Ему хотелось, чтобы она разделяла с ним наслаждения плоти. Кори подумал о небольшом сундучке, который прятал в тайнике стенного шкафа у себя в спальне, где хранились всевозможные приспособления, способные приносить боль и удовольствие одновременно. Рано или поздно он растянет ее на постели, разведет ноги как можно шире и закрепит веревками, а затем сделает с ней все, о чем так давно мечтал: поставит на колени, приподнимет бедра и будет овладевать ею как животное, и ей это понравится, и она будет умолять его повторить снова и снова…
Желание его стало нестерпимым. Как бы он ни был пресыщен обществом Нэнси, ему необходимо утолить свою похоть. Сделав шаг к шнуру звонка, он вызвал слугу. Спустя считанные мгновения дверь в гостиную открылась. Даже не обернувшись, он распорядился:
– Сейчас же пришлите сюда миссис Стоунер.
– Э-э… миссис Стоунер говорит, что останется у себя в комнате, пока мисс Райт не выгонят из дома, – произнес испуганным тоном чернокожий слуга. – И еще она говорит…
– Мне ровным счетом наплевать, что говорит миссис Стоунер – Резкий голос Кори прозвучал, словно удар кнута. – Я хочу, чтобы ее немедленно привели ко мне, даже если придется тащить ее на руках. И передай, что если она не подчинится, то горько об этом пожалеет.
– Слушаюсь! – Дверь с тихим щелчком закрылась.
Он принялся снимать с себя одежду, небрежно швыряя ее на диван. Нэнси – презренное создание, и он с нетерпением ждал того дня, когда вышвырнет ее из своего особняка раз и навсегда. Однако она обладала совершенным телом и покорялась любым его причудам Нэнси не скрывала от него своих намерений: ее не устраивала участь любовницы, она хотела во что бы то ни стало стать миссис Макрей, а он не собирался жениться на ней.
Дверь открылась, и, обернувшись, он увидел Нэнси. На лице ее застыла маска гнева, глаза злобно сверкали. Она была полностью одета, хотя наверняка знала, чего он от нее ждал. Он звал ее лишь тогда, когда его обуревала похоть.
– Разденься, – проворчал он раздосадованным тоном, окидывая ее взглядом. – И поскорее.
Нэнси издевательски улыбнулась:
– В чем дело, Кори? Неужели одной мысли об этой твари наверху достаточно, чтобы возбудить в тебе желание? Уж не думаешь ли ты, что можешь утолить свою похоть со мной? У меня тоже есть гордость, и я не потерплю…
Он стремительно пересек комнату, одним быстрым движением сильных рук разорвал на Нэнси платье до талии и грубо швырнул ее на пол.
– Как ты смеешь… – истошно кричала она, отбиваясь от него, между тем как Кори сжал ей грудь. – Кори! Я не позволю тебе брать меня вот так!
Он изо всех сил ударил ее. Она замолчала и лежала неподвижно, совершенно ошеломленная, а он ухватился за ее колени и, разведя их в стороны, проник в нее. Главное – удовлетворить страсть, и как можно скорее. Лишь грудь Китти он мечтал осыпать поцелуями, грезил лишь о том, как губы ее сольются с его губами. Теперь же он просто дал волю снедавшей его похоти.
«Китти… Китти…» – словно кричал его рассудок, между тем как он, ритмично двигая бедрами, овладевал раз за разом женщиной, беспомощно распростертой на полу. Очень скоро он почувствовал облегчение в чреслах и, совершенно обессиленный, открыл глаза и уставился сверху вниз на холодное, сердитое лицо Нэнси, желая всем существом, чтобы на ее месте была Китти, смотрящая на него с любовью.
Он поднялся с пола и стал поспешно одеваться, пробормотав на ходу Нэнси, что она может идти.
– Ах, вот как? – воскликнула она возмущенно, вскочив на ноги. – Ты зовешь меня сюда как… как какую-нибудь служанку, срываешь с меня одежду и насилуешь.
– Я тебя насилую. – Он презрительно фыркнул. – Еще ни одному мужчине не приходилось брать тебя силой, Нэнси. Ты была рассержена и хотела со мной поиграть, только и всего. А теперь уходи. Я хочу побыть в одиночестве.
