Интерполовцы были озадачены исчезновением владельца кофейни. Вряд ли это его экспромт. Скорей всего, Ахмед был готов к такому повороту событий, поэтому заранее нашел место для укрытия. Правда, рано или поздно его обязательно разыщут, не может же он бросить кофейню на произвол судьбы.
Сидя на стуле, Изабелла с безразличным видом следила за действиями полицейских, которые готовились увезти двоих попавшихся молодчиков на допрос.
К ней подошли Кафари и Филдинс.
— Ну, что тебе сказать, Изабелла? — шумно вздохнул Бойтон. — Зная нравы местной криминальной публики, боюсь, твоего русского напарника уже нет в живых. Тут уж ничего не поделаешь, придется смириться.
— Я не столь мрачно смотрю на вещи, — вставил Кафари, — но надо признать, что вы оба действовали безрассудно. Разве можно вести себя так в чужом городе, в чужом государстве?! Ведь они у себя дома, им известны все, так сказать, ходы и переходы. Для вас же все в новинку. Неудивительно, что получился такой афронт.
Словно очнувшись от сна, Хартвуд энергично тряхнула головой и запротестовала:
— Мы действовали так, как следовало, чтобы добиться нужного результата. Теперь мы точно знаем, что Мустафа Кемаль не погиб, больше того, он находится на территории Турции. По каким документам он сюда прибыл — это тоже еще вопрос. Во-вторых, нам известно, что катастрофа с самолетом не была несчастным случаем. Преступниками был организован террористический акт с целью получения большой страховки. Чудовищное изуверство. Из-за денег пожертвовать таким количеством ни в чем не повинных людей! Просто в голове не укладывается! Мы можем предъявить обвинение семье Кемалей и потребовать выдачи Мустафы.
Выслушав ее страстный монолог, Филдинс кивнул:
— Тут ты права на все сто.
— Против этого нечего возразить, — поддакнул Кафари. — Теперь мы с чистой совестью можем предъявить обвинение и получить санкцию на обыск в доме Кемалей. Если мы сделаем это достаточно оперативно, то, возможно, нам повезет и мы захватим Мустафу.
— Вот это как раз исключено, — возразил Филдинс. — Он же тоже понимает, что его разыскивают и дом находится под наблюдением.
— В первую очередь мы должны выяснить, что стало с Андреем, — сказала Изабелла.
Интерполовцы посовещались с турецкими полицейскими, и все пришли к выводу, что сейчас нужно постараться задержать хозяина кофейни Ахмеда. Допросив его, можно получить хоть какую-то ясность. Но где его искать?
Полицейский капитан, командир отряда, сказал, что некоторые постоянные связи Ахмеда им известны.
— Попробуем проверить.
— Сколько времени этой займет? — спросил Филдинс.
— Тут как повезет. У Ахмеда очень обширные связи, масса знакомых, в том числе женщин.
— У него уже были какие-то сложности с полицией?
— Нет, ничего серьезного, — ответил капитан. — Я слышал, пару раз его задерживали, но быстро освобождали. Видимо, откупался.
Кафари сказал:
— Мне кажется, не следует преувеличивать мудрость преступников.
— Вы к чему клоните? — спросила Изабелла.
— К тому, что сейчас нужно срочно ехать в Текирдаг и нагрянуть в дом Кемалей. Мы либо застанем там кого-нибудь из братьев, либо что-то узнаем о них, найдем какие-нибудь улики, поговорим с соседями. Я даже затрудняюсь сказать заранее, что мы обнаружим, но обычно всегда что-нибудь путное находится.
Все согласились с ним. Капитан полиции отправил две машины с задержанными в участок, а сам собрался ехать в Текирдаг.
Полицейские ехали следом за «Тойотой» интерполовцев. Штурманом была Изабелла — она единственная знала, где находится дом Кемалей, поскольку была уже там с Андреем. По пути коллеги подтрунивали над ней: как, мол, с одного раза можно запомнить дорогу в захолустное местечко. Однако цепкая профессиональная память не подвела Хартвуд. Она уверенно называла сидящему за рулем Кафари нужные повороты.
Наконец машины въехали в переулок, в котором расположен дом Кемалей, и тут сразу почувствовали неладное. Выражалось это в том, что все прохожие имели напуганный вид. Судя по одежде, это были не случайные прохожие, а жители близлежащих домов. Вышли из своих жилищ на непривычный шум, поглазели, а теперь попятились назад от греха подальше.
Чувствовалось, что обе машины приближаются к эпицентру опасности, и вскоре стало ясно, что находился он в доме Кемалей. Не доезжая метров пятьдесят до нужного дома, «Тойота» интерполовцев по сигналу Изабеллы остановилась. Сразу остановилась и едущая за ними следом машина с полицейскими.
Отсюда было видно, что у открытых ворот дома Кемалей стояло три джипа. Возле них толклись какие-то крепкие парни в черных брюках и майках. Они охраняли и машины, и следили за тем, чтобы никто не проник во двор. Сейчас никто этого сделать не пытался. Тем более что оттуда доносились злобные крики.
— Там что-то происходит, — риторически заметил Кафари.
— Похоже, нас опередили, — констатировал Филдинс. — Не одни мы интересуемся почтенным семейством Кемалей.
Кафари подошел к полицейскому капитану и попросил вызвать подкрепление.
* * *
Бандиты подозревали, что их пленник знает турецкий язык, просто не признается. Поэтому при нем они лишнего не говорили. Если нужно — отойдут в сторонку и там пошепчутся. Андрею оставалось только догадываться, что у них на уме.
Примерно через час после пребывания на заброшенной фабрике двое бандитов уехали. Остались Мустафа и еще один тип — мрачный детина, невысокий, с мощной мускулатурой. У него были повадки спортивного борца. Он слегка сутулился и, казалось, только и ждет, кого бы швырнуть через бедро.
Бандиты изменили Корешкову «меру пресечения». Руки ему развязали, но тут же на одной из них, правой, защелкнули наручник, другой конец которого прикрепили к кронштейну, поддерживающему тянущуюся вдоль стены трубу. Она висела примерно в метре от пола. В результате Андрей мог либо стоять, либо сидеть с поднятой рукой. Чтобы тело не затекло, он чередовал эти позы.
Сейчас Корешков выглядел далеко не лучшим образом. На лице были заметны следы побоев. Он был измотан вынужденной неподвижностью и, главное, жарой. Ни выбитые окна, ни дырявая крыша не способствовали сквозняку. Воздух в заброшенном цеху был совершенно неподвижен и к концу дня настолько прогрелся, что напоминал сауну. Нестерпимо хотелось пить, но у Андрея язык не повернулся бы, чтобы попросить бандитов об этом.
Бандиты, у которых имелись при себе три пластиковые бутылки с водой, демонстративно выставили их в тенечке, у противоположной стены, на глазах мучавшегося от жажды Корешкова. Видя, что европеец не реагирует на их сокровище, Мустафа решил подразнить его. Налив в пиалу воды, он подошел к Андрею и спросил:
— Хочешь пить?
Андрей смотрел на бандита, на бело-синюю пиалу в его руках и не говорил ни слова.
