И он настоял на том, чтобы проводить Альтала. Они пересекли
шаткий мостик, миновали захудалую деревушку с бревенчатыми, крытыми соломой
хижинами и очутились прямо перед огромной бревенчатой крепостью, возвышающейся
над деревней.
Войдя в крепость, они прошли в закопченный от дыма главный
зал. Альтал бывал во многих клановых замках в горах Арума и потому знал, что их
обитатели не слишком рьяно заботятся о чистоте; но в замке Гасти беспорядок был
возведен в ранг искусства. Как и в большинстве клановых замков, посредине зала
располагалась яма для костра. Циновки на полу, похоже, не меняли уже лет
двенадцать. Старые кости и всякие другие объедки гнили по углам, и повсюду
дремали собаки и свиньи. Альтал впервые увидел свиней в качестве ручных
домашних животных. Поперек зала стоял грубо отесанный стол, а сидящий за этим
столом человек, который двумя руками запихивал в рот еду, был самым толстым из
всех, кого Альтал когда-либо видел. Кто он такой, не вызывало сомнений,
поскольку имя — Гасти Большое Брюхо — подходило ему как нельзя лучше. У него
были маленькие свинячьи глазки, а отвисшая нижняя губа закрывала подбородок.
Перед ним на замызганном столе лежала целая жареная свиная ляжка, а он отрывал
от нее огромные куски мяса и запихивал в рот. Прямо за его спиной стоял великан
с суровым, недружелюбным взглядом.
— Мы, наверное, потревожили его во время обеда? —
шепнул Альтал своему провожатому. Человек с татуировками рассмеялся.
— Вовсе нет, — ответил он. — Трудно сказать,
что в данный момент делает Гасти — завтракает, обедает или ужинает, —
поскольку он делает все это одновременно. Гасти ест постоянно, Альтал.
Некоторые утверждают, что он ест даже во сне, правда, я до сих пор еще не разу
не видел, как он это делает. Подойди. Я представлю тебя ему и его кузену
Гальбаку.
Они подошли к столу.
— Эй, Гасти! — громко сказал татуированный
человек, чтобы привлечь внимание толстяка. — Это Альтал. Пусть он
расскажет тебе историю про то, как он обзавелся этим плащом с волчьими ушами.
— Хорошо, — прогремел в ответ Гасти, отпивая мед
из пиршественного рога. Он, прищурившись, посмотрел на Альтала своими маленькими
свинячьими глазками. — Ничего если я продолжу есть, пока ты будешь
рассказывать свою историю?
— Ничего, Гасти, — сказал Альтал. — Похоже,
ты собрался немного поклевать зернышек, и я, конечно же, не хочу, чтобы ты
прямо на моих глазах умер от голода.
Гасти поморгал глазами, а затем разразился громким хохотом,
разбрызгивая свиной жир по всему столу. Гальбак же только немного осклабился.
Историю о том, как он играл в кости с волком, Альтал
растянул до масштабов эпоса, и к наступлению темноты он уже сидел, удобно
устроившись в кресле рядом с огромным толстяком-хозяином. Несколько раз
пересказав свой анекдот в различных вариантах на потеху всех пришедших в замок
людей, одетых в шкуры, он стал придумывать и другие истории, от которых дом
Гасти Большое Брюхо то и дело наполнялся веселым хохотом. Однако, сколько бы
Альтал ни старался, он не смог выжать из великана Гальбака даже улыбки.
Альтал остался в замке на зиму, и, покуда он мог придумывать
новые истории и шутки, от которых живот Гасти всегда сотрясался от смеха, он
сидел с ним за одним столом, ел его пищу и пил его мед. А когда порой Гасти
пытался сам вмешиваться в разговор, эти речи явно казались его соплеменникам
скучными, поскольку ограничивались исключительно похвальбами о том, сколько
золота хранится у него в закромах. Похоже, соплеменники слышали эти рассказы
достаточно часто, чтобы знать их все наизусть. Но Альтал находил в них для себя
некоторую привлекательность.
Зима тянулась, казалось, нескончаемо, пока наконец не
наступила весна, и к этому моменту Альтал уже знал каждый уголок дома Гасти,
как свои пять пальцев.
Обнаружить сокровищницу не составляло особого труда,
поскольку обычно она охранялась. Она располагалась в дальнем конце коридора,
куда выходили двери обеденного зала, три ступени вели к тяжелой двери.
Массивный бронзовый замок красноречиво говорил о том, что сокровища хранятся
именно за этой дверью.
Альтал заметил, что ночная охрана не слишком серьезно
относится к своим обязанностям, и около полуночи стражники обычно засыпают —
что довольно естественно для людей, которые берут с собой на службу большие
кувшины крепкого меда.
Оставалось только дождаться, когда растает снег, и за это
время не поссориться с Гасти и его мрачнолицым кузеном-великаном. Если все
получится удачно, Альталу придется поторопиться с отъездом. У Гальбака очень
длинные ноги, и Альталу не хотелось, чтобы из-за лежащего на дорогах снега
Гальбак мог настигнуть его.
Он начал частенько выходить во двор, наблюдая за весенним
таянием, и когда с ближайшей дороги исчез последний сугроб, он решил, что пора
уходить.
Как оказалось, сокровищница Гасти Большое Брюхо была не так
неприступна, как считал сам Гасти, и однажды ночью, когда костер в центре зала
догорел и остались лишь тлеющие угли, а Гасти и его соплеменники спали по
углам, наполняя комнату пьяным храпом, Альтал подошел к хранилищу, перешагнул
через спящих стражников, открыл нехитрый замок и проскользнул внутрь. В центре
комнаты располагались грубо отесанный стол и массивная скамья, а в углу — груда
тяжелых на вид кожаных мешков. Альтал поднял один из них, поставил его на стол
и сел подсчитывать свои новые богатства.
Мешок был величиной примерно с человеческую голову и
неплотно завязан. Альтал в нетерпении открыл его, запустил руку внутрь и вынул
горсть монет.
Он смотрел на монеты и чувствовал, как его настроение
падает. Все они были медные. Он зачерпнул еще пригоршню. На сей раз попалось
несколько желтых монеток, но латунных, а не золотых. Тогда он высыпал все
содержимое мешка на стол.
Золота не было.
Альтал поднял принесенный с собой факел и оглядел комнату:
быть может, Гасти хранил золото в другой куче? Однако в комнате была только
одна-единственная груда мешков. Альтал подобрал еще два мешка и высыпал их
содержимое на стол. Теперь стол был доверху завален медными монетами, среди
которых кое-где поблескивала латунь.
Он быстро опустошил все мешки, и ни в одном не оказалось ни
единой золотой монетки. Гасти его одурачил так же, как, очевидно, и всех
остальных в Аруме.
Альтал выругался. А он-то потратил целую зиму, глядя, как
ест этот обжора. Хуже того, он поверил во все байки, которые рассказывал ему
этот слюнявый толстяк. Он едва поборол в себе соблазн вернуться в зал, взять
кинжал и выпустить Гасти кишки. Вместо этого он сел и выбрал из кучи медяков
латунные монеты. Он знал, что этого не хватит даже, чтобы оплатить потерянное
время, и все-таки это было лучше, чем ничего.
