За окном уже совсем стемнело, тетя Марта наконец стала собираться, пообещав подарить внучатым племянницам к свадьбе по серебряной ложечке из фамильного столового серебра. Девочки обрадовались, хотя одной было восемь, а второй одиннадцать лет. До свадьбы еще ждать да ждать.
— Да, сами мне не звоните, — предостерегла в очередной раз тетя Марта Валю, — соседи все разговоры подслушивают. Я вам с улицы позвоню, из автомата.
— Так они же живут этажом выше, — не преминула напомнить Валя тетке, что та в полной безопасности. Все-таки не в коммунальной квартире живет, где один телефон на всех соседей. Но тетю Марту было не переубедить. Как вбила себе в голову, что соседи сверху следят за ней уже лет десять, так и остерегалась их. К телефону лишний раз не подходила и даже не снимала трубку, когда Влад, спохватившись, вспоминал, что давно не слышал ее голоса. Жива ли? Здорова ли? Не наездишься проверять, потому что она жила на другом конце Москвы. К тому же и дверь могла не открыть, если предварительно не согласовать день и час посещения. Приходилось посылать телеграмму, а для этого нужно было съездить на почту. В общем — увидеться с тетей на ее территории было все равно, что просить аудиенцию у королевы Англии.
— Я точно знаю: подслушивают и следят! Когда я на дачу ездила (тетка наконец начала строительство маленькой дачки на фамильном участке и разрывалась между судебными процессами и строительством, что делало ее жизнь очень насыщенной), они проследили и забрались в мою квартиру.
— Откуда вы знаете? — Валя не верила ни единому слову тетки, зная ее мнительность.
— А куда тогда девалась моя коричневая юбка? И все документы были переворошены. Свидетельство о рождении Стаса лежало снизу под всеми документами, а очутилось в середине стопки…А папино свидетельство о рождении так и пропало! Это его жена их подговорила, и они ключи подобрали.
Валя поняла идею Марты — родственники теперь подбираются и к документам. Заодно и юбкой не погнушались. Но не стала спорить. Старенькая коричневая юбка, конечно, ценная добыча. Пускай так и будет, раз тетя Марта в это верит.
Тетя Марта вышла на улицу и подумала, что Валя хоть и провинциалка, и, видать, проныра, раз выйдя замуж за Влада приобрела и московскую прописку, и квартиру, но человек неплохой. И выслушает, не перебивая, и посочувствует, когда надо. Конечно, ею двигало чувство корысти, когда она выходила замуж за Влада. Все-таки разница в возрасте значительная, он ей почти в отцы годится. Но Влад выглядит вполне довольным своей судьбой. И хотя нет у него ни дачи, ни машины, он и словом не заикнулся, чтобы тетя Марта оставила на него завещание на свою долю дачного участка и машину, которую она не водит уже лет десять и та гниет во дворе, потому что гараж тетушка продала, чтобы окупить свои судебные тяжбы. «А про юбку Валя не поверила!» — вдруг пришла запоздалая мысль и тетя Марта даже остановилась. Стало обидно. А она так верила, что Валя относится к ней с искренним участием!
Тетя Марта поджидала троллейбус, спрятавшись от прохладного ветерка в небольшую будку на остановке. Он пришел очень скоро, даже удивительно для столь позднего времени. Потом проехалась в метро, потом не спеша зашла во двор, радуясь, что наконец окажется дома. Что-то сегодня она совсем припозднилась у родственников. Валя с таким интересом ее слушала, что жаль было терять такого благодарного собеседника. С кем так поговоришь еще? Разве что с котом Барсиком, он тоже благодарный слушатель, но молчун, даже не мурлыкнет, чтобы поддержать разговор.
