– Не ваше дело, полковник. Пропустите меня.
Скотт отступил, однако Холли обернулась:
– Лучше поищите Лайзу Лу, полковник. Увидев нас вместе, она скажет, что я сука, а вы – кобель.
С этими словами девушка пошла прочь, но у самой двери перед ней вырос Джарвис Бонхэм.
– Что–нибудь случилось, Холли?
– У меня разболелась голова. Мне придется уйти.
– Ты не можешь так поступить. Это огорчит твою мать. Мы вот–вот объявим…
– Я знаю, что вы собираетесь объявить о вашей помолвке с моей мамой и…
– И не желаешь присутствовать при этом, – продолжил он. – Я предполагал, что ты воспротивишься этому, однако прошу тебя: из уважения к матери проведи этот вечер снами.
– Поверьте, мистер Бонхэм, мне небезразлична судьба матери. Если она хочет выйти за вас замуж, отлично. Вы очень милы с мамой и, видимо, намерены заботиться о ней. Зачем мне возражать?
Он внимательно посмотрел на девушку.
– Так почему же ты расстроена? Кто–то обидел тебя? – Не дождавшись ответа, он заявил: – Твоя мать очень опечалится, если ты уйдешь. Пожалуйста, не порть этот вечер. – Джарвис повел Холли в гостиную. Интересно, как сложатся отношения с этим властным человеком?
Роджер, увидев их, подошел к Холли и взял ее за руку:
– Что–то не так?
Джарвис бросил на сына холодный взгляд:
– Будь любезен, веди себя как подобает джентльмену и не отходи от леди. Она чем–то огорчена, и я настиг ее возле двери.
Когда Джарвис отошел, Холли сказала:
– Все в порядке. Ваш отец немного взволнован. Я хорошо себя чувствую.
Джарвис дал знак музыкантам, и оркестр смолк. Тогда он направился к Клаудии, и они поднялись на подиум. Гости почтительно наблюдали за ними. Наконец Джарвис заговорил:
– Я пригласил вас сюда, чтобы кое о чем сообщить вам. Надеюсь, вы разделите со мной радость. Но сначала позвольте сказать, как много значило для меня попасть в Виксбург. Не секрет, – он усмехнулся, – что далеко не все встречали нас, янки, с распростертыми объятиями. Но вы помогли мне почувствовать себя здесь, как дома, и я хочу поблагодарить вас за это.
Кто–то весело крикнул:
– Война закончилась!
Раздались аплодисменты.
«Каждому – свое, – раздраженно подумала Холли. – Пусть они радуются приходу янки».
– Так вот, – продолжал Джарвис, гордо расправив плечи и сияя от счастья, – мне очень приятно сообщить вам, друзья мои, эту новость. Клаудия Максвелл оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
Снова раздались аплодисменты, и гости бросились поздравлять их. Клаудия, окруженная давно знакомыми людьми, вспомнила старые счастливые времена.
Холли подошла к матери, обняла ее и холодно пожала руку Джарвису.
Краем глаза она увидела Скотта и, когда оркестр заиграл, обратилась к Роджеру:
– Вы обещали мне танец.
Однако его уже ангажировали. Извинившись, Роджер подошел к Лайзе Лу и поклонился.
Терпение Холли иссякло. Она не желала больше видеть насмешливой улыбки Лайзы и притворяться, будто не замечает Скотта Колтера. Она выслушала объявление о помолвке, поздравила мать и Джарвиса. Теперь ничто ее здесь не держит. Никаких отношений с Роджером у нее не будет, так не все ли равно, обозлит его, что она ушла, или нет.
Когда Холли спускалась по парадной лестнице, кто–то окликнул ее. Обернувшись, она увидела капитана Дэвиса.
– Вы уже уходите? Вам не следует быть одной, – встревожился он.
– Нэйл, у меня разболелась голова, и я отправляюсь домой.
– Это опасно днем, а тем более ночью.
– Поверьте, я хочу побыть одна, Нэйл.
– Позвольте проводить вас, Холли. Мне будет спокойнее.
Она покачала головой:
– Спасибо, но я сама доберусь до дома Эбби. Не беспокойтесь, Нэйл. Спокойной ночи.
Вскоре девушка исчезла из виду, а огорченный капитан вернулся к гостям.
Ярко светил месяц, и бархатная ночь была чудесна. Холли спешила, убеждая себя, что бояться нечего, однако каждый шорох пугал ее. Она жила на болоте в полном одиночестве, рядом с лесом, кишащим хищниками. Но там было все хорошо знакомо, а чего ждать от чужого города?
Улицы были безлюдны. В столь поздний час ни в одном доме не горел свет. Мертвую тишину нарушал лишь звон цикад. Неподалеку залаяла собака, над головой пролетела ночная птица. Девушка с облегчением осознала, что она не одна в этом мире.
«Еще немного, – подумала Холли, заворачивая за угол. – Наверное, Эбби уже спит. Ну и слава Богу!» Ей не хотелось отвечать на вопросы. Она ускорила шаг, придерживая накинутый на плечи платок.
Вдруг девушка похолодела. Что это, крик?
Звук замолк так же быстро, как и возник. Холли нырнула в заросли кустарника и тут вспомнила, что за холмом находится старое кладбище. Церковь была разрушена во время войны, остались одни могилы. Оттуда ли донесся звук?
Она стояла не шевелясь. Что делать? Идти дальше или немного подождать? Глубоко вздохнув, Холли выбралась из зарослей. Страх не исчезал. Она не сомневалась: кричал кто–то, попавший в беду. Направившись вперед, Холли вспомнила, что дедушка всегда считал необходимым оказывать помощь даже с риском для собственной жизни. «Ты должна жить в согласии с собой, – говаривал он. – Но этого нельзя достичь, не протянув руку человеку, взывающему о помощи. И ты можешь оказаться в беде. Не дай Бог, чтобы в этот момент от тебя отвернулись».
Платье цеплялось за колючие ветки, но заставляло Холли идти вперед. Она остановилась и прислушалась.
До нее донеслись звуки борьбы. Девушка тихо и быстро поднялась на вершину холма. В темноте Холли едва различала очертания надгробий.
Она задрожала, увидев, что трое или четверо мужчин возятся с кем–то, лежащим на земле. Девушка услышала грубые низкие голоса:
– Убей эту суку, и покончим с этим. Она чуть нем выбила мне глаз.
– Черт, не убивай ее! Я еще не успел и горю от желания. Не заниматься же мне этим с мертвой негритянкой!
– Барни, козел, поспеши! Теперь моя очередь.
Страх Холли сменился дикой яростью. Они насилуют женщину! Не помня себя от гнева, девушка закричала и бросилась к ним.
Насильники, вскочив, испуганно огляделись, а их жертва поползла навстречу Холли.
Затем все, кроме одного, кинулись врассыпную. Оставшийся стоял со спущенными штанами и всматривался в темноту.
– Холли Максвелл, ты добьешься того, что однажды тебя, найдут мертвой, – бросил он, застегивая брюки.
Он знает мое имя! Но откуда? Она присмотрелась и наконец узнала его. Это был тот самый мужчина, что подходил к ней днем.
