- Селма, ты что здесь делаешь? Почему не работаешь? Хочешь, чтобы я спустил с тебя шкуру?
Под его грозным взглядом Селма сразу съежилась и боязливо отползла в угол кровати.
- Каспер разрешил мне пойти и лечь. Мне стало плохо от жары. И еще я занозила себе ногу, и…
- А ну заткнись! - проревел Блэкмон, отвешивая Селме увесистую пощечину. - Я устал от твоего нытья. И не притворяйся, что больна - с тобой все в порядке. Сейчас же иди на огород, а не то я спущу с тебя шкуру, поняла?
- Да, сержант, поняла. Простите…
Селма бочком соскочила с кровати и заторопилась к выходу. Эйприл с ужасом увидела, что за ней тянется кровавый след - она действительно занозила ногу, что и пыталась объяснить Блэкмону, но тщетно.
Подождав, пока за ней закрылась дверь, Кейд кинул сверток Эйприл на колени.
- Надевай! Здесь все носят такие платья…
Он не успел докончить фразу - Эйприл, дрожа от гнева, обрушилась на него с упреками:
- Ах ты ублюдок! Она действительно больна. Если бы ты внимательнее взглянул на нее, то и сам заметил бы это! И ногу она и вправду занозила - вон на полу кровь, ты что, не видишь? - Она жестом указала на пятно. - Скажи мне, сержант, знает ли президент Дэвис о тюрьме Тарборо? Известно ли ему, что здесь происходит? Селма мне сказала, что твои охранники насилуют женщин и что…
- Ты что, взбесилась? Замолчи сейчас же! - Он рывком поставил Эйприл на ноги, и с нее слетела мешковина, которой она до сих пор прикрывалась.
- Не твое дело рассуждать о том, что здесь происходит. Какое ты имеешь право, ты, презренная шпионка, даже упоминать имя такого достойного человека, как президент Дэвис?
Тут взгляд Блэкмона упал на ее грудь и скользнул ниже. Он молчал минуты две.
- Боже мой… - наконец хрипло простонал он, пораженный красотой Эйприл. - Боже мой, такой женщины я в жизни не видел!…
- Убери свои грязные лапы, мерзкий ублюдок! Не смей меня трогать! - Эйприл отчаянно пыталась высвободиться из его цепких лап, но безуспешно. - Не смей прикасаться ко мне, слышишь?
На лице Блэкмона появилось странное выражение. Не обращая внимания на крики Эйприл, он сгреб ее в охапку и вынес на улицу. Тщетно Эйприл била его, кусалась, царапалась - для могучего Блэкмона ее удары были все равно что укусы комара.
- Пожалуйста, не надо! - взмолилась она.
Теперь, когда Эйприл осознала, что не в силах пробить этого человека-гору, ее гнев сменился мольбой. Блэкмон не сводил с нее жадного взгляда.
- Хочу побаловаться с тобой, милочка. Мне еще ни разу не попадались такие красавицы!
Дойдя до своей хижины, Блэкмон ногой распахнул дверь и подвел Эйприл к кровати. Раздеваясь, он приговаривал:
- Тебе будет хорошо, милочка, обещаю. Я буду очень нежен! - Он вскарабкался на Эйприл. - Ты прямо создана для такого мужчины, как я!
Эйприл показалось, что она сейчас задохнется - так тяжел был Блэкмон. Она не смогла даже вздохнуть… И вдруг этот громила, испуганно закричав, соскочил с кровати. Эйприл удивленно наблюдала за тем, как Блэкмон, шатаясь, подошел к стулу и бессильно опустился на него. При этом стул жалобно заскрипел под тяжестью его тела. Спрятав лицо в ладонях, Блэкмон свесил голову и застыл в неподвижности.
Прошло довольно много времени, но он сидел, не меняя позы. Черт побери, почему он не смог овладеть этой арестанткой? За весь его многолетний опыт общения с женщинами тело впервые отказалось ему повиноваться. Как случилось, что он не в состоянии овладеть женщиной, красивее и желаннее которой еще не встречал?
Блэкмон сокрушенно покачал головой, не смея поднять глаза от стыда. Наверное, он полюбил ее. Наверное - вот проклятие! - она и в самом деле задела его за живое. Одно только Блэкмон знал точно: не может он отнестись к этой миловидной юной девушке, как к обыкновенной потаскухе.
