– Джекоб иногда приносит мне вести, которые ему удается услышать от других негров. Насколько я знаю, вы справляетесь с вашими трудностями тем же самым образом, устраивая ночные набеги в белых балахонах. Объясните мне, зачем вы поджигаете кресты?
– Потому, что так легче запугать. Негры по своей природе суеверные болваны. Мы являемся к ним ночью верхом, поджигаем крест, давая им таким образом предостережение, и в большинстве случаев это срабатывает. Они не доставляют нам больше хлопот. Не далее как на прошлой неделе один черномазый позволил себе оскорбительно отозваться о миссис Стоунер. В ту же ночь мы приехали к нему домой, выволокли на улицу и, положив под горящим крестом, дали ему десять ударов кнутом. Теперь уже не волнуемся на его счет. Он мог стать настоящим нарушителем спокойствия, а теперь старается вести себя тише воды, ниже травы – именно так, как от него и требуется.
Китти совсем не по-женски фыркнула:
– Ах, значит, по-вашему, я должна себя вести тише воды, ниже травы, после того как вы сожгли дотла мой дом?
– Китти, это сделали мои люди. Разве вы не помните, что они хотели вас изнасиловать? И не кто иной, как я, остановил их, однако не смог помешать им сжечь ваш дом. Они хотели, чтобы это стало уроком для других белых, которые с сочувствием относятся к черномазым и осмеливаются давать убежище изгоям. Мне очень жаль, что так вышло.
– Мне тоже.
В течение нескольких секунд они молча смотрели друг на друга, после чего Китти проронила.
– Ладно, если вам больше нечего сказать, я бы предпочла, чтобы вы удалились.
– Мы зовем себя ку-клукс-кланом, – продолжал Дантон, не обращая внимания на ее замечание. – По всему Югу возникают группы с тем же самым названием, чтобы защитить наш народ. Никто не знает их членов в лицо, если даже и знает, хватает ума не выдавать их.
Она поднялась с кресла и, подойдя к поленнице, взяла полено и бросила его в огонь. Искры пламени в камине взметнулись вверх с новой силой, сырая древесина глухо затрещала.
– Если вы пытаетесь меня запугать, то понапрасну тратите свое время. Я никому не говорила о том, что знаю имя предводителя налетчиков, не хочу неприятностей со стороны горожан. Единственное, о чем я прошу, – оставьте меня в покое. Когда капитан Колтрейн вернется, то сам сведет с вами счеты, и мне не придется марать о вас руки. Но я сожалею, что промахнулась в ту ночь. Откровенно говоря, мистер Джером Дантон, – она бросила на него гневный взгляд, стиснув кулаки, – мне жаль, что я не убила вас.
– Вы были недалеки от этого, – ответил он с усмешкой. – Не успел я вскочить в седло, как вы выстрелили. Пуля попала мне в лодыжку, прямо в кость. Если бы я еще стоял на земле, то вы бы ранили меня в спину и, вероятно, насмерть. Так или иначе я остался на всю жизнь хромым.
Доктор сказал, что не может удалить пулю, потому я теперь почти калека.
Выражение ее лица не изменилось.
– Досадно, что вы успели добраться до лошади.
Поджав губы, он сложил руки на коленях и какое-то время в задумчивости смотрел на огонь, после чего произнес.
– Я слышал, что вы жили в доме Кори Макрея в качестве любовницы. Как случилось, что вы опустились до такой нищеты?
– Я никогда не была любовницей Кори! – закричала она. – Он забрал меня в свой дом в ту ночь, когда вы и ваши дружки сожгли все, что v меня было. У меня начались роды, и он нашел меня неподалеку от этой самой хижины. Мой малыш появился на свет в его особняке, и я провела там две недели, после чего переехала сюда. Я никогда не спала с Кори! Кто посмел распускать обо мне лживые слухи?
– Нэнси Уоррен Стоунер. – Джером коротко рассмеялся. – Она утверждает, будто вы хитрили, чтобы отбить его у нее, как прежде Натана Коллинза. Ох уж эта Нэнси!
– Грязная, лживая интриганка!
– О, у нее есть свои достоинства. Сейчас она служит у меня в галантерейной лавке Правда, у нее длинный язык, и порой она надоедает, но бывают мгновения, когда ее общество очень приятно!
– Могу себе представить, но сделайте одолжение, я бы предпочла не распространяться на эту тему.
– Разумеется. У джентльменов ведь не принято обсуждать подробности своей личной жизни. Прошу меня извинить. Итак, Китти, я явился сюда затем, чтобы попросить у вас прощения и предложить вам помощь.
– Я не нуждаюсь в вашей помощи. Благодарю вас, но я прекрасно справлюсь и сама.
– И сможете сами заплатить налоги?
– Вам незачем беспокоиться по поводу моих налогов! – вскричала она, забыв понизить голос, чтобы не разбудить маленького Джона. – Моя жизнь вас не касается.
Он медленно поднялся на ноги и сделал движение в ее сторону. Прежде чем она поняла, что он задумал, Джером заключил ее в объятия и крепко поцеловал. Отпустив ее, он рассмеялся и пробормотал:
– Я хочу, чтобы ваша жизнь напрямую затрагивала меня, Китти. Я всегда находил вас привлекательной и прошу позволения ухаживать за вами.
Китти была ошеломлена. Он снова поцеловал ее, и на этот раз, едва высвободившись, она подняла руку, чтобы ударить его, но он поймал ее запястье и что было силы стиснул его.
– Не надо. Как бы вы ни были красивы, моя дорогая, я не потерплю, чтобы женщина била меня по щекам. Не хочется, чтобы на вашей безупречной коже остались шрамы. О да, я понимаю, вас удивило мое предложение, но оно совершенно искреннее. Я хотел бы ухаживать за вами и потом, когда истечет предписанный приличиями срок, надеюсь, что вы согласитесь стать моей женой. Мы построим великолепный особняк прямо здесь, на вашей земле, если вы того желаете. У меня много денег, пожалуй, не меньше, чем у Кори Макрея. Вы и ваш ребенок никогда не будете ни в чем нуждаться, и, хотя у меня есть все основания полагать, что я часто буду одаривать вас своими собственными детьми, я сделаю все от меня зависящее, чтобы принять вашего сына как родного. Думаю, я сделал вам более чем щедрое предложение.
Прихрамывая, Джером побрел к мешку, и Китти, словно в забытье, наблюдала за тем, как он принялся вытаскивать один за другим разные продукты – копченый окорок, яйца, картофель и сушеный горох. Кроме того, там были новая шерстяная шаль для нее и теплое одеяло для Джона.
– Это только начало, моя дорогая. Я вернусь через несколько дней, чтобы дать вам возможность обдумать мое великодушное предложение, и привезу с собой новые подарки. Скажите, что вы хотите? Как насчет материи на платье? Я только что получил партию превосходного товара с Севера.
– Нет. – Она покачала головой. – Мне ничего… ничего не нужно из этих вещей. Заберите их и уходите, пожалуйста! – Она зажала пальцами виски.
– На этот раз я ухожу. Вам требуется время, чтобы привыкнуть к мысли о моих ухаживаниях. Жизнь снова покажется вам сказкой, увидите. Если вам что-нибудь понадобится до того, как я вернусь, пришлите ко мне Джекоба, и я тотчас явлюсь сюда.
