…неженатых эсперов.
наша затея…
…что…
…провалится…
…евгенический…
тогда придумает новый…
…план.
Мы ожидали Алана Сивера в числе прочих.
…ясно он вряд ли думает прийти.
Новый взрыв хохота приветствовал слово «прийти», которое по недосмотру Мэри Нойес проскочило за край плетенки. Еще раз прозвенел звонок, и в комнату вошел адвокат-2 интерпланетного суда совести. Он привел девушку, застенчивую, тихую, на редкость привлекательную внешне. Телепатически она была наивна и поверхностна. Типичная третьяшка.
– Приветствую, друзья. Приветствую. Слезная просьба извинить за опоздание. Причина – флердоранж, обручальные кольца… весь этот ассоциативный ряд… Только что сделал предложение.
– И боюсь, что оно принято, – сказала девушка с улыбкой.
– Не вслух! – оборвал адвокат. – Тут не галдят, как на сборище третьеступенников. Я же предупреждал тебя.
– Я забыла, – опять невольно вырвалось у девушки, и по гостиной заметались горячие волны испуга и смущения. Но тут к бедняжке подошел Линкольн Пауэл и ласково взял ее за руку. Рука дрожала.
– Не обращайте на него внимания, дорогая. Это всего лишь второступенный сноб. Я хозяин этого дома. Линкольн Пауэл. Шерлок Холмс на жалованье. Если жених вас колотит, я помогу ему раскаяться. Сейчас я познакомлю вас с вашими соущербниками. – Он повел ее по гостиной. – Это вот Гас Тэйт, он знахарь-шарлатан. Рядом с ним Сэм и Салли Экинс. Сэм тоже шаманит, а Салли микропедиатр-два. Они только что прилетели с Венеры. Гостят у нас…
– Здрав… ой, то есть здравствуйте.
– Толстяк, сидящий на полу, Уолли Червил, архитектор-два. Блондиночка, которую он держит на коленях, его супруга, Джун. Она редактор-два. Их сын, Гален, разговаривает с Эллери Уэстом. Галли – студент политехник-три.
Молодой Гален Червил с негодованием стал объяснять, что получил – как раз сегодня получил – вторую ступень, что он может хоть год обходиться без слов. Пауэл прервал его и на уровне, недоступном восприятию девушки, растолковал, по какой причине допустил он эту вполне сознательную ошибку.
– О! – воскликнул Гален. – Братья и сестры третьячки, нашего полку прибыло. Это отрадно. Я совсем было струхнул тут в одиночестве, среди глуби иных щупачей.
– Да что вы! Мне сперва тоже стало страшновато, а теперь как будто ничего.
– А вот наша хозяйка Мэри Нойес.
– Добрый вечер. Канапэ?
– Спасибо. Какие они у вас красивые, миссис Пауэл!
– Что, если нам поиграть? – быстро вмешался Пауэл. – Кто хочет играть в шарады?
В темной нише, прильнув к двери, ведущей из сада в дом, прятался Джерри Черт и жадно слушал. Джерри Черч, продрогший и окоченевший, молчаливый и жаждущий Джерри Черч. Обида, ненависть, уязвленная гордость и жажда терзали его. Бывший эспер-2 умирал от жажды, утолить которую ему мешала мертвая хватка остракизма. Сквозь тонкую кленовую филенку просачивались одна за другой телепатемы: переливчатый и переменчивый пестрый узор. И Джерри Черч, который уже десять лет томился на голодной словесной диете, жаждал всей душой общения со своими, с навсегда потерянным для него миром эсперов.
– Я вспомнил о де Куртнэ, так как недавно наткнулся на подобный случай.
Это Огастес Тэйт подъезжает к Экинсу.
– В самом деле? Очень любопытно. Нужно бы сравнить истории болезней. Кстати, я ведь прибыл на Землю только из-за де Куртнэ, досадно, что он… м-м… недоступен.
Экинс явно не договаривает, а Тэйт, похоже, хочет до чего-то докопаться. Может быть, это и не так, подумал Черч, но только слишком уж напоминает дуэль их изящная манера скрещивать блоки и контрблоки.
– Послушайте, щупач. По-моему, вы довольно по-хамски ведете себя с этой бедной девочкой.
– Поглядите-на вы на него, – пробурчал Черч. – Достопочтенный Пауэл, Его Прохиндейство, тот, что выставил меня из Лиги, читает проповеди адвокату.
– С бедной девочкой? С кретинкой, было бы верней сказать, Господи! Бывают же такие нескладехи!
– Вы несправедливы к ней. Ведь у нее всего лишь третья ступень.
– Мне от нее тошно.
– И вы считаете… порядочным жениться на девушке, которая внушает вам такие чувства?
– Вы сентиментальный осел, Пауэл. Сами знаете: нам можно жениться только на щупачках. А эта хоть хорошенькая.
Посреди гостиной играли в шарады. Мэри Нойес тщательно маскировала образ старинным стихотворением.
Что бы это могло быть? Какая-то планета и сосна. Марс и сосна? Э, нет. Марс и ель. Ну конечно, Марсель, не так уж трудно.
– Как вам кажется, Эллери, Пауэл подходящая кандидатура?
Это уж Червил с всегдашней елейной улыбкой и с поповским брюхом.
– На пост президента?
– Да.
– Пауэл дьявольски толковый малый. Романтик и в то же время очень толковый. Лучшего президента не найти, если бы он был женат.
– Вы же сами сказали, что он романтик. Хочет жениться по любви.
– Вы, глубинные, кажется, все женитесь по любви? Слава богу, у меня только вторая ступень.
Тут в кухне с грохотом разлетелся стакан, и святоша Пауэл, не теряя времени, уже принялся обрабатывать мозгляка Гаса Тэйта.
– Не беспокойтесь, Гас, я уберу. Я его нарочно сбросил, чтобы прикрыть вас. Вы излучаете тревогу, как новая звезда.
– Вы что, с ума сошли?
– Нет, это вы сегодня не в своем уме. Что там у вас такое с Беном Ричем?
Мозглячок, как видно, был настороже. Его духовная броня буквально на глазах затвердела.
– Бен Рич? Я о нем и не думаю.
– Думаете, да еще как. Он весь вечер не выходит у вас из головы. Трудно было не заметить.
– Вы перепутали, Пауэл. Наверно, вы наткнулись не на мои телепатемы.
Образ хохочущей лошади.
– Пауэл, клянусь вам…
– Гас, вы столковались с Ричем?
– Нет.
Но блоки так и грохнули.
– Послушайтесь доброго совета, Гас. Рич втянет вас в неприятности. Будьте благоразумны. Помните Джерри Черча? Рич погубил его. Остерегайтесь и вы.
С непринужденным видом Тэйт направился в гостиную. Пауэл остался в кухне: спокойно, не спеша убрал осколки. На ступеньке за дверью, съежившись, лежал замерзший Черч, и ненависть бурлила в его сердце. Юный Червил выкаблучивал перед девушкой адвоката: пел любовную балладу и визуально ее пародировал. Студенческие штучки. Дамы оживленно сплетничали синусоидами. Экинс и Уэст крест-накрест плели разговор с таким заманчиво сложным узором сенсорных образов, что Джерри изнывал от зависти.
