— Бога ты не боишься, — стала укорять она таксиста, когда сумки наконец были водворены в багажник, а дети сидели на заднем сидении с хмурыми невыспавшимися мордахами. Ехали сутки, на перекладных, в вагоне всю ночь гуляла какая-то подвыпившая компания, из их разговора она поняла — отмечали завершение удачной сделки. Пробовали и ее пригласить на свой праздник жизни, но Лиля только презрительно смотрела на этих русских, которые каждое дело сопровождают немеренным возлиянием, а потом бахвалятся друг перед другом, и за каждым словом — мат перемат… Таксист хмыкнул и ничего не ответил. Врубил магнитолу и слушал какие-то дебильные разговоры радиоведущих. Те соревновались в остротах, да таких, что прямо уши вяли. Время от времени в эфире раздавался неожиданный мужской хохот и у Лили заходилось сердце. Уж очень этот хохот напоминал ей голос давно умершего брата. Как будто радио передавало ей привет с того света.
Таксист высадил их у подъезда, небрежно побросав сумки на асфальт, и уехал под очередной взрыв хохота ее умершего брата. У подъезда сидели двое — невысокий парень внимательно поглядел на прибывших, парень повыше взглянул мельком. Оба одновременно встали и направились к Лиле. Ей почему-то стало не по себе.
— Гражданка Ахметова? — поинтересовался невысокий и раскрыл перед ней красные корочки служебного удостоверения. Она толком и не рассмотрела, какого учреждения. И так ясно, что милиция.
— А что вам нужно? — почему-то враждебно спросила она, хотя раздражения они у нее не вызывали, скорее неясное опасение.
— Где же вы пропадали? — спросил второй и улыбнулся ей довольно приятной улыбкой. — Мы вас тут заждались. Даже беспокоиться начали.
— А я что, обязана сообщать органам, когда надумаю к родственникам съездить? — съязвила она.
— Нет, конечно, просто мы вас искали, а соседи о вас ничего не знали. На всякий случай нужно хоть кого-то из соседей предупреждать. Мало ли что…
— Что? — на Лилю что-то нашло, ей хотелось отвечать резко и непримиримо.
— Ну вдруг к вам кто-то в квартиру полезет, а соседи не знают, что вас нет, подумают — что это к вам родственники пожаловали.
— Прям, я соседям скажу, что меня не будет… Они тогда сами ко мне влезут.
Парни переглянулись, подхватили ее сумки и вызвались проводить. Деваться было некуда, а так хоть польза какая-то от непрошенных гостей. Она все равно одним разом все захватить не смогла бы. В любом случае и так понятно — они от нее не отстанут. Все равно предстоит разговор. Почему-то она сразу решила — неприятный.
Дома пахло пылью, нежилой дух витал, все-таки две недели отсутствовали.
Дети пошли в свою комнату и не раздеваясь, рухнули на кровати. Только ботинки сняли. Куртки она уже сама с них снимала, да так пледами и прикрыла, не стала раздевать. Потому что присутствие посторонних в доме напрягало.
Парни сидели на диване и о чем-то тихо переговаривались.
— Я вас слушаю, — наконец сказала Лиля, закрыв за собой дверь в детскую.
— Извините, у вас такой уставший вид, вам бы отдохнуть с дороги. Но у нас очень важное дело. Скажите, когда вы видели в последний раз своего бывшего мужа?
Лиля в недоумении уставилась на высокого. Это он задал ей вопрос.
— Чуть больше двух недель назад… — сразу ответила она.
— А точнее? Чуть больше и две недели назад? — попросил уточнить высокий.
— Ну если это так важно, то две недели назад.
— И о чем у вас был разговор?
— А-а, — отмахнулась рукой Лиля, — как обычно. О деньгах. Он денег мало дает на детей, все та жена загребает. У него несколько точек на Черкизовском рынке. Я точно знаю — денег у него много. Дела идут хорошо. А он все на ту семью тратит да в дело вкладывает. Нам совсем крохи достаются. А у меня же дети… Ишачу с утра до вечера, чтобы нужды не знали. Им и так несладко — без отца растут. А жизнь теперь дорогая, сами знаете. Не хватает нам. И каждый раз, как деньги отсчитывает, все норовит поменьше дать. То полкило конфет в счет алиментов дает. То какие-то копеечные кроссовки детям из своего же товара всучить пытается, а сам говорит, будто задорого купил в магазине, дескать — часть алиментов ушла на обувь детям. Ну я и не сдержусь, сорвусь, скандалить начинаю… Поругались мы с ним.
— А почему же вы уехали к родственникам? Все-таки дети в школу ходят, занятия уже давно идут.
— Надоело все, вот и поехала. Немного в себя прийти. А то мы с ним сильно поругались.
— И он вам не звонил после этого?
— Откуда?
— Ну из дома, от второй жены.
— А его дома и не было.
Оба парня уставились на нее.
— Откуда вы знаете?
— Как откуда? Он прямиком от меня в психушку загремел.
— Так, с этого места поподробнее. Теперь очень важно вспомнить, как все происходило, — высокий включил диктофон и сел рядом с Лилей за стол.
— Ну, он пришел какой-то весь на нервах. Деньги дал, эти кроссовки всучить пытался, я не выдержала и швырнула их в угол. Он завелся, стал бегать по квартире, орать, что все мне мало. Что вообще все бабы его достали. Потом пошел в ванную. И заперся. Молчит и молчит. Я стала стучать, звать его, а там тишина. Испугалась, думаю — что он там делает? А у нас на двери в ванной крючок такой слабенький. Я как дернула дверь, ногой уперлась в стенку, крючок и вырвался с мясом. Смотрю — а Алишер стоит на краю ванны, петлю себе на шею надевает. У нас под потолком трубы проходят, так он бельевую веревку отвязал и решил на ней повеситься. Я чуть на месте не умерла. Никогда с ним ничего подобного не было. Я имею ввиду — никаких нервных срывов. В общем, я его стащила с ванны, в «Скорую» позвонила, они психперевозку вызвали. От меня его и забрали. А я на следующее утро и уехала. Очень мне тяжело после этого было. Из-за каких-то кроссовок… Вину свою чувствовала. Он же человек сильный, я имею ввиду — характер. А тут вдруг такое… А почему вы его ищете? — поинтересовалась наконец Лиля.
— А он у нас в федеральный розыск объявлен.
— Потому что пропал? Я ведь его жене, естественно, не звонила. Пусть сами разбираются. Наверное, она и заявила в милицию о том, что он исчез.
— Вы помните номер его машины? — спросил тот, что поменьше.
— Конечно помню. Мы же ее вместе покупали четыре года назад, а когда он ушел от меня к той шалаве, забрал ее. А мне квартиру оставил.
Лиля назвала номер машины.
— Теперь все ясно, — подытожил высокий.
— Погоди, не торопись, — невысокий продолжал спрашивать.
— Скажите, Лиля, а как он жил с новой женой?
— Да откуда я знаю? Когда я к ним за деньгами приходила, она не показывалась. Он мне в коридоре деньги давал.
— Так обычно вы сами к нему за деньгами ходили?
— Да, он так хотел. Говорил, что ему некогда на другой конец города ездить. Вот я и удивилась, когда Алишер в этот раз сам деньги привез. Смурной какой-то был, не такой, как обычно. Детей не захотел повидать. Сказал, приедет поздно. чтобы они уже спали. Я-то к нему всегда детей привозила, чтобы не забывали отца. Да и он рад им был. Иногда в кафе их брал, мороженное покупал.
