- Не назову, - Руслан упрямо насупился и уставился на
носки своих давно не чищенных ботинок. - Зачем вам его имя? Вы же сами утром
говорили, что если вор добровольно вернет похищенное, вы милицию вызывать не
будете. Вот он и вернет. Он обязательно вернет, вот увидите.
- Да, я говорила, что милицию мы вызывать не будем, но
я не говорила, что мы вообще не станем разбираться, кто это позволил себе такой
отвратительный поступок. Мы должны знать паршивую овцу в своем стаде. Итак,
Нильский, я жду. Назови его имя.
- Нет. Я дал ему слово, что никому не скажу, если он
добровольно вернет реактивы и больше не будет воровать.
- Значит, не скажешь?
- Не скажу.
- Хорошо, - учительница решительно поднялась из-за
стола и схватила ключ, которым запирала кабинет. - Идем к директору.
Он молча пошел рядом с ней по направлению к кабинету
директора школы. Он все равно не скажет, пусть хоть что делают. Не в его
правилах выдавать чужие секреты. А вот владеть ими ох как полезно!
- Тамара Афанасьевна, вот Нильский из седьмого
"А" знает, кто украл реактивы, но отказывается сообщить фамилию вора!
- возмущенно заявила "химичка", вталкивая Руслана в просторный хорошо
обставленный кабинет с висящим на стене огромным портретом Макаренко.
Директор молча смотрела в глаза Руслану. Руслан молча
смотрел в глаза директору. Точно так же они совсем недавно, несколько месяцев
назад смотрели друг на друга, когда Руслан явился сюда с сообщением о том, что
муж Тамары Афанасьевны занимается частнопредпринимательской деятельностью -
"левым" извозом, за что в уголовном кодексе предусмотрено
соответствующее наказание. В тот раз Тамара Афанасьевна выслушала информацию
ученика и его заверения в том, что он никому об этом не скажет, и отпустила со
словами:
- Хорошо, Нильский, я приму к сведению то, что ты
сказал. Можешь идти.
И сейчас она долго смотрела на мальчика - источник
постоянной угрозы для любого жителя города, потом перевела глаза на учительницу
химии.
- Оставьте нас вдвоем, будьте так любезны.
"Химичка" вышла, скорчив недовольную мину.
- Почему ты не хочешь назвать имя вора, Руслан? -
негромко спросила директор. - Это твой товарищ?
- Нет, Тамара Афанасьевна. Просто я дал ему слово, что
никому не скажу, если он сегодня же вернет украденное и больше не будет так
поступать.
В отличие от учительницы химии, для директора школы Тамары
Афанасьевны произнесенная Русланом Нильским фраза "я дал ему слово, что
никому не скажу" была хорошо знакома и значила очень многое. Она на
собственном опыте знала, что он действительно никому не скажет.
- Хорошо, Нильский, - все так же негромко произнесла
она, - ты можешь идти. Я приму к сведению то, что ты сказал.
Утром следующего дня школу облетело известие о том, что
украденное частично вернули, подбросили в кабинет химии. И благодаря праведному
негодованию учительницы химии, которая громко возмущалась поведением Руслана,
всем стало понятно, что, во-первых, Нильский знает все и обо всех, и во-вторых,
он умеет держать слово и ни на кого не доносит.
Вплоть до окончания десятого класса Руслан наповал сразил
десятка два своих земляков, среди которых были, кроме директора и учителей из
его школы, продавцы продуктовых магазинов и универмага, кассирша в клубе,
несколько соседей с той же улицы, на которой он жил, буфетчица Симонова из
исполкома, и даже двое приезжих. И тайны, которые он раскрывал при помощи
элементарного сбора информации, были, как правило, смешными и малосущественными
по меркам крупного города, такого как Москва или даже Новосибирск, но в рамках
райцентра, где все друг друга знают, разглашение этих смешных тайн грозило
потерей репутации и полной утратой социального статуса.
Вопрос о выборе профессии перед ним не стоял. Он должен
стать следователем или оперативником, получить направление в тот район
Кемеровской области, где велось дело об убийстве его брата, и там, на месте, во
всем разобраться. Он поднимет старые материалы, перероет, если нужно, весь
архив, разыщет всех милиционеров, которые в то время там работали, душу из них
вытрясет, но узнает, как все было на самом деле и за что подонок Бахтин убил
самого лучшего на свете человека, его брата Мишку. А уж потом он решит, как расправиться
с самим Бахтиным, если он вообще живым из тюрьмы выйдет. Говорят, многие не
доживают до освобождения…
Руслан, человек обстоятельный и предусмотрительный, заранее
сходил в местный отдел внутренних дел и выяснил, что поступать ему можно будет
в Омскую школу милиции, туда направляют на учебу из района Кузбасса, и кроме
того, туда берут мальчишек, не служивших в армии, немного, но берут. Для
поступления необходимо предварительно пройти медкомиссию при областном
Управлении внутренних дел, и если врачи признают его здоровым, то в УВД
сформируют его личное дело и пошлют в Омск, а оттуда придет вызов на приемную
комиссию для сдачи экзаменов.
- Ты особо-то не надейся, - предупредил его Дыбейко,
который к тому времени закончил свое заочное образование, получил звание
лейтенанта и повышение в должности. - Тебя же медкомиссия военкомата
забраковала, признала негодным к службе в армии из-за зрения. Так что ты и нашу
комиссию можешь не пройти. Кроме того, в школу милиции надо сдавать экзамен по
физподготовке, а ты спортом не занимаешься, даже на физкультуру не ходил.
- Ерунда, дядя Петя, все будет нормалек! - оптимистично
заявил Руслан. - Они же как зрение проверяют? Заставляют таблицу читать. Я в
армию не больно-то стремился, поэтому честно сказал, что без очков даже верхнюю
строчку, где самые крупные буквы, не вижу. Вот после этого они меня и стали
всякими приборами проверять. А если всю таблицу до самой нижней строчки им
отбарабанить, так они и проверять больше ничего не станут. Чего проверять, если
у человека стопроцентное зрение? А таблицу я уже давно наизусть выучил, с
закрытыми глазами любую строчку прочту. А то, что я спортом не занимаюсь, так
это только видимость одна. Я и бегаю не хуже других, и подтянуться на
перекладине смогу, сколько надо. Потренируюсь еще дополнительно, время есть, и
будет полный порядок.
Полный радужных надежд, Руслан бодро получил направление на
медкомиссию и отправился в областной центр, откуда вернулся совершенно
удрученным. Несмотря на то, что он уверенно называл буквы в офтальмологической
таблице вплоть до самой нижней строчки, его все-таки проверили при помощи
специальных приборов и сочувственно покачали головой. Та самая глазная болезнь,
благодаря которой он так удачно увернулся от ненавистной физкультуры и из-за
которой его даже признали негодным к службе в армии, оказалась непреодолимым
препятствием для его службы в милиции. Медкомиссия его не пропустила.
- Что ты так расстраиваешься? - удивлялась Ольга
Андреевна, мать Руслана. - Ты же можешь поступить в университет, стать юристом
и пойти работать следователем в прокуратуру, раз уж тебе так хочется.
