- Пап, - Игорь умоляюще взглянул на отца. - Ну зачем за
завтраком говорить о политике?
- Принципы - это не политика, это нравственность, а
говорить о нравственности уместно всегда и везде, эта тема неисчерпаема и
актуальна, - внезапно выдала Света.
Игорь ошеломленно уставился на девушку. Что она такое
говорит? И это Светка, которая на лекциях умирает от скуки и готовится к
экзаменам ровно столько, сколько нужно, чтобы получить хиленькую
"четверочку" и не потерять стипендию? Это Светка, которая больше
всего на свете любит наряды и танцульки и считает себя первой красавицей
Томского университета? Да откуда она слова-то такие знает? Отец, однако, ничего
необычного в ее словах не уловил, но это и понятно, он ведь видит Светку в
первый раз и не знает, какая она на самом деле.
- Ну, с этим, уважаемая гостья, я бы поспорил.
Нравственность не так легко отделить и отграничить от политики, как вам
кажется. Они очень взаимосвязаны и влияют друг на друга. Какова политика
государства, такова и нравственность в обществе. Но, впрочем, это действительно
слишком тонкая и сложная материя, чтобы обсуждать ее субботним утром за
завтраком. Давайте лучше поговорим о приятном.
- Давайте, - с готовностью согласился Игорь, поглощая
уже третий гренок.
Они принялись обсуждать культурную программу на предстоящие
каникулы, отец со знанием дела советовал, куда сходить и что посмотреть, обещал
достать билеты.
- Но только по пять билетов я вам обеспечить не смогу,
- предупредил он. - Это много.
- А зачем нам пять билетов? - Света выразительно
округлила свои голубые глазки. - Нас же двое, я и Игорь.
Игорь поперхнулся и долго откашливался, мама похлопывала его
ладонью по спине, а Виктор Федорович некоторое время насмешливо посматривал на
то на сына, то на девушку в голубом платьице.
- Ну что ж, - наконец произнес он, - если двое - то уже
легче. После завтрака Игорь пригласил Свету в свою комнату и показал свою
коллекцию пластинок и магнитофонных записей.
- Ты посмотри, может, тебе еще что-нибудь нужно, -
предложил он.
- Перепишешь, пока мы в Москве.
Света долго разглядывала книжные полки, мебель, шторы на
окнах.
- Хорошо у тебя, уютно. И вообще у вас квартира
хорошая, большая такая, никто никому не мешает. И родители у тебя очень
приятные.
- Спасибо. Слушай, я не понял, почему ты сказала, что
нам не нужно пять билетов? Мы с тобой что, вдвоем будем в театр ходить?
- Конечно. А ты хочешь ходить один?
- Постой, а как же ребята? Мы ведь договаривались все
каникулы вместе проводить. И потом, а Жорик? Он обидится, он же тебя любит.
- Это недостаточно, Игорек, - с загадочным видом ответила
девушка.
- Чего недостаточно?
- Того, что он меня любит. Нужно еще, чтобы я его тоже
любила. Впрочем, это к делу не относится. Давай лучше решим, чем сегодня
займемся.
Она удобно устроилась на диване и оперлась локтем о диванную
подушку.
- Но ведь ребята будут звонить, мы же договаривались…
- Игорь, ну что ты, в самом деле, как маленький! -
сердито воскликнула Светлана. - Ребята, ребята… Ваське с Леной и без нас
хорошо, мы им совершенно не нужны. Если хочешь знать, они собираются заявление
в ЗАГС подавать, им вообще сейчас не до нас.
- Васька с Леной женятся? - изумился Игорь.
Вот никогда бы не подумал! Конечно, они влюблены друг в
друга, это всем понятно, и все время проводят вместе, глаз друг с друга не
сводят, но жениться… Зачем? Они и так вместе, и пока будут учиться в Томске,
будут жить в общежитии, ничего не изменится. Неужели Васька считает свою
невзрачную малышку таким сокровищем, которое кто-то может у него увести? Нет,
конечно, Леночка - чудесная девчонка, веселая, остроумная, компанейская, но
разве жену выбирают за эти качества? Жена должна быть красивой и такой, чтобы
все восхищались и завидовали. Например, такой, как Светлана. Но уж точно не
такой, как Леночка.
Опасения Игоря не подтвердились. У него было еще слишком
мало опыта, чтобы прогнозировать подобные ситуации, и он не знал, что
отношения, складывающиеся в одной обстановке и в одной социальной среде,
зачастую преображаются и теряют свою ценность при попытке перенести их в другую
обстановку и среду. Оторванные от дома, оказавшиеся в далеком сибирском городе,
так непохожем на Москву, втиснутые в совершенно иные бытовые условия, ребята
искренне считали, что стали самыми близкими друзьями. Однако по возвращении
домой все оказалось иначе. У всех были в Москве друзья-приятели, с которыми так
хотелось пообщаться и поделиться новостями, а у Жорика была девушка, с которой
он встречался целых два года до того, как поехал поступать в Томский
университет, и которая, конечно, тут же объявилась, как только ей от общих
знакомых стало известно, что он в Москве. Вася и Леночка всюду ходили вместе,
перезнакомились сначала с его, потом с ее друзьями, мгновенно создалась большая
общая компания, которая то уезжала с самого утра кататься на лыжах в Подрезково
или под Яхрому, то собиралась у кого-то дома слушать записи группы "Пинк
Флойд", Элтона Джона и Джо Дасена, то просто гуляли по зимней Москве,
перемежая бесконечный треп с заходами погреться в какой-нибудь кафетерий и
поеданием кексов "Столичный" за 16 копеек, которые запивались горячим
невкусным кофе с молоком из мутных от грязи граненых стаканов.
Света пару раз для порядка позвонила Жорику, собираясь
что-то наврать, тем самым объясняя ему невозможность встретиться в ближайшие
дни, однако дома его не застала и на этом успокоилась, тем более что Жорик и
сам ее не очень-то разыскивал, тоже отзвонился один разочек и вполне
удовлетворился тем, что "Светы нет дома". Игорю же никто из ребят
вообще не позвонил, и он, каждый день с утра надевая свежую рубашку и собираясь
на свидание со Светланой, с облегчением думал о том, что совесть его чиста.
Все десять дней они провели вместе, по вечерам ходили в
театры и в кино, а днем, когда родители Игоря были на работе, слушали музыку и
до обморока целовались в его комнате на диванчике.
Но каникулы закончились, и надо было уезжать. Обратные
билеты покупали еще в Томске, и лететь всем пятерым предстояло одним рейсом.
Игорь поехал в аэропорт вместе со Светой. Регистрация на их рейс еще не
началась, и они стояли в обнимку в сторонке и целовались. У Игоря неприятно
холодело внутри при мысли о том, что сейчас придет Жорик, и нужно будет с ним
объясняться. Или не объясняться? Просто демонстративно держать Светку за руку и
целовать в щечку? Ну хорошо, а Жорик спросит, что это значит, и надо будет
что-то отвечать. А что? Или ничего не показывать, никаких чувств не проявлять,
а потом с глазу на глаз поговорить с ним по-мужски. И что сказать? Дескать,
извини, друг, я у тебя девушку увел, пока ты на минутку отвернулся? Тоже не
годится. Хотя, если по совести, речь идет не о минутке, а о десяти днях, в
течение которых Жорик, судя по всему, не очень-то убивался от тоски по своей
любимой Светочке. Потому что если бы убивался, то оборвал бы телефон у Светки
дома, а не застав ее, позвонил бы ему, Игорю, с вопросом, не объявлялась ли
Света и не знает ли Игорь, где она может быть.
