– Никто не знает, – прохрипел Борис, внезапно осознав, что сказал слишком много. – И вообще забудь то, что я тебе сказал.
Он сжал ее руку так сильно, что Мэрили вскрикнула от боли.
– Борис! Прекрати! Ты сломаешь мне руку!
– Ты задаешь очень много вопросов, душка! – Борис отпустил Мэрили, но продолжал смотреть на нее в упор. – В эти дни никому нельзя верить и приходится быть осторожным.
У нее екнуло сердце: значит, предположения руководителей белого подполья о содержании политических заключенных вблизи Тобольска оказались верными, и есть все основания считать, что ее отец находится там же. Теперь, как никогда раньше, Мэрили хотелось попробовать вытрясти из Бориса как можно больше информации.
Глубоко вздохнув, она подалась вперед и, наградив Горчакова самой лучезарной улыбкой, на которую только была способна, прошептала внезапно охрипшим голосом:
– Ты можешь доверять мне, дорогой, потому что я верю тебе… Если бы я не верила, то не согласилась бы стать твоим другом!
Он несколько секунд молча смотрел на Мэрили и, поняв, что в ее голосе нет ни тени насмешки, вспыхнул румянцем:
– Да-да, ты тоже можешь доверять мне, Наталья… Я твой друг и хочу быть больше, чем друг…
– Поживем – увидим, – подмигнула Мэрили. Она твердо решила сегодняшним вечером выяснить, где же содержится ее отец.
Ее рабочее время подходило к концу, когда над столом призывно взметнулась рука Бориса.
– Я собираюсь уходить, – сказал он, расплачиваясь за выпивку и выкладывая на стол щедрые чаевые. – Как насчет жаркого, икры под стаканчик ледяной водки? Может быть, я еще раздобуду сыр и немного рыбы…
– Идет, – ответила Мэрили, сгребая со стола деньги. – Я согласна, нам пора познакомиться ближе.
Выйдя из ресторана, Мэрили закуталась в шубку и взяла Бориса под руку. Не успела она сделать и нескольких шагов, как внезапно остановилась, изумленная.
Возможно ли? По направлению к ресторану, через улицу, шли двое. Один из них показался ей знакомым. Она пригляделась. Нет, чепуха какая-то! Этот человек не может быть Кордом Брандтом!
Мужчина ступил на деревянный тротуар, поднял голову, и сердце Мэрили радостно екнуло: Корд! Он что-то увлеченно говорил своему спутнику, но, увидев Мэрили, замолчал.
– А что, этот ресторанчик закрывается на ночь? – разочарованно спросил его спутник, этого человека Мэрили видела впервые. – Мы проделали такой долгий путь…
– Закрывается! – рявкнул Борис, обнаружив, что один из мужчин не сводит взгляда с Мэрили. Он крепче сжал ее руку и попытался увести.
Однако она не двинулась с места. «Господи! Как здесь оказался Корд? И что он здесь делает?»
– Наталья! – холодно сказал Горчаков, теряя терпение. – Нам пора идти.
Корд моргнул и тихо повторил незнакомое имя.
Наконец она пришла в себя от потрясения и не оглядываясь последовала за Горчаковым.
– Одного из них, того, который с бородой, я уже видел раньше… – задумчиво сказал Горчаков. – Ничего, у меня есть человек, который выяснит, что он здесь делает. Готов поспорить, что это диверсант!
– И что же ему может понадобиться здесь?
– Как что? А царь? Думаешь, мы не заметили, что в городе появляется все больше бывших офицеров царской армии? Что с царской прислугой якшаются какие-то неизвестные люди? Они задавали вопросы, что-то обещали, а потом исчезали. Сейчас, конечно, уже не все так просто. Нас интересует каждый новый человек, появляющийся в городе, особенно если есть подозрения, что он белый.
Господи, что за бредовые идеи? Если она не могла поручиться за бородача, сопровождавшего Брандта, то уж про Корда знала точно: это большевик до мозга костей.
– С чего ты взял, что они белые? – спросила Мэрили, стараясь выглядеть безразличной.
– А какими же они еще могут быть? – неопределенно ответил Горчаков.
Они свернули на аллею, тянувшуюся мимо главного городского магазина. Поднявшись по узенькой лестнице, Борис остановился около двери своей квартиры. Пока он возился с ключами, Мэрили не удержалась от вопроса:
– А другой, без бороды? Он что, тоже белый?
Борис толкнул дверь и взял Мэрили за руку, увлекая за собой.
– Не беспокойся о нем, душка. – Его губы потянулись к Мэрили. – Эти люди – моя завтрашняя работа. Сейчас тебя должен заботить только я, только моя любовь.
Глубоко вздохнув и подавив в себе отвращение, она подставила губы для поцелуя. Сейчас не время думать о Корде Брандте. Ей предстоит стать великой актрисой и каждое мгновение напоминать себе, что ради освобождения отца нужно быть готовой ко всему.
Глава 26
Согласившись на приглашение Бориса, Мэрили давала себе полный отчет, что должна быть готова лечь с ним в постель – в этой ситуации она не имела выбора. Так или иначе следовало соблюдать такт и не опережать события. Сейчас самым главным было извлечь выгоду из этой близости и заставить его разговориться. В течение всего вечера Мэрили старалась делать так, чтобы Борис пил в два раза больше обычного и с трудом подавляла отвращение, терпя его пьяные ласки. Она с нетерпением ждала действия алкоголя.
– Итак, тебе нравится моя квартира? – Борис опять взялся за рюмку и залпом осушил ее. Не дожидаясь ответа Мэрили, он продолжил: – Когда я получил назначение в эту дыру, то сразу решил, что буду жить в отдельной квартире. Хватит с меня казарм!
Мэрили обвела взглядом огромную комнату. Она больше напоминала чердак с крошечными окнами, полупрогнившим деревянным полом и скудной мебелью. Дальний угол комнаты был отведен под спальню, где за муслиновыми занавесями, спускающимися от потолка до самого пола, как догадывалась Мэрили, скрывалась кровать.
– Квартира прекрасна, – ответила она.
– Прекрасна, но не так, как ты, душка. – Борис бросил на Мэрили плотоядный взгляд.
Мэрили едва не потеряла равновесие, когда огромная рука Бориса обвилась вокруг нее и скользнула под шубку, которую она так и не сняла.
– О! Борис, что ты делаешь! – воскликнула она, изображая наивный страх.
Горчаков отдернул руку.
– Прости меня… Я слишком долго ждал этого момента, Наталья. Позволь, я…
Заметив, что руки Горчакова снова тянутся к ней, Мэрили быстро вскочила с места и приподняла свою рюмку:
– За нас и нашу дружбу!
– Хороший тост! Весьма отрадно выпить за это!
Они звонко чокнулись, и Борис, опрокинув в себя очередную порцию, вырвал рюмку из рук Мэрили и вылил водку на пол.
Через мгновение Мэрили опять с отвращением почувствовала на себе его грубые руки. Она старалась уклоняться от его отвратительно-жадных губ. Сейчас он напоминал огромного борова, того и гляди готового захрюкать. В конце концов Мэрили не вытерпела. Оттолкнув Бориса, она взмолилась:
