Даже объявление о задержке рейса не тронула Ибрахима. Действительно, идет сильный дождь, видимость плохая. Зачем же рисковать? Пусть летчики переждут. Он чувствовал себя таким сильным и великодушным, что готов был простить всех своих обидчиков и конкурентов. Даже такого мерзавца, как Мустафа, готов простить, хотя тот отошел в лучший из миров и ни в чьем прощении больше не нуждается.
С одной стороны, Мустафа изрядно потрепал ему нервы. С этим не поспоришь. Даже до бессонницы довел его, чего раньше за Ибрахимом не водилось. С другой стороны, пусть и невольно, принес ему много пользы. Строго говоря, его нельзя считать виновником всех переживаний Ибрахима. Во всем виноват шофер Гекдениз с его длинным, как у женщины, языком, чтоб ему пусто было. Он каким-то образом, небось, хвастался заработками, проболтался, что ездит со своей бетономешалкой готовить взрывчатку. Правда, трудно было предположить, что сопляка Мустафу это заинтересует. Другой мог это выслушать и спокойно пропустить мимо ушей. Так нет же, вцепился в эту новость мертвой хваткой.
Если бы это был его родственник или хотя бы земляк, Ибрахим без лишних слов допустил бы его в свой бизнес. Но Мустафа Кемаль — всего лишь соотечественник, турок. Мало ли их на белом свете! Что ж, каждому позволять вмешиваться в его дела?! Куда это годится? Поэтому затаил Ибрахим на него зло и в конце концов с лихвой расплатился.
Мустафе приспичило взорвать самолет. Безусловно, не просто так, не от нечего делать, а ради выгоды. Для этого он придумал дьявольский план. Раньше ли эта идея пришла ему в голову или возникла, когда узнал от шофера о существовании знакомого химика. Кто знает? Так либо иначе Мустафа, минуя его, Ибрахима, человека, создавшего и наладившего работу по обеспечению ингушских боевиков оригинальной взрывчаткой, связался с Вальковским и сделал тому выгодный заказ: изготовить такую взрывчатку, которую можно проносить в самолет, минуя все контрольные препятствия. При этом он пообещал химику за работу совершенно баснословные деньги. Такие большие, что тот сразу принялся выполнять его заказ, отложив под надуманными предлогами задание Ибрахима. А ведь оно тоже было достаточно срочное. Бойцы из Ингушетии торопили его, звонили по пять раз на дню. В результате он их подвел, правда, не по своей вине.
Позже Ибрахим с лихвой компенсировал свою невольную промашку. Это произошло в известной степени случайно, благодаря тому, что Вальковский с оттенком обычно не присущего ему хвастовства сообщил, какой заказ получил от Мустафы и как здорово с ним справился. Геннадий Дмитриевич — действительно выдающийся химик. Другой бы о подобной работе написал бы кучу книг, выступал бы по радио и телевизору, трезвонил бы на международных конференциях, урвал кучу премий. А Вальковский нет: был доволен тем, что заработал приличные деньги и — это для него главное — справился с труднейшей задачей.
У Ибрахима хватило ума воспользоваться необычной новинкой. Он тоже попросил Геннадия Дмитриевича изготовить для него такую взрывчатку. Когда в Ингушетии узнали, что им будет поставляться взрывчатка нового типа, которую незамеченной можно проносить в самолеты, ликованию воинов Аллаха не было предела. Ибрахиму пришлось честно объяснить, что пока у него имеется лишь опытный образец, с которым он отправится в Турцию. Там специалисты сделают анализ взрывчатой смеси, установят, какие компоненты российский химик применил для ее изготовления, после чего наладят массовый выпуск. Тогда им будут регулярно доставлять такую из Турции.
Ингуши до того обрадовались такой перспективе, что сразу выделили на это дело весомые средства. Больше того, они стали пиарщиками завидной новинки: подробно рассказали о ней дагестанцам, и те тоже выделили деньги под будущий товар. Теперь у Ибрахима проблем с деньгами не будет. Если, к тому же, учесть, что, прикончив химика, они не только избавились от обладателя уникального рецепта, но и не заплатили ему, точнее деньги, которые заплатили, тут же у покойника забрали, можно считать, что напали на золотое дно. Теперь и Мехмет, и он могут жить несколько лет припеваючи, можно не работать. Сиди себе целыми днями в кофейне и покуривай кальян.
Предавшись сладким мечтам, Ибрахим не сразу обратил внимание на стоявшего у стены мужчину среднего возраста, цепко приглядывающегося к пассажирам, в том числе и к нему. Мужчина в гражданской одежде, но по выправке видать, что из военных. Ибрахим почувствовал, что особенно пристально тот поглядывал на него. Голову можно дать на отсечение, что это сотрудник службы безопасности аэропорта. У всех охранников одинаковые повадки, в любом аэропорте мира.
Почти прикрыв глаза, будто дремлет, Ибрахим незаметно проследил за направлением взгляда незнакомца. Тот явно игнорировал детей и женщин, поглядывал только на нескольких мужчин, причем на турок. Англичане или русские его не интересовали. Значит, обладает какой-то компрометирующей информацией. Может, кто-то намерен втихаря провезти наркотики или золото? А вдруг они ищут взрывчатку, вдруг сели ему на хвост?
От этой мысли у Ибрахима внутри похолодело. Задержка рейса сразу показалась подозрительной: дождь-то уже прекратился, совсем светло, можно лететь…
В это время Ибрахим увидел, что какой-то белобрысый верзила в летнем костюме и полосатой рубашке взял его сумку. Ибрахим сидел на крайнем стуле ряда, сумка стояла справа от него на полу. И вдруг этот амбал пытается ее взять, уже поднял.
От удивления Ибрахим лишился дара речи. А придя в себя, вскочил и вцепился в руку похитителя:
— Эй, что вы делаете?!
— А что? — добродушно удивился тот. — В чем проблема? Иду на посадку.
— Это моя сумка.
Верзила с некоторым удивлением посмотрел на сумку, потом перевел взгляд на Ибрахима и чуть насмешливо спросил:
— С каких это пор?
— С тех пор, как купил ее.
— Не балуйте, господин хороший. Это моя сумка, и баста!
— Как это, ваша? Моя.
— Послушайте, приятель! — с угрожающей интонацией произнес верзила. — Со мной такие фокусы не проходят. Это вам не у пронькиных на даче.
Вообще-то Ибрахим считал, что хорошо знает русский язык, однако сейчас в этом сильно засомневался. Может, просто не понимает, что говорит похититель, а тот не понимает его?
— Это мой багаж! — как можно медленнее и громче повторил Ибрахим и изо всех сил потянул сумку к себе.
— Нет, мой! — запротестовал парень, который с не меньшей силой тянул сумку к себе. Но Ибрахим вцепился в нее мертвой хваткой и не отпускал. Не хватало еще лишиться такого сокровища!
Остальные пассажиры с любопытством следили за разгорающимся конфликтом. Живо обсуждали, кто из спорщиков прав, кто виноват. Особенно усердствовала российская «диаспора». Какой-то мужчина громогласно принялся обвинять легкую промышленность, которая выпускает одинаковые сумки, из-за чего возникает путаница. Пышноволосая блондинка возразила ему, сказав, что как раз сумок с разным рисунком у нас много. К ним претензий нет. Если бы так транспортники работали, а то приходится по полчаса ждать автобусов…
