Глава 11
Джекоб протянул руки Китти и помог ей забраться в старый, полуразвалившийся фургон. Оба чувствовали на себе взгляды белых горожан, полные гнева и отвращения. Мулы тронулись вперед, волоча за собой фургон.
– Господи, – бормотал Джекоб, качая головой, – неужто этому не будет конца, мисс Китти? Всей этой ненависти в глазах людей? Вам и так уже пришлось от них немало натерпеться, но когда они узнают, что вы живете вместе со мной и другими бывшими слугами, они окончательно рассвирепеют.
– Ох, Джекоб, почему их должны касаться мои дела? – отозвалась Китти презрительным тоном.
Они ехали дальше в полном молчании до тех пор, пока не оказались за городом, у узкого мостика, служившего переправой через реку. Лишь тогда Джекоб покосился на девушку. Уже по одному ее виду он мог судить, до какой степени она расстроена.
– У вас неприятности с налоговой службой? Или тот парень в штабе генерала передал вам дурные вести насчет денег, которые правительство задолжало вашему отцу?
Она вздохнула:
– Генерал не слишком-то охотно пошел мне навстречу, и боюсь, придется устроить еще не одну сцену в его конторе, прежде чем до него дойдет, что я твердо намерена получить деньги. Что касается налогов, то, похоже, папа и сам не знал в точности, сколько у него было земли. Он в свое время продал часть надела, но я даже понятия не имела, что его владения настолько велики. Налоги не вносились с тысяча восемьсот шестидесятого года. Очевидно, он предполагал найти какой-нибудь способ их уплатить, но ведь ты помнишь, каким он стал после того, как его зверски избили линчеватели. Ему, скорее всего, даже и в голову не приходила мысль о налогах. Так или иначе, за ним числится крупная сумма, и сборщик налогов предупредил меня, что земля может быть продана за долги. Более того, сказал, что на мое имущество не позднее, чем через месяц, будет наложен штраф за неуплату налогов и его выставят на аукцион. Уверена, что Кори Макрей уже знает об этом и ждет удобного случая. Ох, Джекоб, я не могу лишиться своей земли! Отец бы просто перевернулся в могиле. Для него эта земля значила все!
Негр кивнул:
– Да, мэм. Что правда, то правда. Я много раз слышал, как он говорил, что для любого человека земля – самое главное. Забери у него землю, и он останется ни с чем. Я бы не тревожился так из-за надела. Ваш батюшка теперь на небесах, и, быть может, как раз в эту самую минуту, пока мы тут сидим, он предстоит перед самим Господом и говорит ему: «Боже, воззри с небес на мою девочку. Она изнуряет себя до смерти из-за этой земли, а ей, в ее положении, этого не следует делать. Только Ты один можешь прийти ей на помощь». И тогда Господь, подумав немного, ответит: «Джон Райт, ты хороший человек и верно служил мне на этой грешной земле. И твоя дочь, она тоже прекрасная женщина. Я не оставлю ее своей заботой». Вот погодите и увидите сами, мисс Китти. Все будет отлично. Я бы не беспокоился, будь я на вашем месте.
Слова старого человека согрели сердце Китти, и в мыслях она упрекнула себя за то, что не обладала его несокрушимой верой. Она обязательно найдет какой-нибудь способ уплатить налоги, и Тревис в один прекрасный день непременно вернется.
Когда они по неровной дороге, трясясь на ухабах, добрались до палаточного городка, то в глаза им бросилась толпа, собравшаяся в самом его центре, вокруг того места, где на кострах обычно готовилась еда.
– Что там происходит? – удивился Джекоб и подхлестнул вожжами мулов. – Похоже, все чем-то обрадованы.
– Наверное, кто-нибудь подстрелил оленя, – предположила Китти. – Я слышала, кое-кто из мужчин сегодня собирался на охоту. Лютер сказал, что утром они приметили в чаще глухариные следы. Свежее мясо в любом случае будет куда лучше, чем эти ужасные болотные коренья. – Она поморщилась, вспоминая их гнилостный запах и вкус плесени.
– Глазам не верю! – воскликнул Джекоб восторженно. – Видите того человека в голубом мундире? Слава тебе господи! По-моему, это Гедеон. Гедеон вернулся домой с войны!
Глаза старика наполнились слезами радости, а Китти спросила:
– Гедеон? Джекоб, кто такой Гедеон?
– Разве вы не помните Гедеона, мисс? Сын моей сестры Ноли. Как только началась война, он убежал и присоединился к армии янки. Он ни разу не приезжал домой на побывку – боялся, что его подстрелят прямо на месте. Все белые господа были вне себя от ярости из-за его побега и в особенности из-за того, что он сражался на стороне янки. Пожалуй, это и впрямь Гедеон. Я не слышал ни об одном другом чернокожем парне в голубом мундире из наших краев.
Фургон подъехал к лагерю, поднимая за собой клубы пыли. Китти чуть не вывалилась из тряского фургона, как вдруг Джекоб закричал.
– О Господи! Гедеон, это ты! А я так боялся, что тебя нет в живых!
Дернув за вожжи, он резко остановил мулов и бросился навстречу бегущему к нему юноше. Они обнялись, вертясь и подпрыгивая от радости, глаза у обоих наполнились слезами.
– Ни один из этих проклятых мятежников не смог меня подстрелить! – воскликнул Гедеон. – Я же говорил, что вернусь! Меня демобилизовали, теперь я гражданское лицо! – с гордостью заявил он.
Негры собрались вокруг, совершенно забыв о Китти, по-прежнему сидевшей в фургоне и не сводившей с них глаз.
– А это кто? – осведомился Гедеон, указывая пальцем в сторону Китти.
– Разве ты не помнишь мисс Китти Райт, Гедеон? – ответил Джекоб. – Я когда-то жил на земле, принадлежавшей ей и ее покойному батюшке. Ты с твоей мамой часто навещали меня там. Джон Райт тоже сражался на стороне янки. Мисс Китти теперь живет с нами, ей больше некуда пойти.
– Что ты имеешь в виду – больше некуда пойти? – Гедеон посмотрел на Китти с нескрываемым подозрением. – Она ведь белая, что же тогда делает здесь, среди нас?
– Я уже говорил тебе, мой мальчик, у нее больше нет дома.
Пока Китти выбиралась из фургона, Джекоб успел поведать Гедеону ее историю. Она расстроилась, заметив, как слуги отступили от нее, а в глазах их появилось недоверие – и все из-за одного только появления Гедеона.
– Нам вовсе ни к чему, чтобы рядом с нами жила белая женщина, – отрезал Гедеон. – Мне это не по душе. Нам и так не миновать осложнений со стороны белых горожан, зачем же давать прибежище тому, с кем они находятся в раздоре?
Китти подошла к ним, решительно сжав губы.
– Перестань говорить так, словно я глухонемая, Гедеон. Изволь обращаться прямо ко мне. Правда, сейчас мне некуда пойти, но я надеюсь вскоре получить деньги. Я уже предложила вашим людям прибежище на своей родной земле, как только сама смогу переехать туда и собрать поздний урожай. Почему ты так яростно противишься тому, что я остаюсь здесь?
– Вы белая, мисс, – выпалил он, недоверчиво глядя на нее, – и потому смотрите на нас, освобожденных рабов, сверху вниз, как все белые южане. Хотите хитростью заставить моих собратьев работать на вас задаром. Вы никогда не заплатите ни цента ни одному негру!