Тетя Марта вдруг почувствовала резкую боль в спине, что-то острое вонзилось между лопатками, у нее даже дыхание перехватило. Она рухнула на асфальт и решила, что ей пришел конец. Глаза почему-то не закрывались и она увидела над собой привидение — бледное узкое лицо, по обе стороны которого свисали белые длинные волосы. Она застонала, и привидение набросилось на нее и стало ее душить. Но душило неумело, что-то мешало ему, оно елозило руками по ее шее, пытаясь поудобнее ухватиться. Тетя Марта хоть и была сухонькой старушкой, ее ежедневные поездки в электричке на дачу, а потом трехкилометровая дорога пешком, хождение по различным государственным учреждениям и судам закалили ее. Тем более, что бывшая лыжница и в свои семьдесят два года каждую зиму ездила кататься на лыжах с горки рядом с дачей. Привидение этого не знало, и тетя Марта, не взирая на боль в спине, стала отчаянно сопротивляться. Она догадалась ухватиться своими крепкими сухонькими ручками за его запястья и с силой сжать, а потом и вовсе оторвала его руки от своей шеи. Перед глазами мелькнули длиннющие ногти, она таких еще ни у кого не видела. Вот что ему мешало поудобнее ухватиться за ее шею. Привидение ругнулось человеческим голосом, сорвало с пальца колечко — подарок от мамы на совершеннолетие, и рвануло из ушей сережки. От боли тетя Марта потеряла сознание. Когда она пришла в себя, никого рядом не было. Она немного посидела, потом встала и, шатаясь от слабости, поплелась в свой подъезд. Как ни странно, ноги ее слушались. Только в голове шумело и перед глазами все плыло, да под лопаткой сильно саднило, как после болезненного укола. Скорее бы домой да лечь в постель.
Валя открыла Владу дверь, потому что он ленился доставать из кармана собственный ключ и трезвонил, пока кто-то из домашних не открывал дверь.
— Ушла Марта? — с порога спросил он.
— Мог бы и сам с ней посидеть, чего ради я должна часами выслушивать твою родственницу? У меня, что своей тети нет?
У Вали действительно была в Москве своя тетя, но она не слишком докучала — приезжала редко. И хотя тоже могла часами рассказывать о своих судебных процессах с дочерью покойного мужа, но судилась она в отличие от тети Марты не двадцать лет, а всего лет пять, так что впечатлений у нее было меньше, следовательно и информации меньше. А когда по судебному решению их общую с мужем квартиру все-таки разделили между наследниками, судебная тема исчерпалась и появилась новая, куда интереснее. Тетя Галя на старость лет влюбилась в своего молодого квартиранта и любила его пылко, хоть и платонически. Более близких отношений, к ее немалому огорчению, он избегал и никакой надежды на разделенные чувства в будущем не давал, но поскольку был одиноким, тетя Галя считала, что в конце концов ее любимый ответит ей взаимностью… А пока она не брала с него квартирной платы, и он отрабатывал затянувшимся ремонтом сначала в московской квартире, а потом на даче. Валя любила слушать истории про ремонты, потому что в собственной квартире на такую пытку она не решалась с тех пор, как вышла замуж за Влада. Квартира была в запустении, ремонта хотелось, но затевать его было страшно. Как бы он не затянулся на всю оставшуюся жизнь. Самой ей не справиться, а Влад будет сбегать к собачникам, он не любил суеты в жизни.
— Что-то Марта сегодня поздно ушла, тревожно мне как-то, — сказал Влад, тщательно моя руки, палец за пальцем, словно пришел с грязных физических работ и тут же попросил: — Дай что-нибудь жирненькое…Проголодался.
— Так ведь ужинали! — попыталась образумить его заботливая Валя. Ее беспокоили Владовы ночные приступы голода, все-таки это ненормально так много есть именно ночью. Влад в последнее время стал заметно прибавлять в весе, а в его возрасте это вредно. Не дай бог ожирение сердца — от него и умереть недолго. Валина подруга рассказывала, как ее дядя тяжело умирал от ожирения сердца, буквально задыхаясь. А ведь начиналось тоже с ночной обжираловки…
