- Нет, это моя приятельница. Вадик уже звонил, примерно
час тому назад.
- Ах ты, Господи, опять пропустила!
Наташа с досадой швырнула на пол сумку, сдернула с шеи шарф,
провела рукой по влажной коже: она успела вспотеть всего за несколько секунд
отчаянной борьбы с ключом. Бэлла Львовна вернулась к прерванному разговору с
подругой, а Наташа, обессилевшая, словно занималась непомерно тяжелым
физическим трудом, поплелась на кухню выкладывать купленные в магазине
продукты.
Эта кухня в коммунальной квартире теперь выглядела совсем
по-другому. Вместо четырех ветхих столов-тумб стоят три относительно новых
стола вполне приличного вида и два холодильника, пол застелен красивым импортным
линолеумом с ковровым рисунком, скрывшим под собой старый обшарпанный пол, над
каждым столом висят одинаковые лампы-бра с плафонами в форме колокольчика, и
точно такие же два рожка-колокольчика красуются в центре под потолком. Когда-то
давно здесь обитали бок о бок четыре семьи, теперь же осталась всего одна, хотя
номинально во всех документах домоуправления были записаны и
Казанцевы-Вороновы, и Маликовы, и Бэлла Львовна Халфина. Только какая разница,
что там указано в официальных документах, важно ведь, как люди живут на самом
деле, а не то, как записано. А жили они действительно одной семьей - Наташа
Казанцева, по мужу Воронова, ее родители, ее сыновья Сашенька и Алеша Вороновы,
осиротевшая Иринка Маликова с окончательно свихнувшейся от водки бабушкой
Полиной Михайловной и одинокая Бэллочка. И она, Наташа, с недавних пор является
фактическим главой этой большой семьи, потому что отец ее, Александр Иванович,
тихо угасает в больнице, а мама, Галина Васильевна, целыми днями находится
рядом с ним. Сестры Люси давно нет в Москве, она вышла замуж и уехала в
Набережные Челны, переименованные недавно в Брежнев в честь скончавшегося
Генсека, и даже болезнь отца не заставила ее приехать.
Услышав, что соседка закончила обсуждать по телефону
какие-то насущные проблемы, Наташа выглянула из кухни.
- Бэллочка, что Вадик сказал?
- Сейчас, золотая моя, у меня записано. Я подобные
формулировки запомнить не в состоянии.
Она ушла к себе и вернулась с вырванным из тетрадки
листочком. На нем ровным каллиграфическим почерком было написано: "С 15
августа - 723. В конце июля - короткая вода. Запрос с женой Куценко, 23
июня."
- Ты все понимаешь, что здесь написано? - спросила
Бэлла Львовна.
- Конечно, - вздохнула Наташа. Теперь, после стольких
лет замужества за моряком-подводником Вадимом Вороновым, она достоверно знала,
что "723" означает его присутствие на службе с 7 утра и до 23 часов,
потому что идет "первая задача", и что приезжать к мужу, когда у того
"первая задача", не говоря уже о второй и третьей, бессмысленно. Он
будет уходить из дому ни свет ни заря и возвращаться к полуночи, измотанный,
серый от усталости, не в состоянии ни разговаривать, ни шутить, ни заниматься
любовью. "Первая задача" - это подготовка корабля к плаванию, которая
может длиться до 3 месяцев, а "короткая вода" условно означала
краткосрочный выход в море. Наташа хорошо помнила, как в первый раз приехала к
Вадиму в Западную Лицу и попала как раз в период "первой задачи".
