- План понятен? - строго спросил Марик.
- Понятен.
- Голова прошла?
- Почти.
- Тогда постарайся поспать, к половине седьмого я тебя
разбужу. Наташа задремала, свернувшись клубочком. Откуда-то издалека ей
слышались голоса Бэллы Львовны и Марика, причем голос юноши был грустным, а
голос его матери - сердитым. Потом ей показалось, что голоса переместились
куда-то в сторону, сначала они звучали совсем близко и приглушенно, как будто
люди специально стараются говорить потише, а потом голоса отдалились и
зазвучали справа, оттуда, где была комната Полины Михайловны и Ниночки. Сквозь
дрему Наташа улавливала несвязные обрывки фраз: "Как ты могла… Ребенок…
Водка… Ничего не соображаешь… Так говорить о ее родителях… Никто не должен
знать… Дай слово…" Девочка поняла, что соседи ссорятся из-за нее.
Ровно в половине седьмого, когда по коридору тяжело
процокали каблуки маминых туфель, Наташа, умытая и причесанная, сидела за
большим столом с Бэллой Львовной и Мариком. Раскрытый задачник по арифметике,
тетрадка, исписанная ровными столбиками решенных примеров, ручка - ну чем не
примерная ученица! Бэлла Львовна выглянула в коридор.
- Галочка, Наташа у нас, она с Мариком занимается
арифметикой.
На пороге комнаты появилась мама, усталая, в старом платье в
цветочек, с кошелкой, из которой торчал белый батон и бутылка кефира с зеленой
крышечкой.
- Ты обедала? - спросила она, глядя издалека на Наташу.
Наташа в первый момент растерялась, но выручил Марик.
- Она со мной обедала, Галина Васильевна. Мы ели
яичницу с колбасой и помидорами.
- А для кого я, спрашивается, готовлю каждый день? Там
суп стоит за дверью, котлеты нажарены, я специально ни свет ни заря вскакиваю,
чтобы тебе обед оставить, а ты соседей объедаешь. Как тебе не стыдно!
- Ну-ну, Галочка, не кипятитесь, - Бэлла Львовна
подхватила Наташину маму под руку и увела дальше по коридору, прикрыв за собой
дверь в комнату.
Они о чем-то долго разговаривали на кухне, потом Бэлла
Львовна вернулась улыбающаяся и довольная.
- Все, золотая моя, я тебя отбила. Мы с мамой нашли
компромиссное решение, ты будешь ужинать у нас, но я разогрею для тебя суп и
котлеты, которые ты не съела на обед. Ты знаешь, что такое компромиссное
решение?
- Знаю, вы мне в прошлом году объясняли.
- Ну вот и славно.
Дальше все пошло так, как и было задумано. Пришел отец, но к
Бэлле Львовне не заглянул, вероятно, удовлетворившись объяснениями жены. Без
пяти восемь в коридоре зазвенел голосок Риты Брагиной:
- Бэллочка, Марик, Галя, Саша, Полина Михайловна,
Ниночка, приходите к нам спектакль смотреть! Называется "Карьера Артуро
Уи, которой могло и не быть"! Постановка Товстоногова! Все бегите скорей,
через пять минут начинается!
Возникло некоторое оживление, в комнату снова заглянула
мама.
- Бэллочка, Марик, вы идете?
- Я пойду с удовольствием, - Бэлла Львовна поднялась с
дивана и накинула на плечи красивую вязаную шаль, - в театре у Товстоногова
такие дивные актеры, а в моем телевизоре все такое крошечное, лиц не
разглядеть. Говорят, в этом спектакле Луспекаев просто изумителен.
- А Марик?
- Марик пусть с Наташей позанимается.
К девяти часам Наташа лежала в своей постели в пустой
комнате и мысленно перебирала минута за минутой этот день, показавшийся ей
таким длинным, хотя половину его она пробыла в забытьи. Наверное, Люся и
вправду совсем не любит ее, раз не заступилась и не взяла с собой смотреть
фильм. Наверное, папе ее совсем не жалко, он уже старый, ему пятьдесят четыре
года, и он не понимает, что десятилетняя девочка хочет во время каникул гулять
и играть с подружками, ходить в кино и покупать миндаль в сахаре и курабье в
магазине "Восточные сладости". Наверное, мама ее все-таки любит, но
не хочет ссориться с папой, потому что его она тоже любит. В этих рассуждениях
все зыбко и пока неточно, над этим она еще подумает, но потом, когда голова
станет ясной и тошнота окончательно пройдет. А вот что она теперь знает точно,
так это три вещи. Первое: водка - это жуткая дрянь и мерзость. Второе: никому
нельзя говорить плохо о его родителях и вообще о его близких. Наташа и сама
почувствовала болезненный укол, когда Нина стала обзывать маму с папой и Люсю,
ей было неприятно и отчего-то стыдно, а потом, когда Бэлла Львовна кричала на
Нину и ругалась, девочка восприняла это как подтверждение: да, Нина поступила
неправильно. Плохо она поступила. И не только потому, что дала ей водки, но и
потому, что сказала про Наташиных родителей и сестру такие грязные слова. И
третье, самое главное: Бэлла Львовна опять оказалась права, если бы Наташа не
валяла дурака, не была рассеянной и не предавалась дурацким мечтаниям, а делала
бы уроки как следует и в школе была внимательной и собранной, то сейчас сидела
бы в огромном кинозале рядом со своими кумирами и смотрела бы фильм "Брак
по-итальянски", который никто из ее одноклассников никогда не увидит.
Она уже крепко спала и не слышала, как вернулись родители и
как пришла счастливая взбудораженная Люся, как она (редчайший случай!) взахлеб
рассказывала, кого из знаменитостей видела и кто во что был одет, и какое
потрясающее кино она посмотрела, и какая красавица Софи Лорен, и как безумно
талантлив Марчелло Мастроянни.
Утром Наташа Казанцева проснулась другим человеком.
Пережитая накануне горечь и обида подействовали на нее как хлыст. "С
сегодняшнего дня все будет по-другому", - сказала она себе и принялась за
дело.
Ей повезло, потому что Марик этим летом никуда не уехал, во
время студенческих каникул он пошел работать на почту. С утра Наташа занималась
устными предметами, училась бегло читать вслух, не пропуская слоги и слова,
зубрила французский, днем решала примеры и задачи с Мариком, а по вечерам,
когда приходила Бэлла Львовна, наступало время русского языка, орфографии и
чистописания. К концу августа она прошла с ними всю программу четвертого класса
по русскому и арифметике.
- Туся, ты жутко способная, - удивленно говорил Марик.
- У тебя такая ясная головка, и память отменная. Вот ты еще чуть-чуть
потренируешься, чтобы окончательно избавиться из своей рассеянности, и станешь
первой ученицей в классе.
От этих слов Наташино сердечко таяло. Только Марик называл
ее этим смешным именем - Туся. Сокращенное от Натуси. И услышать похвалу из его
уст - это ли не счастье? Не говоря уж о том, что теперь они проводили вместе по
нескольку часов в день, склонившись над столом голова к голове. Наташе очень не
хотелось выглядеть дурочкой в его глазах, поэтому она изо всех сил старалась не
отвлекаться ни на какие мысли и не мечтать о кренделях небесных, а внимательно
слушать его объяснения. К немалому ее удивлению, привычная рассеянность
понемногу отступала, и ей уже без труда удавалось относительно долгое время
оставаться сосредоточенной и не делать дурацких ошибок.