Натянув одеяло до самого подбородка, Эйприл со страхом следила за Блэкмоном. На него было жалко смотреть: этот верзила вдруг как будто стал меньше ростом. Глядя на девушку внезапно покрасневшими глазами и натянуто улыбаясь, он в смущении прошептал:
- Ты не должна бояться меня, Эйприл. Сейчас я не опасен…
С усилием поднявшись со стула, он привел в порядок свою одежду и вышел из хижины, ссутулив плечи. «Господи, - удивилась Эйприл, - что это с ним? Только что был полон желания и вдруг сбежал! Так неожиданно, так внезапно… С ним явно что-то произошло. Но что?»
Впрочем, сейчас не время размышлять. Надо действовать! Ругая себя за то, что и так слишком замешкалась, Эйприл соскочила с кровати. В ту же секунду дверь отворилась, вошел Кейд и бросил на стол узелок с тюремной одеждой.
- Оденься! Я не могу позволить, чтобы ты расхаживала здесь голая. Сейчас принесу тебе чего-нибудь поесть, а потом отведу на поле. Надо тебе привыкать к нашим порядкам.
С этими словами он направился к шкафчику, стоявшему в углу, и принес Эйприл немного сухарей и холодной картошки, а затем налил воды из большого кувшина.
- Это, правда, не бог весть что, но на ужин ты получишь больше. - И, искоса взглянув на нее, проворчал: - Я ведь сказал, чтобы ты оделась!
Повернувшись к Кейду спиной, Эйприл сбросила одеяло и начала через голову натягивать на себя платье. Оно висело свободно - ни застежек, ни пояса не полагалось - и даже не закрывало лодыжек.
- Но это же… неприлично, - выговорила она еле слышно, чуть не плача от унижения. - Оно слишком короткое, а у меня нет никакого белья - ни панталон, ни рубашки…
- Заткнись! - грубо оборвал ее Кейд, стукнув кулаком о стол. - Ты не на бал приехала, а в тюрьму попала. Во время мытья охранники все равно тебя увидят - они ведь живут совсем рядом. Скажи спасибо, что пока тебя трогать не будут - об этом уж я позабочусь! А теперь доедай поскорее…
Эйприл молча повиновалась отчасти потому, что голод и в самом деле давал себя знать, отчасти потому, что не хотела злить Блэкмона, который и без того смотрел на нее волком, хотя минуту назад был полон желания. А еще раньше, всего несколько часов назад, сделал крюк, чтобы забрать ее собаку. Словом, у этого человека была тысяча лиц, и поскольку Эйприл пока не могла установить закономерность, с которой менялось его настроение, она боялась Блэкмона. Вывести тюремщика из себя ничего не стоило, и, как она уже убедилась на собственном опыте, это было довольно опасно.
- Работать будешь в поле от зари до зари, - объяснил он, пока Эйприл дожевывала сухарь, - кстати, для себя же, а то нечего будет есть. Каждый день по очереди кто-нибудь остается за кухарку. По субботам идешь к ручью и стираешь свою одежду. Каждый вечер моешься. Только следи, чтобы эта шлюха Селма мылась последней, а не то подцепишь триппер! В воскресенье получишь выходной, - продолжал он после паузы, - но только в том случае, если всю неделю работала как следует, иначе я найду чем тебя занять, так и запомни! - Он снова умолк, окинул Эйприл внимательным взглядом, глубоко вздохнул и добавил: - Я позволяю своим ребятам делать здесь все, что им угодно. Нам страшно повезло, что попали сюда на работу, и мы это ценим. Все друг с другом ладят, а это главное. Ребята могут поиметь любую женщину, какую захотят, но когда приезжает новенькая - вот как ты, к примеру, - то вначале ею пользуюсь я, причем столько, сколько пожелаю. Так что вначале они не будут тебя беспокоить. И не вздумай возводить на них напраслину, что, мол, они к тебе пристают, потому что ежели я дознаюсь, что ты наврала, а я по твоему наущению наказал невиновного, тебе тоже не поздоровится, так и знай! Поняла?
