И он ворвался в бархатное теплое лоно и почувствовал, как забилась под ним в экстазе Китти, в следующий миг огонь наслаждения вспыхнул и в нем. Все кончилось удивительно быстро, но оба успели получить все, что хотели. Они поспешно оделись, Китти проклинала себя. Животные! Вот все, чем они являлись на самом деле. Два обезумевших от похоти животных, удовлетворяющих физическую страсть.
– Поехали, – в его голосе слышалось отчаяние, – а то твой отец места себе не находит от беспокойства. А нам еще надо покрутиться вокруг тех Ребов, чтобы отвлечь на них внимание индейцев.
И он подвел ее к лошади.
– Расскажи мне о ходе войны, – нерешительно попросила она, когда лошадь тронулась с места, утопая в глубоких сугробах. – Я ничего не знаю вот уже несколько месяцев. Надеюсь, мы успели как следует надрать хвост янки! – язвительно добавила она.
– И как это у вас, милая леди, поворачивается язык сказать такое! Ведь ваш отец один из лучших солдат в армии янки! – фыркнул Тревис. – Не говоря уже про юного Энди Шоу, отдавшего за Союз свою жизнь.
– У папы были свои причины поступать так, а не иначе. Ну а что до Энди, он просто был слишком молод и не успел разобраться, что к чему.
– Черт бы тебя побрал, Китти, ты в самой себе разобраться не можешь!
– Я знаю, что мое сердце принадлежит Югу, и так пребудет всегда. И как бы ни радовала меня встреча с отцом, я все равно намерена вернуться в Северную Каролину. Надеюсь, что ты не станешь чинить мне препятствий!
– Нет, больше я с тобой не желаю иметь никаких дел! Не хватает еще посадить себе на шею вздорную капризную женщину. И ты, кстати, зря надеешься, что дома будет так уж хорошо. Война развивается с утроенной скоростью.
Настороженная, взвинченная, Китти внимательно слушала рассказ Колтрейна о положении на фронте.
В течение последней недели ноября 1863 года генерал Грант и его правая рука генерал Шерман разгромили отлично укрепленную линию обороны генерала Брэкстона Брэгга под Чикамога и вышвырнули его конфедератов со Сторожевой горы и от Миссионерского моста в штате Теннесси. И теперь перед Союзом открылась прямая дорога в южную часть Конфедерации, и генерал Грант пойдет по ней, имея целью полный и окончательный разгром врага.
Ресурсы Конфедерации истощались на глазах, особенно после того, как Англия приняла окончательное решение сохранить строгий нейтралитет. В результате английские кредиты моментально иссякли и Югу стало все труднее получать провизию из Мексики.
– Мы слышали, что Грант получил верховное командование над всеми вооруженными силами Союза, – продолжал Тревис – И теперь ничто не помешает ему покончить с Югом раз и навсегда. Если у тебя осталась хоть капля разума, то лучше всего отсидись где-нибудь в тихом углу.
– В каком таком тихом углу? – встрепенулась Китти. – И вообще, как ты представляешь меня, сидящую сложа руки и спокойно ждущую, пока Югу придет конец?! Да у меня руки чешутся взять винтовку и биться с янки! Но мне такое недоступно, верно? И все оттого, что я женщина! Не важно то, что я умею ездить верхом и стреляю не хуже любого мужчины! Раз родилась женщиной, то должна сидеть в тихом углу и кромсать на бинты нижние юбки! Ну уж нет, благодарю покорно! Попробуй только снова взять меня в плен – и я все равно сбегу, и примкну к первой же бригаде конфедератов, и стану у них медсестрой, и… – Слезы, заливавшие исхудалое лицо, под жестоким ветром превращались в ледышки. И Китти волей-неволей пришлось снова прижаться лицом к спине Тревиса.
