Вождь Гуити и бывший вождь Делур тоже прибыли на церемонию в
замок Альброна, поскольку свадьба одного из вождей кланов традиционно
предполагала присутствие всех вождей Арума. Во время празднования Гуити в
основном молчал. Решение Андины не отдавать на разграбление город Кантон
расстроило планы этого человечка со сплюснутым лицом, и он, очевидно, не
находил особых причин для веселья.
Церемония была назначена на полдень. Насколько понял Альтал,
это был старинный арумский обычай, изначально предназначенный для того, чтобы
дать празднующим время прийти в себя после развлечений предшествующего вечера и
в то же время не слишком мешать торжествам после церемонии. По-видимому, арумцы
весьма серьезно относились к своим праздникам.
Во время свадьбы произошел небольшой спор по поводу религии,
поскольку бог арумцев — это горный бог Бхергос, тогда как плакандцы поклоняются
Хердосу — богу овечьих отар.
— Церемонию будет совершать брат Бхейд, —
безапелляционно объявил Альтал, сразу же положив конец всем обсуждениям.
Итак, с приближением полудня Бхейд стоял, облаченный в свою
черную рясу, перед входом в главный зал вместе с вождем Альброном, сержантом
Халором и вождем Креутером, ожидая появления невесты в сопровождении ее свиты —
Андины и Лейты.
Альтал стоял вместе с остальными гостями в зале, и, как
только в глубине зала распахнулась дверь и из нее появилась Астарель со своими
свидетельницами, он уловил какой-то очень знакомый аромат. В изумлении он
обернулся и лицом к лицу столкнулся с Двейей.
— Что ты делаешь? — спросил он ее хрипло, так как
горло перехватило.
— Все в порядке, любовь моя, — ответила
она. — Меня пригласили.
— Я не об этом. Я не думал, что ты можешь принимать
свой истинный облик вне Дома.
— Откуда у тебя такая нелепая мысль?
— Раньше ты никогда такого не делала. Ты всегда
превращалась в кошку Эмми. Я думал, что твой реальный облик возможен только в
Доме.
— Никто не может указывать мне, что я могу и чего не
могу, дурачок. Мне казалось, тебе это известно. — Она поджала свои
совершенные губки. — Признаюсь, я не так часто это делаю, —
согласилась она. — Похоже, в своем истинном облике я привлекаю слишком
много внимания.
— Почему бы это, — прошептал он.
— Не сердись, Альтал. — Она помолчала. — Ты
уже перестал брюзжать?
— Брюзжать?
— В последний раз, когда ты заходил в Дом, ты показался
мне немного ворчливым.
— Я выплеснул все свое брюзжание на Бхейда.
— Ты ведь не стал по-настоящему шмякать его об стенку?
— Не сильно. А вот и Астарель.
Астарель вся светилась, когда подошла к входу в центральный
зал, а на лице вождя Альброна отразилось беспредельное обожание.
— Дай мне свой платок, Альтал, — тихонько
всхлипывая, сказала Двейя.
Он резко взглянул на нее.
— Ты что, плачешь, Эм? — спросил он в изумлении.
— Я всегда плачу на свадьбах, Альтал, а ты?
— Я не так уж часто присутствовал на свадьбах,
Эм, — признался он.
— Тебе, возможно, пора к ним привыкать, милый. С моей
точки зрения, свадьбы играют очень важную роль. А теперь просто стой спокойно и
дай мне свой носовой платок.
— Слушаюсь, дорогая, — ответил он.
Глава 37
— Тебе действительно нужно ехать, Альтал? —
спросил два дня спустя вождь Альброн.
— Боюсь, что так, Альброн, — ответил Альтал,
откидываясь в кресле. — В Перкуэйне начинается заварушка, и мне не
хочется, чтобы она вышла из-под контроля. Если все в порядке — и, возможно,
даже если не все в порядке, — я собираюсь оставить при себе сержанта
Халора. Он может пригодиться мне в дальнейшем, и у меня, вероятно, не будет
времени, чтобы вернуться за ним.
— Я не против, Альтал. Для меня ведь важно отдать тебе
то, что я должен.
— Ты мне что-то должен?
— Не скромничай, Альтал. Ты сыграл не последнюю роль в
том, чтобы устроить мою свадьбу с Астарель.
— Это решило многие проблемы, — пожимая плечами,
ответил Альтал.
— А что именно происходит в Перкуэйне?
— Крестьянское восстание — во всяком случае, с виду.
Альброн скорбно покачал головой.
— Жители нижних земель не понимают нужд простого
народа, да?
— Не имеют ни малейшего представления. Аристократия
проводит так много времени в самолюбовании перед зеркалом, что не обращает
никакого внимания на людей незнатных. Насколько я слышал, такие бунты возникают
примерно каждые десять лет. Можно подумать, после пяти или шести таких бунтов
аристократы начнут осознавать, что они делают что-то не так.
— Надеюсь, этого не произойдет. Если жители нижних
земель начнут вести себя как разумные люди, арумские кланы останутся без
работы.
— Альброн, я хотел бы попросить тебя еще об одной
услуге.
— Тебе стоит лишь сказать.
— Ты не мог бы оставить у себя на время Андину и Лейту?
— Конечно, но зачем? Ведь в Доме они были бы в
безопасности?
— Мне хотелось бы, чтобы Лейта была пока что подальше
от брата Бхейда. Сейчас он переживает своеобразный кризис, и я думаю, будет
лучше, если он пересилит его в одиночку. Не стоит впутывать в это дело Лейту.
Бхейду и мне — вместе с Элиаром и сержантом Халором — придется довольно часто
проходить через Дом, так что будет лучше, если девушки побудут пока где-нибудь
в другом месте.
— А Гер тоже? — спросил Альброн.
— Нет, думаю, Гера я возьму с собой. Иногда у него
возникают очень интересные идеи.
— Правда? — улыбнулся Альброн. — Ах да, еще
одно. Если в Перкуэйне разыграются беспорядки, пошли ко мне Элиара. Ты и глазом
не успеешь моргнуть, как моя армия окажется в коридорах Дома Двейи.
— Я буду иметь это в виду, вождь Альброн, — сказал
Альтал, вставая. — Но тебе лучше бросить людей на строительство конских
загонов. Как только Креутер вернется в Плаканд, он начнет собирать там приданое
для Астарель. И очень скоро тебе будет некуда девать лошадей.
— Спасибо за напоминание, — холодно произнес
Альброн.
— Не стоит благодарности, великий вождь, — Альтал
засмеялся, выходя из комнаты.
