– Кто это?
– Это доктор Ламеди, – произнес Винсон, а у Уолтона был весьма смущенный вид. – Его вызвали посмотреть Харкорта.
Доктор уставился на щербатый пол и покачал головой:
– Ничем помочь не могу. Помочь не может никто.
– Что за чушь вы несете! – сжал кулаки Тревис. – Я лишь слегка его встряхнул, потому что он впал в истерику при виде этих проклятых костей.
– Он так и не проснулся, Колтрейн, – сказал Винсон таким тоном, словно делает это не по своей воле. – И до сих пор все такой же холодный. Док говорит, что, возможно, он уже никогда не проснется.
Тревис оттолкнул стоявших перед ним, ногой распахнул дверь и ворвался в комнату. Элдон Харкорт лежал на своей кровати в одних брюках. Медленно опускалась и поднималась его ничем не прикрытая грудь. Глаза были чуть приоткрыты. Но даже с того места, где стоял Тревис, было видно, что Элдон без сознания.
В комнату вошли Винсон, Уолтон и доктор Ламеди.
– Это проклятие богов вуду, – как нечто само собой разумеющееся произнес Уолтон. – Я слышал истории Элдона о его деде. Элдон во все это верит. Если то, что мы слышали о прошлой ночи, и в самом деле правда, то это значит, что какой-то колдун-лекарь ниспослал на Элдона проклятие, чтобы помочь выпутаться вам.
– Это так, – нервно кивнул доктор. – Это проклятие Барона Самеди. Я ничего сделать не могу.
– Не можете или не хотите? – взорвался Тревис, так сильно сжав плечо несчастного Ламеди, что тот затрясся всем телом. – Вы знаете, что произошло? Расскажите мне.
– О нет! Нет и еще раз нет! – замотал головой доктор. – Да, я кое-что слышал, в том числе и о проклятии, да. Но больше ничего не знаю. Я пришел, потому что меня вызвали. Но ничем этому человеку помочь не могу.
– Кто забрал из комнаты кости?
И снова доктор покачал головой:
– Ничего не знаю. Вы должны мне верить. Отпустите меня, пожалуйста.
Тревис сдавил плечо врача посильнее.
– Скажите мне, что с ним.
– Я не знаю. Клянусь вам! Это действует посланное на него проклятие. Какое именно – я не знаю. Здесь никто ничего сделать не может. Только хоунган, да и то вряд ли: Барон Самеди всемогущ!
Тревис кивнул, словно все понял. Ему хотелось выбить из этого врача как можно больше, но было ясно, что страх плохой союзник в этом деле.
– Хорошо, – тихо сказал Колтрейн. – Я понимаю, что не в вашей власти это проклятие снять. Но можете ли вы по крайней мере сказать мне, что с ним сейчас, в данный момент? Почему он никак не просыпается? Его отравили?
Врач нервно огляделся, как будто его могли подслушать сами лоасы, и прошептал:
– Он проснется, но потом снова заснет. А после этого проснется и опять заснет. Так будет до тех пор, пока Барон Самеди полностью не завладеет его грос бон анге. И затем он умрет.
Винсон и Уолтон смущенно посмотрели друг на друга. Врач очень спешил закончить свою мысль.
– Грос бон анге – это название души. Это душа тени и дыхания. Словами ти бон анге называют дух. И то и другое находится в мертвом теле. Этот человек уже мертв. У него грос бон анге и ти бон анге уже разделены из-за проклятия. Теперь там корпс кадавре. Человек, которого вы знали, больше не живет.
– Он пока еще дышит.
– Я не знаю, сколько еще он будет дышать. Как я говорю, он проснется, потом заснет. Барон Самеди заберет его, когда найдет нужным. Помочь не может никто.
Тревис непрерывно следил за выпученными в страхе глазами врача, затем кивнул Винсону и Уолтону:
– Идите вниз. Я хочу поговорить с врачом наедине.
– Мы не допустим новых неприятностей, – сказал Винсон.
– Никаких неприятностей не будет, – ответил Тревис. – Мне надо задать врачу несколько вопросов, и я хочу это сделать без свидетелей. Неприятность возникнет лишь в том случае, если вы не уберетесь отсюда к чертовой матери.
– Очень прошу вас, – быстро произнес доктор Ламеди, как только они с Тревисом остались одни. – Я ничего вам сказать не могу. Вы подвергаете мою жизнь опасности. Отпустите меня.
Тревис подвел врача к стулу и заставил его сесть.
– Вы правы. Я действительно подвергаю вашу жизнь опасности. – Достав револьвер, Колтрейн приставил его прямо ко лбу врача и взвел курок. Раздался угрожающий щелчок. – Потому что, если вы не ответите на мои вопросы, я вас убью. Я никогда не навожу револьвер, если не собираюсь его применить по назначению. А сейчас я очень и очень намерен размозжить вам голову, если вы сию же минуту не начнете говорить.
Врач облизнул губы. Он явно очень нервничал. Зажмурив глаза, он стал ждать выстрела и неожиданно почувствовал, что из него полилась моча. Ощутив под собой на стуле лужицу, он ужасно смутился.
– Что… что вы хотите узнать? – в конце концов с трудом выдавил он из себя.
– Я хочу знать все про это проклятие. Хочу знать, почему они ниспослали его на Элдона.
Врач так и не открывал глаз.
– Прошу вас, умоляю, верьте мне, когда я говорю, что ничего не знаю. Вы не понимаете вуду. Происходят странные вещи, которые никто не может объяснить. Я только знаю, что этот человек рассердил лоа, Барона Самеди. На нем проклятие. Он умрет. Я видел, как это случалось раньше. Мой собственный отец умер от проклятия.
Внезапно голос у врача дрогнул, он опустил голову, закрыл лицо руками и разрыдался.
– Говорят, что мой отец служит лоасам в горах. Что он стал зомби, ходячим мертвецом. Молю Бога, чтобы это было не так! Как подумаю, что его душа терзается в муках, а он сам ходит, погруженный в смерть… – Врач поднял к Тревису залитое слезами лицо, он очень страдал. – Убейте меня, если вам это нужно. Но я ничего больше вам сказать не могу. Я не занимаюсь вуду. Я вуду боюсь. Я не хочу с ним иметь ничего общего. О вашем друге могу сказать лишь одно: он умрет.
Ламеди говорил правду, Тревис уже знал, что, когда ко лбу человека приставлен револьвер, в такой ситуации лгут очень редко.
– Его отравили зельем? – тихо спросил Колтрейн, убирая револьвер.
Врач облегченно вздохнул:
– Не знаю. Честно говоря, думаю, что да. Я изучал медицину в Париже. Среди студентов возникали вопросы о вуду, но профессора лишь смеялись. Они говорили, человек может убить себя сам, если сильно напуган. Ваш друг, возможно, сам себя смертельно напугал. А может быть, ему дали зелье. Я не давал, – нервно произнес он и поспешно добавил: – Или же вуду и впрямь реально, хотя некоторые в это не верят. Как я сказал, мой отец умер после того, как его прокляли.
– И вы думаете, мой друг может стать одним из таких существ, которых называют зомби?
