– Заткнись, Сэм! – прохрипел Тревис, прижимая к груди кровоточащую руку.
Сэм сжал губы.
– Значит, дело не в Элейн? Ты опять страдаешь из-за Китти?
Уцепившись одной рукой за край стола, Колтрейн с усилием поднялся. Он понимал, что Сэм только хочет ему помочь. Но бывают такие времена, когда помочь не может никто.
– Я, Сэм, благодарен тебе за беспокойство, но…
Он вдруг замолк, потому что совсем рядом с ним стоял Мейсон. Глаза его сверкали.
– Я бы хотел сказать вам кое-что, шериф. И скажу это прямо здесь и сейчас. Мне наплевать, что на вас эта ваша бляха! – Он заметил кровоточащую руку Тревиса. – И мне наплевать, что вы уже успели побывать в потасовке!
Сэм хотел было отвечать, но Тревис его опередил:
– Если вам надо что-то мне сказать, Мейсон, то говорите! И пусть вас не волнуют ни моя бляха, ни моя кровь.
Сэм встал:
– Тревис, на мой взгляд…
– Не вмешивайся, Сэм! Мы уже собирались идти в свою контору, Мейсон. Если хотите со мной поговорить, можете пойти с нами.
Сэм и Тревис двинулись к деревянным дверям и вышли, оставив Мейсона позади.
Оказавшись на слабо освещенной улице, Сэм покачал головой и пробормотал:
– Черт побери, из-за чего это он так взбешен?
– Да, я дьявольски взбешен, старик! – завопил Мейсон, выбежавший следом за ними из салуна. – Убирайся с моей дороги! – И одним ударом отшвырнул Сэма так, что тот растянулся на дощатом настиле.
Тревис повернулся как раз в тот миг, когда Мейсон занес над ним кулак. Раненая рука сейчас была беспомощной, и потому Колтрейн выставил вперед предплечье, чтобы заблокировать удар Мейсона. А сам ударил его в челюсть левым апперкотом.
Мейсон покачнулся. Следующий удар пришелся под ложечку. Мейсон упал на колени. Колтрейн уловил едва заметное движение противника, потянувшегося к кобуре. Его реакция была мгновенной – изо всех сил он ударил ногой в лицо Мейсона. Тот откинулся на спину, и Тревис, быстро вытащив свой пистолет, приставил к виску Мейсона холодное стальное дуло.
– Так из-за чего же весь этот чертов шум? – сквозь стиснутые зубы спросил он. Из дверей салуна стали выбегать любопытные. – Что же вас так разъярило, что вы чуть было не отправились на тот свет?
Глаза у Мейсона сверкали, а все тело тряслось от ярости, когда он словно выплюнул:
– Ты знаешь из-за чего, сукин сын! Ты знаешь, что ты сделал с Элейн! Лучше убей меня сейчас, пока у тебя есть шанс, иначе, если только я отсюда выберусь и возьму пистолет, можешь считать себя мертвецом!
– Проклятие! – взревел Тревис, убирая пистолет в кобуру. Левой рукой он толчком поднял Мейсона с земли. – Вот – мой пистолет в кобуре. – Он с вызовом посмотрел на Мейсона: – Если хочешь со мной потягаться, то давай!
Мейсон выплюнул кровь и вытер рот тыльной стороной ладони. Потом взглянул на набежавших зевак и подумал о сплетнях, которые немедленно поползут про Элейн. И еще он подумал, что момент для убийства Колтрейна неподходящий.
– Не здесь и не сейчас! – пробормотал он, свирепо глядя на Тревиса.
Тот глубоко вздохнул.
– Пойдем ко мне в контору. Поговорим там.
– Никуда я с тобой не пойду!
– Пойдешь, Мейсон, если мне придется снова вытащить пистолет. Облегчи свою участь сам.
Мейсон еще раз огляделся вокруг. Изо рта у него все еще текла кровь. Он понимал, что толпа не разойдется, если он останется здесь стоять. Все жаждали узнать, что же будет дальше. И он двинулся вперед, а Сэм и Тревис шли за ним по пятам.
Как только они оказались в шерифской конторе, Сэм кивнул Тревису на стул за его столом и резко сказал:
– Вам обоим придется подождать со своим делом, сначала я посмотрю, что с рукой.
– Ты займись рукой, а мы с ним пока поговорим.
Сэм принес воду, иголку, бинты и небольшой ножик. Потом присел возле Тревиса и стал рассматривать его руку.
– Стисни зубы, проклятый дурак! Будет здорово больно, но винить тебе некого – только себя самого.
Тревис прикусил язык. Боль он выдержит, какой бы она ни была, ни один мускул у него не дрогнет. Колтрейн видел, с каким злорадством наблюдает за ним Мейсон.
– Все в порядке! Можете говорить.
Мейсон скривил верхнюю губу:
– Ты знаешь, зачем я пришел. Это касается Элейн. – Он сел на стол Тревиса, наслаждаясь, что смотрит на шерифа сверху вниз.
Колтрейн поднял бровь:
– А в чем дело?
– Она мне все рассказала. Сказала, что не выйдет за меня замуж из-за тебя. Если ты думаешь, что я позволю янки увести у меня мою женщину, то ты тогда настоящее…
– Попридержи свой язык, сукин сын! – вскочил Тревис и выставил вперед палец на левой руке. Сэм выругался, пытаясь удержать на месте правую руку Колтрейна. – Не вздумай мне указывать, что мне можно и чего нельзя! Если бы Элейн была твоя женщина, она бы не встречалась со мной. Я буду и дальше видеться с ней, пока этого буду хотеть я и будет хотеть она. А тебе лучше подумать о Боге, если ты собираешься указывать мне, что позволено, а что нет! А сейчас давай-ка проваливай отсюда, пока ты еще цел!
Мейсон и Колтрейн скрестили взгляды, стоя друг против друга почти вплотную.
Сэм посмотрел на одного, потом на другого и сказал:
– Почему бы тебе не внять его совету, Мейсон? Для одного вечера неприятностей и так было слишком много.
– Она выйдет замуж за меня, – тихо произнес Мейсон. – Элейн молодая и взбалмошная. Она всегда была такой. Барбоу совсем ее избаловал. И только я один знаю, как с ней справляться. А тебя она использует просто для того, чтобы я стал ревновать.
– Я бы сказал, ей это здорово удалось!
– Но я положу этому конец! – завопил Мейсон. – Отец сказал, что запрещает ей с тобой встречаться. А если ты и дальше будешь возле нее ошиваться, то тебя ждет смерть! Мне плевать, что ты шериф! Пусть не я – тебя убьет ее отец! Не будь у тебя сейчас порезана рука, я бы вывел тебя на улицу и мы бы сразу все там и решили! Но я не желаю, чтобы говорили, что я стрелял в человека, у которого была повреждена правая рука.
– Как ты выглядишь в белом?
Мейсон растерянно заморгал:
– Что?
Тревис улыбнулся:
– Ты похож на тех трусов, которые носят белые балахоны и капюшоны клана. Почему бы нам вместо разговора об Элейн не обсудить эту тему, а?
Мейсон изо всех сил старался себя сдержать. Выдавив слабую улыбку, он сказал:
– Не запугивай меня, шериф! Здесь я с тобой счеты сводить не стану. А что касается клана, то это не твое собачье дело! – Мейсон подвинулся и постучал по столу костяшками пальцев. – Ты, шериф, давно уже в нашем городе и должен понять, что тебе никогда ничего про клан узнать не удастся. Почему бы тебе не убраться отсюда подобру-поздорову, пока тебя самого не вздернули на дереве, как этих грязных черномазых?