Вадим, правда, еще по телефону предупреждал ее, что будет занят каждый день без
выходных и праздников, но ей, тогда еще совсем девчонке, казалось, что это
пустые слова, что на самом деле он будет возвращаться домой часов в семь-восемь
вечера, она будет ждать его с горячим ужином, потом они куда-нибудь сходят, в
кино, или на концерт, или в гости к его друзьям. Она приехала, и уже через
несколько дней поняла, что совершила ошибку. Нет, ей-то как раз было
замечательно, она с упоением, ни на что не отрываясь, писала сценарий
документального фильма о борьбе с пожарами (шел 1978 год, годом раньше случился
страшный пожар в московской гостинице "Россия", и все общество как-то
в один миг озаботилось проблемами противопожарной безопасности), ходила в
магазины, покупала продукты, готовила любимые блюда мужа и радостно ждала его
возвращения, по утрам вскакивала на полчаса раньше него, чтобы приготовить
Вадиму горячий завтрак и свежевыглаженную кремовую форменную рубашку. Наташа
получала невыразимое удовольствие от такой жизни, но быстро поняла, что Вадиму
это тяжко. Он был искренне благодарен ей за заботу, и потом, он любил ее, очень
любил, в этом не было ни малейших сомнений, к тому же, будучи человеком
деликатным и хорошо воспитанным, считал необходимым поздно вечером после
сытного ужина еще и потратить час-полтора на разговоры с женой. Глаза его слипались,
губы двигались с трудом, он часто терял мысль, которую начал было высказывать,
и Наташа видела, что если бы не ее присутствие, он давно бы с удовольствием лег
спать. Это она своим непродуманным (несмотря на неоднократные предупреждения
мужа) приездом лишает Вадима законных часов отдыха и покоя, не дает ему
возможности восстановить силы для следующего дня службы. Больше она эту ошибку
не повторяла. И вот сегодня Вадим сообщил, что очередная "первая
задача" начнется 15 августа, и если Наташа собирается к нему приехать, то
должна успеть до этого срока. Запрос на выдачу ей пропуска для въезда в
погранзону он передал с женой мичмана Куценко, которая приедет в Москву 23
июня, то есть через 2 дня. Наташе нужно будет взять запрос и отнести в
паспортный стол отделения милиции. Примерно через месяц она получит на руки
пропуск и сможет лететь в Мурманск, а оттуда автобусом - в Западную Лицу, где
служит Вадим. Все это хорошо, но как оставить маму одну? Ведь она не справится.
Отцу нужно особое питание, его желудок уже не принимает ничего, кроме протертой
и приготовленной на пару пищи, на сооружение которой требуется немало времени,
ведь то, что она каждый день в судочках и термосках возит через весь город в
больницу, должно быть свежеприготовленным, ни в коем случае не вчерашним. Маме
уже почти семьдесят, ее хватает лишь на то, чтобы рано утром уехать в больницу
и вечером вернуться, она уверена, что только ее присутствие может принести
Александру Ивановичу облегчение. Их бывший сосед по квартире Слава Брагин
достиг больших высот, стал крупным руководителем, и только благодаря его мощной
протекции Казанцева-старшего положили в двухместную палату и разрешили
родственникам ежедневное дежурство. Правда, на ночные часы это разрешение не
распространялось, иначе Галина Васильевна окончательно поселилась бы в
больничной палате. Если Наташа позволит себе роскошь уехать вместе с детьми к
мужу, маме придется всю первую половину дня заниматься приготовлением пищи для
отца. И если, не дай Бог, именно в утренние часы Александру Ивановичу станет
хуже, она будет считать, что причиной ухудшения стало ее отсутствие - врачи,
сестры и санитарки как всегда недоглядели, сделали не так или не то,
просмотрели, забыли, не сменили вовремя, не принесли, не унесли. А причиной ее
отсутствия стал, несомненно, такой несвоевременный отъезд дочери. Ах, Люся,
Люся, сестричка Люся, ну что бы тебе не приехать в Москву хоть на две недельки,
чтобы отпустить Наташу повидаться с мужем, которого она не видела десять
месяцев!
- Как папа? - заботливо спросила соседка, глядя на
Наташины манипуляции с продуктами: пельмени в морозильную камеру, молочные
продукты, сыр и колбасу - на полку в холодильник, мясо - в кастрюлю с водой,
чтобы быстрее разморозилось.