– Неправда. Кроме тебя, нет никого другого. Нас только двое в темноте.
– Нет, Барбара, у тебя был отец.
– Никого у меня не было. Никого нет.
– Прости, милая. Мне очень жаль, но мы опять должны пройти через эту муку. Мне нужно кое-что узнать.
– Нет. Нет, прошу тебя. Нас с тобой только двое. Дух, миленький, прошу тебя, не надо.
– Мы и будем вдвоем. Иди сюда, моя хорошая. Твой отец в другой комнате… в комнате, похожей ни цветок… и вдруг мы слышим…
Пауэл глубоко вздохнул и крикнул:
– Помощь, Барбара! Помощь!
И они замерли, напряженно прислушиваясь. Прикосновение постельного белья. Холодный пол под босыми ногами… нескончаемый коридор… а потом, добежав до комнаты, похожей на орхидею, они врываются в дверь, с криком шарахаются прочь от страшного Бена Рича, который что-то прикладывает к губам отца. Что он к ним приложил? Задержи этот образ. Сфотографируй. О господи! Как ужасен был этот приглушенный взрыв! Голова проломлена, и тот, который вызывает столько нежности, почтения, любви, неестественно скорчившись, падает на пол, и сердце надрывается от боли, и нужно доползти и выхватить из помертвевших губ этот зловещий стальной цветок…
– Встань, Линк! Ты с ума сошел!
Мари Нойес, возмущенная и негодующая, силилась поставить его на ноги.
– Идиот! Тебя нельзя оставить даже на минуту.
– Я очень долго простоял здесь на коленях, Мэри?
– Не меньше получаса. Вхожу из кухни, и нате вам, любуйтесь!
– Ты знаешь, Мэри, я нашел то, что искал. Это был револьвер. Старинное огнестрельное оружие. Я его очень отчетливо видел. Вот, взгляни…
– М-м-м. Это и есть револьвер?
– Да.
– Где Рич мог его достать? В музее?
– Сомневаюсь. Я хочу рискнуть, попробую одним выстрелом убить двух зайцев. Пожалуйста, стань так, чтобы тебя не было видно на экране.
Подойдя к видеофону, Пауэл набрал ВД-12,232. Почти тотчас на экране возникло перекошенное лицо Черча.
– Привет, Джерри.
– Здравствуйте… Пауэл.
Черч держался крайне настороженно.
– Гас Тэйт покупал у вас какой-то револьвер?
– Револьвер?
– Да, огнестрельное оружие. Образца двадцатого столетия. Тот самый, что был пущен в ход при убийстве де Куртнэ.
– Не покупал.
– Неправда. Джерри, я уверен, что убийца – Гас Тэйт. Мне казалось, что пистолет приобретен у вас. Я сейчас приеду к вам и покажу, как выглядит тот револьвер, а вы мне скажете, прав я или нет. – Поколебавшись, Пауэл тихо, но веско добавил: – Вы нам очень поможете, Джерри, и я буду чрезвычайно признателен. Чрезвычайно. Ждите меня. Я буду у вас через полчаса.
Пауэл отключил видеофон. Взглянул на Мэри. Образ подмигивающего глаза.
– За полчаса малютка Гас должен успеть домчаться до ссудной кассы Черча.
– Но почему вдруг Гас? Я думала, Бен Рич… – Мэри перехватила схему, в общих чертах составленную Пауэлом для себя еще в доме Экинсов.
– Ага, понятно. Ловушка и для Тэйта, и для Черча сразу. Черч продал Ричу револьвер.
– Возможно. Наверняка, конечно, знать нельзя. И все-таки ссудная касса – это почти то же, что музей.
– Ну а Тэйт, выходит, помогал Ричу осуществить убийство? Не могу поверить.
– В этом почти нет сомнений.
– Ты хочешь натравить двух этих щупачей друг на друга?
– И обоих на Рича. В качестве следователей мы потерпели полный крах. Попробую их общупачить.
– Но если ты не сможешь натравить этих двоих па Рича? Что, если они сразу вызовут его в ломбард?
– Его нет в городе. Мы его выманили. Запугали Кено Киззарда так, что он кинулся в бега, а Рич пытается его перехватить, пока Кено не проболтался.
– Да ты и правда жулик, Линк. Держу пари, что не кто иной, как ты, украл погоду.
– Нет, – ответил он, – не я, а Нечестивый Эйб.
Покраснев, он поцеловал Мэри, поцеловал Барбару, снова покраснел и, сконфуженный, вышел из дома.
Глава XI
В ссудной кассе было темно. Горела только лампа на прилавке, отбрасывая круг неяркого света. В световом пятне время от времени появлялись лица и руки трех собеседников, то наклонявшихся друг к другу в пылу разговора, то распрямлявшихся и тут же исчезавших в темноте.
– Нет, – твердо сказал Пауэл. – Я не намерен вас прощупывать. Мне нужен откровенный разговор. Вам двоим как щупачам может показаться обидным, что я обращаюсь к вам вслух, но я поступаю так в знак доверия. Я не могу одновременно разговаривать и прощупывать.
– Ой ли? – сказал Тэйт, и в круге света появилось настороженное личико гнома. – Вы и не на такие фокусы способны.
– Только не сейчас. Если угодно, проверьте. И хочу поговорить с вами в открытую. Вы сами знаете, я веду следствие по делу об убийстве. Прощупывание мне здесь не поможет.
– Что вам нужно, Пауэл? – вмешался Черч.
– Вы продали револьвер Гасу Тэйту?
– Ничего подобного, – ответил Тэйт.
– Тогда зачем вы здесь?
– Вам кажется, я должен был оставить без внимания ваше чудовищное обвинение?
– Черч вызвал вас сюда, так как продал вам револьвер и отлично знает, как он был использован.
В круге возникло лицо Черча.
– Никаких револьверов я не продавал и понятия не имею, кто и как ими пользовался: съели?!
– Съел, – ответил, усмехнувшись, Пауэл. – Я сам прекрасно знаю, что вы не продавали револьвера Гасу. Вы его продали Бену Ричу.
В световом круге снова появилась физиономия Тэйта:
– Тогда почему же вы…
– Почему? – Пауэл пристально взглянул ему в глаза. – Мне нужно было вызвать вас сюда для разговора. Но подождите минуту. Я закончу с Джерри. – Он повернулся к Черчу. – В вашей кассе был револьвер. Не могло не быть. Рич пришел сюда за ним. Единственное место, куда он мог прийти. Вы с ним уже обделывали делишки. Я не забыл ваших упражнений на бирже…
– Будьте вы прокляты! – выкрикнул Черч.
– В результате этих упражнений вы и вылетели вон из Лиги, – продолжал Пауэл. – Рискнули всем и потеряли все только потому, что Рич вас попросил покопаться в мыслях у четырех биржевиков и сообщить ему, что вы узнаете. Он нажил миллион и пальцем не пошевельнув, просто нашел дегенерата щупача, готового к услугам.
– Он заплатил мне за услугу! – крикнул Черч.