Какое-то время они ехали молча, а потом Тревис заметил:
– Для дочери, которая только и твердит, как горячо она любит своего отца, такая оголтелая привязанность к Югу необъяснима. По крайней мере, я этого не понимаю. Может быть, дело вовсе не в патриотических порывах, Китти? Может, тобой руководит привязанность к твоему жениху из южан, к Натану Коллинзу?
– Может быть, может быть, – пробормотала она скорее для себя, чем для него. – Может быть, я только сейчас начала разбираться в своих чувствах. – И она важно добавила: – Будь так добр, отвези меня поскорее к отцу, чтобы я могла удостовериться в его благополучии, а потом позволь мне поступать по своему усмотрению. Я бы не хотела иметь с тобой впредь какие-либо дела!
Он рассмеялся каким-то низким, гортанным смехом:
– Ты рвешься удрать от меня, милая крошка, из-за той власти, которой я обладаю над тобой. Меня не обманешь: тебе нравилось то, чем мы недавно занимались! Скажи-ка, тебе было так же хорошо с индейскими жеребцами? Насколько мне известно, у дикарей не принято тратить время на всякие там заигрывания: поцелуи, ласки и прочее. А ведь ты бываешь от них без ума. Ты…
Она замолотила изо всех сил кулаками по его спине, крича:
– Черт побери, Тревис Колтрейн, я тебя ненавижу! Ты владеешь грязным искусством соблазнять женщин и пользуешься им в своих интересах.
Он снова рывком остановил лошадь, соскочил с седла и стащил Китти. Та попыталась залепить пощечину, но он перехватил ее руки и с силой сжал их.
– Заруби себе на носу, маленькая злючка! – Серо-стальные глаза остро сверкнули в холодном лунном свете, отражавшемся от поверхности снега. – Ты для меня ничто, нуль – понятно?! Ты всего лишь очередная шлюха! Шлюха-южанка. Хуже и не выдумаешь! И все, чего я хочу, – сбыть тебя с рук твоему папочке, и пусть отправляет тебя хоть к черту, хоть к дьяволу – только подальше от меня, ясно? Я сыт тобой по горло! И никогда не полез бы тебя спасать, если бы не пообещал твоему отцу! Так уж вышло, что я уважаю его! Слава Богу, он совсем не такой, как ты!
– Но и не такой, как ты, – и тебе никогда до него не дорасти! – Ее лицо исказила гримаса гнева. – Мне надо было давно выйти замуж за Натана. Тот хотя бы джентльмен! И ты ему в подметки не годишься!
– Джентльмен? – На его лице появилась та, давняя, ненавистная полуухмылка. – Постой-постой, джентльмен – это тот, кто занимается любовью, только погасив свечу, так? Ох, милая крошка, боюсь, что тебе это не понравится. Я-то отлично видел, как жадно ты разглядывала мое тело из-под полуприкрытых пушистых ресничек!
– О-о-ох! – Она рванулась было прочь, но не смогла разомкнуть сильные руки.
– А теперь марш на лошадь и не смей открывать рот, не то побежишь следом, как индейская скво, в которую ты превратилась!
Она позволила подсадить себя, и если бы Тревис не подхватил при этом уздечку, наверняка послала бы животное в галоп и умчалась прочь одна, бросив его увязать в снегу. Однако Тревис слишком хорошо знал, на что она способна Расхохотавшись в лицо Китти, он ловко вскочил в седло, и они поехали дальше.
Глава 39
Человек с повязкой через глаз сидел рядом с молодой леди Ее длинные золотистые волосы слегка шевелились под дыханием легкого ветерка. Ниже по склону холма раскинулся зимний военный лагерь. Он казался отсюда нагромождением палаток, навесов и землянок. Кое-кто ухитрился сложить из камней и глины неказистые печки. Отовсюду раздавались резкие, грубые звуки: ржание лошадей, звон колокола в ближней часовне, лай собак, стук копыт, ругань и гомон солдат. С шумом прибыл обоз новобранцев, и они поспешили влиться в шумное скопище людей.
