Но Сэм не задумываясь отвергла это предложение:
– Я дала слово и сдержу его, даже если остаток пути мне придется проделать одной.
Франсина пожала плечами, продолжая держать за руку Пернела, который так и не проронил ни слова.
– Что ж, поступайте как знаете. Я-то своего не упущу.
– Оно и видно, – ядовито ввернула Сэм.
– Ну зачем вы так? У меня есть право на счастье, и если вы такая ненормальная, что отказываетесь от своего, чтобы кому-то потрафить, то мне это ни к чему. Да забудьте про все эти глупости и оставайтесь! Вы такая хорошенькая, что в два счета подцепите себе жениха и выскочите замуж, и тогда мы все будем как одна большая счастливая семья.
Сэм посмотрела на толстую Франсину и толстого Перпела Хиггинса и подумала, что взять их на работу в булочную будет все равно что пустить лису в курятник. Через год они станут вдвое толще.
– Желаю вам всего наилучшего.
Она сказала это искренне, хотя и чувствовала, что ее предали.
– И вам того же, – равнодушно ответила Франсина. «Возможно, Франсина права, – печально подумала Сэм. – Возможно, я и в самом деле ненормальная, но я дала слово и сдержу его любой ценой».
Глава 6
Переночевав в гостинице, Сэм покинула Нью-Йорк. Во время посадки на поезд, идущий в Сент-Луис, она сильно нервничала и ей было совсем не до того, чтобы обращать внимание на мужчин, глядевших на нее с нескрываемым восхищением. Но неодобрительные взгляды, которые некоторые пассажиры бросали на женщину, путешествующую одну, она заметила, и ей стало немного не по себе.
На ней был красивый дорожный костюм из туссора – новой шелковой парижской ткани, похожей на чесучу. Облегающий жакет с кокеткой, юбка, посаженная вместо вышедшего из моды громоздкого кринолина на турнюр. Поскольку это был дневной наряд, она была довольно короткой и позволяла видеть премиленькие коричневые кожаные ботинки, украшенные агатовыми бусинками и черными кисточками.
Модный гранатовый цвет костюма выгодно оттенял серебристые волосы Сэм. Голову ее покрывала тирольская шапочка, отделанная бархатной лентой, кокардой и ярко-золотым, кокетливо торчащим пером.
– У меня будет отдельный вагон? – изумленно воскликнула Сэм, когда проводник услужливо открыл перед ней дверь.
– Да, мэм, – подтвердил он, – у вас билет в отдельный вагон. Он небольшой, рассчитан на одного человека, но вам в нем понравится. В поезде вы наверняка познакомитесь с дамами, которых вам захочется пригласить к себе на чай. До Сент-Луиса путь неблизкий, и пассажиры будут подолгу проводить время в салон-вагонах. Вам туда тоже путь открыт, ведь вы едете первым классом и можете ходить куда захотите.
Сэм хотелось спросить, касается ли сие разрешение салон-вагона для мужчин, но она промолчала.
Апартаменты привели Сэм в восторг. Роскошь была ей не в диковинку, но когда такое великолепие окружает тебя во время поездки по железной дороге – это совсем другое дело. Несколько стульев, обитых бело-золотой парчой, кушетка, крытая стеганым бархатом… Прекрасно! Вся мебель расставлена таким образом, чтобы глазам сидящего открывался великолепный вид из окон, украшенных кружевными занавесками. Стены были покрыты богатыми драпировками, а потолок сделан из резного инкрустированного дерева. На полу лежал толстый мягкий ковер с сине-золотым узором.
– Я велю занести ваш дорожный сундук, – сказал проводник и, пройдя в дальний конец вагона, дернул за сплетенный из золотых нитей шнур. Белые бархатные портьеры раздвинулись, и взору предстали две кровати. Позади них было огромное, во всю стену, зеркало, напротив которого стоял туалетный столик.
– Когда вы устроитесь, прогуляйтесь по поезду. Кроме различных салонов у нас есть библиотека, парикмахерская и музыкальная комната с фисгармонией. Я уверен, что еда, которую подают в вагоне-ресторане, вам понравится. Она не хуже, чем в любом из шикарных ресторанов Нью-Йорка. Некоторые пассажиры жалуются, что за месячную поездку в Калифорнию и обратно они набирают по пять – десять фунтов. Жаркое из синекрылого чирка, жареное мясо антилопы, ростбиф, вареные ветчина и язык, свежие фрукты, горячие булочки – в общем, у нас есть все.
Сэм рассмеялась и похлопала себя по животу:
– Не думаю, что мой жених будет доволен, если я стану такой же толстой, как мой дорожный сундук.
– Вы такая хорошенькая, что вряд ли он будет возражать, если вас станет побольше. Желаю приятно провести время в пути. Если вам что-нибудь понадобится, дерните вон тот шнур звонка. Кстати, меня зовут Джордж.
Сэм не только устала, но еще и была голодна и, распаковав свои туалетные принадлежности, решила пойти на поиски вагона-ресторана.
Поезд пыхтел и грохотал, раскачиваясь из стороны в сторону, и Сэм приходилось продвигаться медленно и осторожно, чтобы не упасть. Но настроение у нее было превосходное, она ощущала себя отважной искательницей приключений и отнеслась к этому неудобству спокойно, смеясь, когда ее швыряло то вправо, то влево.
Ужин был восхитительный, и ее нисколько не смущало, что приходится сидеть за одним столиком с незнакомыми людьми: двумя мужчинами и одной женщиной. Вскоре они уже дружески болтали. Когда супружеская пара, закончив ужин, ушла, Сэм осталась один на один с четвертым пассажиром. Он смотрел на нее с тем чисто мужским интересом, который был ей уже хорошо знаком.
– Итак, вы едете в Канзас, чтобы выйти замуж, – сказал мужчина, представившийся Клейтоном Даунингом.
– Да, мой будущий муж офицер, он служит в форте Ливенуорт.
– И вы путешествуете одна? – Он поднял одну бровь. – Я нахожу это весьма необычным. Большинство молодых дам кто-нибудь сопровождает, особенно если они едут так далеко.
Сэм не говорила, что едет одна. Она только назвала свое имя и сообщила, что направляется к жениху. Теперь же, после слов Клэйтона Даунинга, ей стало неловко, и она решила солгать.
– Нет, я путешествую не одна. Просто моей попутчице не хотелось есть, и она рано легла.
– Ах вот оно что! Что ж, жаль, что вы едете не в Калифорнию. У нас там не очень много красивых женщин вроде вас. Да, жаль… Я бы с удовольствием показал вам тамошние места. Уверен, что Сан-Франциско вам очень понравится.
Сэм невольно подумала, что, пожалуй, не отказалась бы от такого спутника – мистер Даунинг был весьма привлекательным мужчиной.
– Честно говоря, мне бы не хотелось жить в Канзасе, – заметил он.
Сэм кольнуло легкое беспокойство.
– Почему же?
– Это суровый край. Там полно индейцев и людей, преступивших закон. Да еще прибавьте ковбоев, которые имеют дурацкую и весьма опасную привычку со стрельбой врываться в города после того, как пригонят скот на железнодорожные станции. В общем, Канзас – дикое и нецивилизованное место.
