– Господи, нет! – Джордан хватил кулаком по столу. – Мейсон не мог так поступить с моей дочерью! – Вдруг он замолчал и в упор посмотрел на Мэрили. – А откуда ты узнавала о наших планах?
Мэрили подняла на Тревиса затуманенные слезами глаза. Он кивнул, и она показала на книжный шкаф.
– Тайный ход, – прошептала она, – там, вон за той стеной. Он ведет в кладовку. Однажды я случайно на него наткнулась и подслушала твой разговор со Стьюартом. Вы обсуждали место и время очередного собрания. Я была потрясена до глубины души, но сдать тебя властям не могла. Тогда я решила попытаться сорвать ваши планы.
– Это так, – вмешался Тревис, чувствуя, что Мэрили вот-вот разрыдается, – она шпионила за вами, но не выдала вас. Я узнал об этом только тогда, когда ко мне пришли негры и сказали, что боятся за нее, боятся, что куклуксклановцы ее заподозрили. – Он бросил на Джордана презрительный взгляд. – Один Бог знает, какие кошмары пришлось пережить этой девочке в попытке вас защитить.
Джордан посмотрел на дочь и сказал чуть слышно:
– Да лучше бы мне лежать в могиле, чем слышать, что за мной шпионила собственная дочь. Я же старался для тебя, для всего Кентукки. Я пытался восстановить порядок. Белый человек должен иметь превосходство над черным.
– Но ты приказал убить Тревиса, отец! Я могла бы пожалеть тебя за твое слепое желание сохранить свой образ жизни, но Тревис – белый! Где границы твоей жестокости? – Она шагнула вперед и яростно взмахнула руками. – Тебе все равно, кого убивать, правда? Лишь бы никто не вставал поперек твоей воли.
Джордан наставил на нее дрожащий палец:
– Ты сказала, что шпионила за мной, но не могла сдать меня властям. И ты думаешь, это можно назвать дочерней преданностью? – Он повысил голос. – Ты была бы мне предана, если бы предупредила меня об аресте. Но этот распутный мерзавец заманил тебя в постель и совсем вскружил голову. Тебе и твоей сестре.
Мэрили в ужасе закрыла лицо руками и попятилась. Тревис шагнул вперед.
– Ну хватит, Барбоу! – крикнул он.
Вдруг комнату огласил истошный вопль Элейн:
– Отец сказал правду, черт бы тебя побрал!
Глаза всех устремились на дверь: Элейн стояла с лицом, перекошенным от ненависти, и держала дробовик, нацелив его на Тревиса.
– Ты действительно заманил меня в постель, – проговорила она тихим зловещим шепотом, – ты дьявол, Тревис Колтрейн! Ты должен умереть… так же как Мейсон.
– Нет! – закричал Джордан, потянувшись через стол.
В этот момент Тревис отпихнул Мэрили и бросился на пол.
Ружье выстрелило, от отдачи Элейн пошатнулась и с криком упала на пол.
Джордан Барбоу без сознания повалился на стол. Кровь хлестала из того места, где только что была его правая рука.
Элейн лишилась чувств.
Мэрили подбежала к столу, крича:
– Отец! Отец! Нет!
Тревис встал с пола, подбежал к Джордану и осторожно уложил его на пол.
– Неси одеяло! – крикнул он. – И пошли кого-нибудь за врачом. Дай мне тряпку, что-нибудь! Надо попытаться остановить кровь, иначе он умрет!
Мэрили быстро перепрыгнула через лежавшую без сознания сестру. Тревис восхищался ее способностью действовать в таких ситуациях, когда другие женщины просто падают в обморок, как Элейн.
Он быстро осмотрел Барбоу, увидел то, что и ожидал, – правую руку снесло выстрелом почти до самого плеча. Если бы Тревис не отскочил в сторону, то остальная дробь попала бы в него.
Второй раз за эту ночь Тревис Колтрейн чудом избежал смерти.
Глава 26
Тревис сидел за своим рабочим столом и чистил пистолет, чтобы хоть чем-то заняться. Услышав, как открылась входная дверь, он небрежно поднял глаза. В кабинет вошел гладко выбритый молодой человек с винтовкой в руке. На его рыжевато-коричневом жилете из оленьей шкуры красовался значок шерифа.
– Шериф Колтрейн? – спросил он, перегнувшись через стол и протягивая руку. – Меня зовут Уэлби Эббот. Я назначен на ваше место.
– Да, знаю. – Тревис пожал его руку и продолжил чистить оружие. – Сейчас сюда приковыляет шериф Бачер. Он пошел к врачу показать свою ногу. Пододвигайте стул и садитесь.
Уэлби оглядел скудно обставленный кабинет и увидел только один стул. Он подтащил его к столу, отметив про себя серость интерьера. Ему также не нравилось, что контора располагалась где-то в глубине переулка. Он решил как можно быстрее перенести ее в другое место.
– Вам не нравится этот кабинет?
Уэлби удивленно поднял глаза:
– Как вы узнали, о чем я думаю, Колтрейн?
– Советую и вам, Эббот, научиться читать мысли по лицу, иначе вы не дотянете до тридцати. Кстати, сколько вам лет?
– Двадцать шесть, – ответил молодой человек, вызывающе вскинув подбородок.
Тревис кивнул.
Уэлби приставил свою винтовку к стене и сел. Какое-то время он молча смотрел на Тревиса, потом спросил:
– Когда вы уезжаете? Мне сказали, что вы хотите побыстрее отправиться… кажется, в Неваду?
– Сначала я поеду к сыну, а потом уж в Неваду. Будь моя воля, я уехал бы отсюда сразу, как только вернется Бачер. Но мы подождем до утра.
Уэлби засмеялся:
– Что, здесь так плохо, а?
– Теперь уже нет. Просто у меня осталось много плохих воспоминаний об этих местах. К тому же, когда все это закончилось, я остался без дела. Целых два месяца сидел здесь и бил баклуши… ждал суда присяжных.
Уэлби фыркнул:
– Это был фарс, да? Кто бы мог подумать, что Барбоу выйдет сухим из воды?!
– Ничего удивительного, – Тревис пожал плечами, – единственный человек, который мог подтвердить, что Барбоу возглавлял ку-клукс-клан, мертв. Дочь Барбоу не стала давать против него показания, особенно после того, как ее младшая сестра отстрелила Джордану руку, чуть не убив родного папашу.
– Я слышал, что она стреляла в вас.
– Да, верно, – сказал Тревис с усмешкой.
Уэлби поскреб свою светло-русую голову.
– И все же мне кажется, он не должен разгуливать на свободе.
– Он не на свободе. У него своя тюрьма, в которой он будет мучиться до конца дней. Он лишился правой руки, лишился доброго имени. Главное то, что местной банды куклуксклановцев больше не существует, я в этом уверен.
Тревис опять вернулся к своему пистолету, и несколько мгновений они сидели молча. Наконец Уэлби сделал попытку возобновить разговор:
– Я слышал, у вас в Неваде большой серебряный рудник. Вы хотите снять значок шерифа? Мне казалось, человек с вашей репутацией никогда не сможет уйти с этой работы.
