— На самом деле турки готовили взрывчатку для продажи ее в Ингушетию. Сначала они хотели договориться в Клюевске, на заводе минеральных удобрений, да там дело не выгорело. Тогда они через меня вышли на Вальковского. Геннадий Дмитриевич заказывал гексоген, тротил, алюминиевую пудру и селитру. Еще он придумал добавлять сюда сахарный песок. Все это смешивалось в нужной пропорции. Специальной мельницы у него не было, поэтому к нему приезжала пустая бетономешалка. В ее бункере все перемешивали и расфасовывали в мешки из-под сахарного песка с логотипом завода. Вот под видом песка взрывчатку и возили.
— В Ингушетию?
— Насколько я знаю, да. Там им хорошо платили. Потом они расплачивались с Вальковским.
— А какое отношение имел к ним Мустафа Кемаль?
— Мустафа действовал сам по себе. Ибрахима и Мехмета он знал мало. Хорошо был знаком только с водителем бетономешалки, они работали на одной стройке. Через него он познакомился с Геннадием Дмитриевичем и сделал ему интересный заказ.
— Это сам Вальковский сказал?
— Да. Мустафа попросил сделать такую взрывчатку, которую можно пронести в багаже в самолет, чтобы ее не обнаружили приборы. Там же сейчас ставят и нейтронный детектор, и рентген, и газоанализатор. Вальковскому было интересно придумать, как обмануть такие хитрые приборы. Он так увлекся, что работал сутками напролет. Самое сложное, по мнению Геннадия Дмитриевича, было обвести вокруг пальца служебных собак, натренированных на запах взрывчатки. Но ему это удалось. Он даже синтезировал какое-то особое вещество.
— Сколько такой взрывчатки изготовил Вальковский?
— Не знаю. Я так понял, что сначала совсем мало, только для Мустафы. Потом кто-то из них проболтался. То ли Мустафа, то ли сам Геннадий Дмитриевич. Так или иначе, только турки уговорили его сделать для них порцию такое же взрывчатки. Они надеются на ней заработать бешеные деньги, хотят продать ее куда-то за границу. Готовы везти образцы.
— А как перевезут? — не выдержал и встрял Корешков, нарушив неписаный кодекс оперативников: допрос ведет один человек, и другие могут задавать вопросы лишь с его разрешения. Вячеслав, очевидно, знавший это, с недоумением посмотрел на майора. Тот кивнул:
— Отвечайте.
— Ну, раз его никакая аппаратура не обнаруживает, так и перевезут, в самолете.
— Рискованно? — Это уже Багрянцев.
— Нет. Там же без детонаторов, ничего не случится.
— И когда они намерены отправиться в Турцию?
— Сначала летит один Ибрахим. Мехмет остается в Москве.
— А Ибрахим когда летит?
— Вот-вот, чуть ли не сегодня.
— Как, сегодня?! — завопил Корешков. — С образцами взрывчатки?
— Ну да. Рейс Ибрахима примерно в это время, то есть сейчас.
Сергей Константинович принялся названивать по спецсвязи в «Шереметьево-2».
— Ракитин! — закричал он. — Нужно во чтобы то ни стало задержать рейс на Стамбул!
— Он обязательно задержится, товарищ майор, — послышалось в ответ. — Тут же ливень хлещет. Не знаю, как в Москве, а здесь никакой видимости.
— Хорошо, но этого мало. Ливень в любой момент может кончиться, а самолет все равно нельзя отправлять. Держите до нашего приезда.
— А в чем дело, товарищ майор?
— В багаже у одного из пассажиров находится взрывчатка. Суперсовременная, которую никакой детектор не заменит.
— И он хочет взорвать самолет?
— Нет.
— Тогда почему…
— Ракитин, мне объяснять сейчас некогда, — взмолился Сергей Константинович. — Приедем, все узнаешь. Мы сейчас выезжаем. И хорошо было бы, если бы вы за этим пассажиром внимательно последили. Ибрахим… — Он прикрыл трубку рукой и обратился к Желвакову: — Как его фамилия?
— Никогда не слышал.
— Фамилию мы не знаем, — продолжил Багрянцев в трубку. — Зовут Ибрахим. Вот и вся оперативка. Вряд ли на этом рейсе много Ибрахимов. Последите за всеми. Если окажется один, можете смело его задерживать. Даже нужно увести его в комнату милиции от греха подальше. Неизвестно, какое коленце он выкинет. Или вдруг его полоснут ножом. У них это иногда случается. А мы — едем.
Сергей Константинович поднялся из-за стола и оглядел присутствующих. Что-то вспомнив, шлепнул себя ладонью по лбу, сказав: «Вот голова садовая! Самое главное чуть не забыл». Хартвуд и Корешков поняли, что он имел в виду санкцию на арест. Благо, в оперативно-розыскную группу был включен представитель прокуратуры, следователь Пашинин. Будучи большим докой по оформлению всяких бумаг, Пашинин ежечасно напоминал Багрянцеву о необходимости соблюдения бюрократических формальностей. Сейчас пришлось звонить ему. Олег Александрович потерял дар речи, когда узнал, что сейчас нужно ехать на задержание человека, к тому же иностранца, фамилия которого милиции неизвестна.
— Поэтому и неизвестна, что иностранец, — увещевал его Сергей Константинович. — Представьте, что нужно было бы арестовать китайца. Какая разница, знаем мы его фамилию или нет? Все равно же не запомним. Так и с Ибрахимом. Берите бланк постановления, в «Шереметьеве» узнаем его фамилию, там и заполните. Других вариантов, Олег Александрович, сейчас нету. Нету! Короче говоря, до встречи в аэропорту.
Российский химик гарантировал, что наличие в багаже приготовленной им взрывчатки нового образца невозможно определить никакими приборами. Безусловно, это были устные гарантии Вальковского, никаких справок он не давал. Однако он с первых дней знакомства производил на турецких террористов впечатление человека, несущего ответственность за свои слова. Во всех его обещаниях чувствовалась уверенность. Бывают такие профессионалы, которые заранее уверены в собственном успехе, но заразить подобной уверенностью окружающих, неважно, соратников или соперников, не могут, не способны. Вальковский же говорил так, что тот сразу переставал сомневаться в результате. Если он сказал, значит, так и будет.
Поэтому Ибрахим перед отлетом был совершенно спокоен. Лишь когда поставил сумку на ленту, которая проглотила ее, чтобы через несколько секунд выпустить с тыльной стороны, сердце екнуло. Химик говорил, что для изготовления этой взрывчатки нужно скрупулезно соблюдать рецепт. Отклонения недопустимы. А если что-нибудь случайно нарушилось? Ведь даже весы не всегда бывают точными, по их вине тоже может произойти сбой.
Это был решающий момент! Поэтому, когда регистраторша дала ему посадочный талон и разрешила пройти на паспортный контроль, у него гора с плеч свалилась. Паспорт у него в полном порядке, придраться не к чему.
Благополучно миновав паспортный заслон, Ибрахим готов был запеть от счастья. Он зашел в магазин «дьюти фри», не пожалел денег на подарки: матери купил теплый платок с цветами на черном фоне; отцу — красивый кожаный футляр для очков; сестре — стеклянную посудину в виде белочки, наполненную орехами. Накупил массу мелких сувениров вроде брелков, чтобы одаривать знакомых, и прошел в зал ожидания.
