Холли тихо, почти не шевеля губами, выдохнула его имя. Сильные руки обняли ее, и Скотт крепко прижал девушку к своей широкой груди.
Он молча стиснул ее так, что им обоим стало трудно дышать. Затем Скотт схватил Холли за руку и повлек в густые кусты жасмина. Там он опустил ее на землю. Его руки нежно касались лица Холли, словно желая удостовериться, что это и в самом деле она.
Они не отрываясь смотрели друг на друга. Их губы встретились. Холли расстегнула мундир Скотта и начала расстегивать его рубашку. Проведя рукой по его волосатой груди, она прижалась к ней щекой. Охваченная неудержимым желанием, она ласкала его и, освободив набухшую плоть, взяла ее в руку. Холли пылала от страсти и сейчас точно знала, что Скотт так же сильно желает ее.
– Я хочу тебя! – прошептала она. – Войди в меня, ты нужен мне и должен быть моим!
Заглянув еще раз ей в лицо, Скотт быстро стянул брюки, снял с Холли платье и тут же накрыл ее своим телом. Она обвила его ногами, и Скотт вошел в нее. Холли издала протяжный стон.
– Скажи, если тебе больно, любимая, – прошептал он.
– Нет, нет! Делай со мной что хочешь, Скотт.
Страсть, бушевавшая в них, прорвалась наружу. Над ними пела ночная птица. Их души слились в одну, тела соединились… они стали единым целым… навсегда. Они поднимались на крыльях любви все выше и выше, в такие заоблачные дали, куда уносит лишь настоящее чувство.
Потом они долго лежали обнявшись. Холли едва сдерживала слезы. Скоро, слишком скоро придется взглянуть правде в лицо.
Скотт лег на бок и с улыбкой посмотрел на нее.
– Мы в таком виде, Холли, что едва ли можем вернуться в дом.
Она тихо застонала.
– Мы сделаем то, что следовало сделать давно: уедем вместе. Мой корабль уплывает послезавтра. Ты и твоя мать успеете собраться.
Не услышав ответа, он насторожился:
– Что скажешь, Холли?
Она разрыдалась, прижавшись лицом к влажной траве.
– Что с тобой, Холли? Скажи мне, – ласково попросил Скотт.
– Я не могу уехать с тобой. Я замужем, – еле вымолвила она.
Он отпрянул от нее:
– Замужем? Холли, что такое ты говоришь?
Внезапно увидев в лунном свете высокого темнокожего мужчину, они вскочили. Скотт сделал движение к нему, замер, заметив в его руке револьвер, и заслонил собой Холли:
– В чем дело? Мне не нравится, когда в меня целятся, сэр.
– Я не хочу стрелять в вас, – проговорил ямаец с резким британским акцентом. – Пожалуйста, не заставляйте меня делать это. Я телохранитель мистера Бонхэма. Он велел отвести миссис Бонхэм в гостиницу. Не возражаете?
– Миссис… Бонхэм? – не веря своим ушам, повторил Скотт. – Миссис Бонхэм? Холли, ты жена Роджера? Проклятие!
Ямаец чуть отступил, держа американца на мушке.
– Черт бы тебя побрал, Холли! – Скотт быстро оделся и исчез в темноте.
Полураздетая Холли бросилась было за ним, но ямаец схватил ее за руку.
– Не вынуждайте меня причинять вам боль, миссис Бонхэм. Боюсь, вам и так достанется от мужа.
– Отпусти меня! – закричала она в надежде, что кто–нибудь услышит ее. – Убирайся!
Ямаец заломил ей руку так сильно, что у Холли помутилось сознание от боли и она едва не упала.
– Так–то лучше, – сказал он. – А теперь идите со мной. Мистер Бонхэм приказал доставить вас в гостиницу и держать там до его возвращения. Нас ждет экипаж. Кстати, я все видел. – Ямаец усмехнулся. – Но не стал вам мешать. – Откинув голову, он расхохотался.
Окрыленная надеждой на спасение, Холли молниеносным движением двинула ямайца коленом, в пах и выдернула пистолет из его руки. Когда он скорчился, она ударила его пистолетом по голове. Он рухнул на землю.
Растерявшаяся Холли стояла над ним, чувствуя, как неистово колотится у нее сердце. «Куда мне идти? Роджер будет искать меня, если я не вернусь в гостиницу. А как быть с матерью? Я не могу убежать, оставив ее здесь!»
Услышав, что кто–то бежит по тропинке, она подняла пистолет.
– Не стреляй, Холли!
Поняв, что это Нэйл, она выронила оружие и упала ему на грудь.
Он внимательно посмотрел на нее:
– Я только что столкнулся со Скоттом. Он в ярости. Пойдем отсюда, и ты расскажешь мне, в чем дело.
– Нет, выслушай меня сейчас. Этого человека нанял Роджер, чтобы…
Он потянул ее за руку:
– Идем.
– Нет, Нэйл, я не могу убежать. Моя мать в доме Роджера.
Нэйл задумался.
– Далеко ли это отсюда? – наконец спросил он.
– Я даже не знаю дороги туда. Все здесь кажется мне большим лесом.
Нэйл посмотрел на зашевелившегося ямайца.
– Есть лишь одна возможность. Он должен отвести нас туда.
– А потом?
Он улыбнулся:
– А потом мы отправимся на Миссисипи, дорогая.
Розовеющее небо было подернуто дымкой, что обещало погожий день. Холли и Нэйл почти добрались до дома Бонхэма. Теплый ветерок обдувал их раскрасневшиеся усталые лица.
Ямаец, назвавшийся Боном, скакал впереди на одной из трех лошадей, раздобытых Нэйлом.
Завидев дом, ямаец взмолился:
– Отпустите меня. Мистер Бонхэм разделается со мной, узнав, что это я привел вас сюда.
– Поезжай вперед, Бон, и ни о чем не беспокойся. Когда он поймет, что случилось, мы будем уже далеко.
– Мы уже приехали, пожалуйста, отпустите меня.
Нэйл покачал головой:
– Советую тебе спасать свою шкуру.
По пути Холли рассказала Нэйлу все, и он, понимая, что ей нужна не жалость, а помощь, постарался убедить ее, что Скотт успокоится, когда узнает обо всем.
– Поверь, он тоже должен кое–что сообщить тебе. Когда они остановились на лужайке перед домом, Лилда заметила их и бросилась им навстречу. Быстро спешившись, Холли спросила ее о матери, затем сказала о своих планах.
– Я поеду с вами до Кингстона! Мне нельзя здесь оставаться, иначе он заставит меня, говорить! – воскликнула девушка.
– Хорошо, а сейчас поскорее собирай самые необходимые вещи.
Лилда побежала в дом.
– Поспеши, – крикнул Нэйл вслед Холли. – Нельзя терять ни секунды.
Холли застала мать на своем обычном месте у окна.
– Дорогая, – Клаудия улыбнулась, – у тебя очень утомленный вид, ты не больна?
Холли опустилась возле нее на колени. Как сказать ей правду и при этом не испугать ее? Она вздохнула:
