезд,
Москва, новые приключения и новые впечатления.
- Грустишь? - тихонько спросила мама.
- Сама понимаешь, пятнадцать лет жизни здесь провел, -
ответил отец. - Сначала учился, потом аспирантура, потом преподавал. Привык.
- Ничего, и в Москве привыкнешь, - бодро сказал Игорь.
- А у меня в Москве будет своя комната? А моя новая школа будет далеко от дома?
А кинотеатр там есть?
Сначала все складывалось именно так, как Игорю мечталось. В
новой московской квартире у него была своя комната, мама водила его на прогулку
в Кремль, в Оружейную палату, в Третьяковскую галерею и в музеи, на спектакль в
кукольный театр Образцова и еще в один, на Спартаковской улице, и в Театр юного
зрителя. И все было таким необычным и так непохожим на Ленинград! Даже улицы и
дома были совсем другими.
