Джордан бросил сердитый взгляд на Элейн, но она с вызовом этот взгляд выдержала.
– Советую тебе держать этого мужлана от меня подальше, – прошипел Барбоу сквозь стиснутые зубы. – Он смутьян. Именно такие, как он, хотели бы, чтобы черные попирали белых. И смотри, чтобы после этого вечера я больше ни от кого не слышал, что ты с ним встречаешься снова. Поняла?
Элейн сжала губы и в упор посмотрела на отца.
– Ты слышала, что я сказал? – взревел Барбоу, тряся дочь за плечи. – И следи за собой! Если ты дашь хоть какой-нибудь повод для новых сплетен, я пошлю к черту хорошие манеры и самолично вышвырну за дверь этого молодчика. Так что будь умницей. Иначе я не посмотрю, сколько тебе лет, а отлуплю, как школьницу!
Элейн разрыдалась и отступила к двери.
– Я тебя за это ненавижу! – закричала она. – Я люблю Тревиса, а он любит меня. И ты не сможешь помешать нам! Иначе я просто сбегу!
И она бросилась из комнаты, хлопнув дверью. По всему залу слышались ее рыдания.
– О Боже! О Боже! За что? – Джордан нервно теребил пальцами свои жесткие седые кудри. – Ну почему Элейн так привязалась к этому… этому варвару? Что такого она в нем нашла?
Барбоу несколько раз покачал головой, а потом задумчиво взглянул на Мэрили.
– О Господи! Ну почему ты не наградил меня двумя разумными дочерьми, а лишь одной? Ты, Мэрили, огорчила меня только один-единственный раз – когда вышла замуж за этого сторонника Федерации. Впрочем, тебя можно было понять – шла война, и людьми правили эмоции, а не разум. Ты имела право совершить эту глупую ошибку.
Мэрили взорвалась:
– Прекрати, отец! Ты не имеешь права называть мое замужество ошибкой. У Дональда были свои собственные убеждения, и он в них верил настолько, что даже отдал за них жизнь. Я тогда прекрасно понимала, что делаю, отец, как понимаю это и сейчас. И не называй мой поступок ошибкой.
– Конечно, конечно, извини меня! И прости. Дональд был прекрасным юношей. Мне он всегда нравился. Ты это сама знаешь. Но я очень расстроился, когда он присоединился к сторонникам Федерации. Сейчас все это уже в прошлом. А ты – милая разумная молодая женщина, и наступит день, когда ты снова влюбишься и станешь прекрасной женой для выбранного тобой счастливчика. Но Элейн… – Джордан вздохнул и снова покачал головой. – Боюсь, из-за ее красоты и неразборчивости нам всем придется немало пострадать. Я должен положить конец этим ее отношениям с Колтрейном, пока ситуация не вышла из-под контроля.
Мэрили могла бы сказать отцу, что ситуация уже давно вышла из-под его контроля, но не имела на это никакого права. Если Тревис Колтрейн попал в переплет, это его личное дело, и ее оно не касается. Пусть во всем разбираются сами. А у нее и так полно забот с этим проклятым ку-клукс-кланом. Хотя, с возмущением подумала Мэрили, этими проблемами на самом-то деле должен был бы заниматься именно Колтрейн.
– Сможешь ее успокоить? – идя к двери, спросил Джордан. – Мне надо спускаться вниз, уже наверняка прибыли первые гости. Скажи Элейн, мы с ней обо всем переговорим завтра.
Джордан открыл дверь, выглянул в холл, чуть помедлил и произнес:
– Напомни ей, чтобы она не вздумала сегодня устраивать спектакль со своим участием в главной роли. А он здесь на ночь больше не останется. Честно говоря, для него же будет лучше уехать как можно раньше.
Мэрили снова вздохнула и вернулась к шкафу. Подержала в руках оливково-зеленое платье и засомневалась. Да, верно сказала сестра – вдовьи краски. Отложив это платье в сторону, она залезла в кедровый шкаф и вытащила из его глубин ярко-желтое атласное платье, много лет пролежавшее без применения. С того самого вечера, когда отец официально объявил всем об их с Дональдом помолвке, Мэрили это платье больше ни разу не надевала.
Оно и сейчас было очень красивым. А поскольку размер Мэрили нисколько за эти годы не изменился, оно ей прекрасно подойдет. Чувствуя себя как-то по-особому смелой, Мэрили подбежала к плетеной ленточке звонка и дернула ее. С чьей-нибудь помощью, решила Мэрили, она может стать миловидной.
Чуть позже Мэрили уже натягивала на себя лиф платья. Грудь ее стала более полной, так что в низком вырезе были видны нежные округлости.
– О, я могу его носить! – с радостью воскликнула Мэрили.
– Конечно же, можете! – проговорила Роза, ее горничная. – Оно ничуть не хуже тех, что носят другие женщины.
– Но ведь я же вдова!
– Ну, вы и останетесь вдовой, если будете надевать платья, в каких только на кладбище и ходят. Вовсе ни к чему вам выглядеть так, как вы выглядели все эти годы. Так, отлично – я чуть выпущу швы под мышками, чтобы вы могли свободнее двигаться. И тогда все будет в полном порядке!
Мэрили с одобрением следила, как ловко работает ее горничная. А вскоре, взглянув на себя в зеркало, она согласилась с Розой, что хотя грудь у нее и правда стала чуть больше, но ничего бесстыдного в ее одеянии не было.
– С такими волосами, как ваши, это платье смотрится отлично, – сказала Роза, отступив на шаг. Ее черное лицо расплылось в довольной улыбке. – А сейчас займемся вашими щечками, подкрасим губки, и вы станете самой красивой леди на всем балу.
– Не могу поверить, что это я! – минуту спустя воскликнула Мэрили.
– А кто же еще? Конечно же, вы! – просияла Роза. – И пожалуй, вам пора поторопиться, иначе вы придете позже всех. А самое важное – вовремя появиться!
Мэрили жестом ее остановила.
– Нет, Роза, сейчас мне надо пойти к Элейн и посмотреть, все ли с ней в порядке.
– Конечно, мэм. Все слуги в доме знают о ее ссоре с отцом. Мы слышали, как он кричал. Когда ему рассказали про шерифа, то он устроил настоящий скандал.
– Да, он ужасно разгневался, – испуганно сказала Мэрили. – Если бы только шериф Колтрейн занялся своим прямым делом и перестал бы преследовать Элейн!
– О, мэм, я думаю, все как раз наоборот – это она бегает за ним.
Мэрили недоуменно взглянула на горничную.
– Шериф-то, он свое дело делает, – тихо сказала Роза. – Я не могу вам сказать всего, что знаю, но это так. Что же до его приставаний к Элейн, то если вы присмотритесь, то заметите: это она гоняется за ним, а не он за ней. Я слышу все сплетни и знаю, как она заставляла старика Барта везти ее посреди ночи в город для встречи с шерифом. А старик Барт говорит, что пару раз шериф прямо взбесился и отправил ее обратно домой. Тогда у мисси Элейн был приступ.
– Роза! – с отвращением воскликнула Мэрили. – Это уже слишком! Я не допущу, чтобы ты повторяла сплетни про мою сестру.
– Но ведь это все правда! – защищаясь, запричитала горничная.
– Мне все равно. Я не желаю, чтобы слуги трепали ее имя. А теперь иди к себе, пожалуйста, и займись своими делами.
