– Не надо говорить от имени всех белых, Барбоу. Будем реалистами. Те, кто совершил эти преступления, состоят в рядах ку-клукс-клана. В большинстве случаев. Я ничуть не сомневаюсь, что в Кентукки много порядочных белых, которые думают совсем не так, как вы.
Глаза у Джордана широко раскрылись, а ноздри чуть раздулись.
– Я считаю себя абсолютно порядочным и ни в каком ку-клукс-клане не состою.
– Однако я полагаю, вы отлично знаете, кто в нем состоит.
– Возможно. Мне известно все, что происходит в здешних краях. Только это отнюдь не значит, что я непременно лично участвую во всех событиях.
Тревис отпил глоток бренди и сквозь бокал внимательно взглянул на Барбоу:
– Если вы такой осведомленный, то наверняка могли бы мне сказать, кого нам следует искать, верно?
– Этого я не говорил, – быстро возразил Джордан. – И еще вам следует знать, сэр, что, даже если бы я действительно знал, кого вам надо искать, я бы ни за что своих соседей не предал. Боюсь, вам придется столкнуться здесь с очень большими для себя трудностями. Будет очень нелегко. И даже опасно. Те жители Кентукки, которых я знаю, вашему приезду отнюдь не рады.
Тревис пристально посмотрел на него:
– А я здесь не в качестве миротворца. Я направлен сюда, чтобы сделать все, что в моих силах, дабы прекратить скверное обращение с неграми. И я намерен делать свое дело в любых условиях, какими бы трудными они ни были, – со значением добавил Колтрейн, не моргнув в ответ на откровенно недружелюбный взгляд хозяина дома. Чуть помедлив, Тревис продолжил: – Пока я нахожусь в вашем доме, мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.
– Задавайте, – холодно проговорил Джордан. – Но не обещаю, что отвечу на все.
– Скажите, почему здесь преследуют негров?
Джордан улыбнулся:
– Они очень наглые. Я уже сказал: черные не знают своего места. Возможно, янки и дали им свободу, но только от этого они не сделались такими же, как белые. Этого не может сделать ни один закон. – Он встал, чтобы снова наполнить бокал, приглашая Тревиса присоединиться. – Откровенно говоря, шериф, мне наш разговор не нравится. Я деловой человек и почтенный семьянин и к делам ку-клукс-клана никакого отношения не имею. Меня не очень-то радует, что вы считаете меня причастным к этим гадким делам клана и позволяете себе задавать мне свои вопросы.
– Вы меня не так поняли. Я ведь вас расспрашиваю потому, что вы имеете в округе большой вес, Барбоу. А моя служба и состоит в том, чтобы выяснить все, что могу. Так что не обижайтесь.
– Хорошо, обиды не будет, – сухо улыбнулся Барбоу. – Больше вам от меня ничего не надо? Сейчас мне нужно пойти к гостям. Полагаю, мы с вами достаточно хорошо познакомились!
– Позвольте задать еще один вопрос.
– Спрашивайте. И опять же я могу на него не ответить.
– Мейсон, ваш управляющий. Вы держите на его земли свои закладные. Все знают, что он собирается жениться на Элейн. Вряд ли вы согласитесь мне сказать, есть ли у него какие-либо дела с ку-клукс-кланом.
Было очевидно, что Джордан явно удивлен – и тому, что Тревис все знает про Мейсона, и его смелому вопросу.
– Послушайте, шериф. Вы что, принимаете меня за дурака? Неужели вы думаете, что я бы позволил своему собственному управляющему и будущему зятю связываться с ку-клукс-кланом? Конечно же, нет! Если Мейсон и связан с ку-клукс-кланом, он это держит от меня в строжайшем секрете. У меня в обществе положение видное. Я всеми уважаем. И всем отлично известно, что никакими незаконными делами я не занимаюсь.
Тревис встал:
– Тогда отлично. Полагаю, больше вопросов у меня нет.
Джордан тоже встал:
– Тогда вернемся к гостям. Праздничный пирог еще не разрезали. А мне специально для дня рождения Элейн привезли шампанское прямо из Франции.
Они вышли из кабинета и направились в холл, когда из бального зала появилась Элейн, ища кого-то глазами.
– Ага, вот где вы! – воскликнула она, бросаясь к ним. Она обеими руками придерживала платье, чуть поднимая его над атласными туфельками. – Я хочу с вами танцевать, шериф.
– Элейн! Неужели ты считаешь, что так поступают истинные леди? – воскликнул Барбоу, и его щеки слегка покраснели. – Непристойно для леди приглашать джентльмена на танец.
– О, папочка, Боже ты мой! – весело рассмеялась Элейн. Подхватив Тревиса под руку, она мягко потянула его за собой. – Ведь это мой день рождения, и я могу делать все, что хочу.
– У меня такое чувство, – зашептал Тревис, когда они отошли от Джордана, явно не одобрявшего поведения своей дочери, – что вы делаете то, что вам хочется, не только в день своего рождения.
– Разумеется! – И Элейн лучезарно улыбнулась. Они вошли в бальный зал. Танец начался, и Тревис обнял Элейн за талию. Присутствующие и не пытались скрыть своего любопытства.
– Вы танцуете просто божественно, – пробормотала Элейн, одаривая Колтрейна чарующим взглядом. – Я знала, что так и будет. С самого первого раза, как я вас увидела, я знала, что вы такой мужчина, который от рождения наделен умением ублажать женщину… во всем, – без обиняков добавила она.
Тревис удивился:
– Да как же вы, Элейн, можете об этом знать? Вы ведь фактически почти ребенок!
– Да? Вы так думаете? – разыграла обиду Элейн. – Вы, Тревис Колтрейн, еще не встречали такой женщины, как я. И я вам это докажу.
Колтрейн криво усмехнулся:
– Это звучит скорее как угроза, а не обещание!
– А может, и то и другое! Вам надо лишь подождать, вот увидите.
Колтрейн тихо засмеялся. Музыка кончилась, и он выпустил девушку из своих объятий. Внезапно между ними возник Мейсон, явно раздраженный.
– Ваш отец уже откупорил шампанское и приготовился произнести тост, – резко сказал он, словно не замечая Тревиса. – И пирог уже надо разрезать. Идемте со мной.
Элейн просунула руку в ладонь Тревиса:
– Пойдемте вместе – поможете мне разрезать пирог. Он просто гигантский. Папа заказал его одному булочнику в Луисвилле. Чтобы поднять этот пирог из фургона, понадобилось аж четыре человека.
– Элейн, не говорите ерунды! – взорвался Мейсон. – Какое отношение к вашему праздничному пирогу может иметь абсолютно посторонний человек? Или вы утратили всякое представление о приличиях?
Элейн тут же резко возразила:
– Да что о приличиях знаете вы, Мейсон? Вы ведь, пока папа вас не подобрал и не дал вам приличную работу, были просто ничтожным деревенщиной!
Мейсон прошипел:
– Как вы смеете, Элейн?! Сейчас же перестаньте вести себя как испорченный ребенок или я…