– Я не уйду, пока не скажу тебе всего! Я требую, чтобы ты удалил из дома эту женщину. Пусть я всего лишь твоя любовница, а не жена, Кори, однако я вправе рассчитывать на уважение. Все знают, что она собой представляет. Как ты посмел опозорить дом, позволив ей здесь произвести на свет незаконного ребенка? Как ты допустил такое?
– Я не обязан давать тебе отчет в своих поступках, Нэнси.
– Я отказываюсь оставаться здесь, вместе с ней!
Они стояли лицом к лицу, и оба прямо-таки тряслись от злости.
– Я хочу, чтобы ты убралась из дома, – злобно прошептал Кори. – Чтобы через час тебя здесь не было! У Китти были тяжелые роды, и она все еще очень слаба и нуждается в длительном отдыхе. Твое присутствие совсем ни к чему.
– Потому, что я презираю ее и не скрываю этого? – Нэнси с надменным видом откинула назад длинные волосы. – У меня на то свои причины.
– Да, да, я уже много раз о них слышал, – отозвался Кори устало. – А теперь сделай милость, оставь меня.
– Ты серьезно? – Глаза ее превратились в узкие щелки. – Ты действительно хочешь, чтобы я покинула этот дом, после того как столько месяцев была твоей любовницей? Как ты смеешь, Кори Макрей, обращаться со мной так подло? Я требую к себе уважения…
– Нэнси, я никогда и ничего тебе не обещал. Даже не предлагал переехать сюда и жить со мной. Просто так вышло. Ты оставалась у меня раз за разом, а потом приказала перевезти сюда свои вещи, полагая, что прочно обосновалась в этом доме. Но я не помышлял о том, чтобы оставить тебя тут навсегда. Пора освободить меня от своего присутствия. Как видишь, все очень просто.
– Просто? – взвизгнула она, и лицо ее исказилось яростью. – Стало быть, ты решил выбросить меня на улицу только потому, что эта тварь лежит там, наверху, чувствуя себя как дома? Что подумают мои друзья? Как я покажусь на глаза людям, когда они узнают, что меня отвергли ради Китти Райт? Уже второй раз она наносит мне оскорбление. Я не потерплю этого, Кори, клянусь тебе!
Она принялась расхаживать по комнате, не обращая внимания на свою наготу.
– Сначала она увела у меня Натана, хотя он любил меня одну. Он был зеленым юнцом, а Китти одаривала его такими ласками, о которых ни одна порядочная девушка не решилась бы даже подумать. Она свела его с ума, а на такое способна только уличная девка.
Кори подошел к буфету и налил себе рюмку бренди. Осушив ее и небрежно отставив в сторону, он резко обернулся, оказавшись лицом к лицу с обнаженной женщиной, уставившейся на него широко открытыми глазами.
– Я скажу тебе правду, Нэнси. Натан Коллинз никогда не любил тебя, его привлекала одна лишь Китти, и не без основании. Она не только красива, но и настоящая леди. Своенравная, верно, тут я готов с тобой согласиться, но у нее есть достоинство, оценить которое ты не способна. До меня доходили разные слухи от солдат армии мятежников, сражавшихся при Бентонвилле, и все они утверждают, что Натан, по сути, бросил своих людей на произвол судьбы, насильно забрав с собой Китти в Виргинию, где он надеялся скрыться до конца войны. Кроме того, я слышал, что он убил отца Китти выстрелом в спину. Капитан Колтрейн подвернулся вовремя и отомстил за смерть человека, к которому относился с глубочайшим уважением. Я полагаю, что Натан был самым обыкновенным трусом, Нэнси. И, – он ехидно улыбнулся, – кто ты такая, чтобы осуждать Китти за то, что она отдалась мужчине до брака? Ведь ты сама делаешь то же самое. Более того, я слышал, что твой муж не погиб, как ты пыталась всех уверить. Таким образом, ты виновна в супружеской измене, дорогая, а это куда хуже того поступка, в котором ты обвиняла Китти. Она-то не предавала собственного мужа.
