Кейд не собирался ни в чем признаваться.
– Ты слишком много слушал Солнечную Птицу. Она злится из-за того, что я увез Селесту из деревни, где она помогала ей и другим женщинам в их работе, но ты сам знаешь – было бы слишком рискованно оставлять ее там.
Храбрый Орел покачал головой:
– Я знаю тебя, брат мой, знаю лучше, чем ты знаешь себя сам. Когда твое сердце любило мою сестру, я видел эту любовь в твоих глазах. И сейчас я снова вижу в них любовь, любовь к этой белой женщине. Ты можешь лгать мне, но не можешь лгать своему собственному сердцу. Откажись от нее сейчас, потому что потом тебе будет еще труднее это сделать. Ты же знаешь – твоя любовь не имеет будущего.
Кейд понял, что возражать бесполезно. Храбрый Орел видел его насквозь.
– Боюсь, что ты прав. Даже если бы она захотела остаться, у нас с ней ничего не получится.
– Верно. Даже если ты скажешь ей правду о себе и о том, почему ее похитили, и она все поймет и возненавидит Бэлларда за его подлость, ты все равно не сможешь сделать ее своей женой. Ты взял на себя большую ответственность, когда решил стать агентом по делам индейцев. Ты должен быть верным памяти твоего отца и обязан продолжить его дело, защищая канза и другие индейские племена от притеснений бледнолицых. Если бы ты взял себе женщину Бэлларда, он бы сделал все, чтобы помешать тебе исполнить твой долг. Он также узнал бы, что ее похитило наше племя, и обрушил бы на нас свою месть. Так что ты должен отпустить ее. Этой же ночью. Я уже все приготовил.
Кейд выслушал план Храброго Орла с тяжелым сердцем. Ночью Селесту увезут и доставят туда, откуда она сможет дойти до форта.
– Если хочешь, ты можешь отвезти ее сам.
Кейд покачал головой. Ему невыносима была мысль о том, что он должен будет сказать ей «прощай».
– Тогда уезжай, когда захочешь, а потом ею займусь я. В темноте она не разглядит моего лица. Я свяжу ее, чтобы она не пыталась бежать, и заткну ей рот, чтобы она не кричала, пока мы будем ехать.
Кейд понимал, что меры предосторожности, о которых говорит его друг, неизбежны.
– Только не делай ей больно, хорошо? Действуй как можно мягче. И помни, что она очень испугается.
– Так ты ей ничего не скажешь? – спросил Храбрый Орел.
– Нет.
Не желая больше говорить и гадая, как ему удастся пережить следующие несколько часов, Кейд простился с Храбрым Орлом и вернулся к Сэм.
Она сразу поняла, что произошло что-то неладное. За то время, что они готовили еду и ели, он не проронил ни слова, и наконец она не выдержала:
– Что случилось? Отчего ты стал сам не свой? Что сказал тебе этот человек?
– Дела моего народа тебя не касаются, – с нарочитой резкостью ответил он: если она разозлится, то перестанет задавать вопросы.
Сэм остолбенела. Они провели вместе чудесный день, почему же теперь он вдруг стал так холоден? Может быть, она слишком много говорила о роскошной парижской жизни? Может быть, он думает, что она смотрит на него сверху вниз и что их близость для нее – всего лишь развлечение, которым она скрашивает свой плен?
Нет. Она не может допустить, чтобы он так думал. Что бы ни ждало их в будущем, он должен узнать, как глубоки ее чувства.
Сэм решила не начинать разговора, пока они не помоют посуду. «Пусть немного погрустит», – радостно думала она. Скоро она развеет его грусть и словами, и делом. Когда они будут заниматься любовью нынче ночью, она будет с ним такой нежной, такой внимательной, что он наконец поймет, что занимает и всегда будет занимать особое место в ее сердце.
Ласковый летний ветерок превратился между тем в сильный, порывистый ветер. Приближалась гроза. Вдалеке слышались раскаты грома, небо пронзали молнии. Буйный Дух сидел на берегу. Сэм подошла к нему и позвала в пещеру.
– Позже, – бросил он коротко, почти сердито. – Я хочу побыть один.
– А я хочу быть с тобой, – упрямо сказала Сэм, – и если ты не пойдешь со мной, я сяду здесь, рядом с тобой, и гроза, возможно, утопит нас обоих.
Он тихо выругался, но встал и, грубо схватив ее за запястье, повел в пещеру.
Когда он лег отдельно от нее, Сэм не удивилась. Ее решимость была непоколебимой – она не даст ему отвергнуть себя.
– Я знаю, что тебя гнетет, – сказала она, ложась рядом с ним. Он лежал к ней спиной, но она обвила руками его тело и крепко прижала к себе.
– Все дело в том, что я наговорила о моей жизни в Париже, о моем… – она споткнулась на этом слове, – отце, о его богатстве? Но ты должен знать – все это не имеет для меня никакого значения.
Кейд напрягся. Его сердце жаждало услышать признание, которое она собиралась сделать – признание в том, что она любит его. Но рассудок приказывал остановить ее сию же секунду, пока еще можно повернуть назад, потому что если она произнесет слова любви, он ответит ей тем же, и тогда уже будет поздно. Тогда обратного пути не будет, а он не может этого допустить. Как говорил Храбрый Орел, у него есть обязательства перед племенем. Если он возьмет себе женщину Бэлларда и Бэллард наверняка узнает, что в ее похищении виноваты канза, этот сукин сын будет мстить им, не останавливаясь ни перед чем. Некоторым из них придется поплатиться жизнью. Нет, он не может, не должен этого допустить.
– Все это теперь не важно, – продолжала между тем Сэм. – С тех пор как я узнала тебя, Буйный Дух, и твой мир, все для меня изменилось. Пусть это кажется безумием, но мне хочется стать частью твоего мира, частью тебя…
Он вдруг лег на нее так неожиданно, что она на мгновение испугалась и попыталась вырваться, но он держал ее крепко. Его лицо было так близко от ее лица, что она ощущала на своей коже его неровное дыхание, видела неистовый блеск его глаз.
– Что с тобой? – вскричала она, пугаясь уже не на шутку, хотя и сама не понимала, что ее страшит. – Ты сердишься оттого, что я сказала тебе о своих чувствах? Разве ты сам ничего ко мне не чувствуешь?
Собрав в кулак последние остатки самообладания, Кейд заставил себя ответить ей:
– Не важно, что мы чувствуем друг к другу, потому что между нами никогда не может быть ничего большего, чем есть сейчас.
Он взял ее без нежности, почти грубо, но Сэм не сопротивлялась. Потом она прижалась к нему и сказала себе, что, хотя сегодня что-то огорчило его, завтра все опять будет хорошо. Они пойдут на поле, заросшее подсолнухами, и снова лягут вместе, и их снова потянет друг к другу. И он опять будет с ней нежен, и она наконец сможет открыть ему свое сердце. И скажет, что готова жить с ним в его мире, потому что без него ее собственный мир будет пуст.
Сэм заснула не сразу: она еще долго слушала его дыхание, наслаждалась его близостью. Во сне он обнял ее и тесно прижал к себе. Наконец и она погрузилась в сон с улыбкой на устах и радостью в сердце. Он наверняка ее любит – она это чувствует. И хотя судьба сыграла с ней странную шутку, в конце концов она будет счастлива. Потому что ей поможет любовь.
