– А как же.
Сэм зашагала еще быстрее и почти бегом ворвалась в салун «Счастливый олень». Сердце колотилось так отчаянно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Не успела она осмотреться, как женский голос воскликнул:
– О Боже, да это Селеста! Не верю своим глазам!
В следующее мгновение Сэм очутилась в объятиях Белл Кули, таких крепких, что она едва не задохнулась.
– Не верю своим глазам, – повторила Белл, наконец отпустив ее и отступив на шаг. – Что стряслось? А я-то думала, что ты теперь уже замужем и ходишь вот с таким животом.
Сэм открыла рот, чтобы ответить, но тут к ним подошел худой мужчина и окинул ее вопрошающим взглядом:
– Кто вы?
За нее ответила Белл:
– Это мадемуазель Селеста де Манка из Парижа, и, если я правильно понимаю ситуацию, она как раз тот самый новый сдающий, который тебе нужен. Я права, Селеста? – И она снова стиснула Сэм в своих объятиях. – Ты ведь ищешь работу, потому что не вышла замуж?
– Все так, – подтвердила Сэм, – кроме одной маленькой детали.
– И какой же?
– Я не Селеста де Манка. Меня зовут Сэм.
– Как это? О чем ты говоришь?
Сэм улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом.
– Для того чтобы рассказать тебе эту историю, мне понадобится бутылка вина. Пока я буду рассказывать, а ты слушать, мы выпьем ее до дна. Как ты думаешь, здесь есть вино?
Обязанности Кейда в должности федерального агента по делам индейцев оказались не совсем такими, как он предполагал. Ему поручалось расследовать незаконные действия в отношении индейцев, однако делать это он должен был не в конторе, а непосредственно на месте, переодевшись в индейскую одежду. Он знал языки большинства племен и со своей бронзовой кожей и длинными черными волосами вполне мог сойти за индейца – правда, только издали: вблизи его голубые глаза могли вызвать подозрение. Впрочем, он не собирался подходить к злоумышленникам близко до тех пор, пока не докажет их виновность.
Всего за несколько недель он арестовал несколько белых, которые продавали индейцам вино и винтовки, и разоблачил шайку торговцев, которая похищала индейских девушек и продавала их в мексиканские бордели.
Кейду нравилась его работа. Во-первых, он делал нужное дело, а во-вторых, у него не оставалось времени думать о Селесте де Манка. Томиться по ней, если уж быть совсем точным. По правде сказать, он не мог ее забыть, и, сколько бы ни пускался во все тяжкие с другими женщинами, ему не удавалось вырвать ее из своего сердца.
Храбрый Орел был уволен из армии вскоре после того, как Селеста явилась в форт, так что сообщить он мог немногое. Пока он оставался в форте, она еще не вышла замуж за Бэлларда, но это было два месяца назад. Теперь они уже наверняка давно женаты, а раз так, то надо о ней забыть и жить дальше. Только как, черт возьми, это сделать?
Кейд разбил лагерь неподалеку от городка Макферсон, ожидая Храброго Орла, который расскажет ему, как прошло утреннее судебное заседание. Последнего арестованного Кейд передал в руки другого федерального агента, чтобы лишний раз не появляться в суде и не раскрывать своего истинного лица. Когда подъехал Храбрый Орел, Кейд по его лицу сразу увидел, что оправдались самые худшие его опасения: судья снова отпустил пойманного преступника на свободу.
– Ему плевать на индейцев, – негодующе сказал Храбрый Орел. – Если человек совершил преступление с применением огнестрельного оружия, он приговорит его к повешению не задумываясь. Говорят, он просто помешан на ненависти к винтовкам и пистолетам. Но если кто-то совершает преступление против индейцев, судья относится к этому как к какой-то несерьезной шалости и виновный отделывается лишь небольшим порицанием Кейда окатила горячая волна ярости.
– Тогда какого дьявола я рискую головой, ловя этих ублюдков, если потом их отпускают на все четыре стороны?
Храбрый Орел печально покачал головой:
– Не знаю, что тебе посоветовать, брат мой. Этот человек – судья. Его слово – закон. Ты ничего не сможешь сделать.
Кейд с силой воткнул в землю нож, которым обстругивал ветку.
– По-моему, пора напомнить этому судье, что он должен соблюдать все законы, а не только те, которые ему нравятся, – сердито произнес он.
– И как же ты собираешься это сделать?
– Сейчас мне надо опять ехать на индейскую территорию, чтобы выследить тех мерзавцев, которые на прошлой неделе украли припасы, предназначенные для резервации племени оседж. А когда вернусь, нанесу ему визит. Судье Куигби придется меня выслушать независимо от того, хочет он этого или нет.
Глава 20
Белл слушала как завороженная, пока Сэм рассказывала, как ее похитили индейцы. Когда повествование было закончено, Белл хлопнула ее по спине.
– Если какая женщина и может справиться с сюрпризами Дикого Запада, то это ты, Сэм Лабонт, и я горжусь тем, что ты моя подруга.
Лайман Гатри был рад нанять Сэм на работу в казино.
– У меня тут не очень-то шикарно, но заработать можно прилично. Белл привлекает посетителей, потому что многие мужчины приходят специально для того, чтобы выиграть у женщины. Но она играет как черт, и ее еще никто не обвинял в жульничестве.
Сэм взглянула на Белл; та чуть заметно улыбнулась и украдкой подмигнула: конечно, ее ни разу не поймали на жульничестве, но это вовсе не означало, что она не жульничала.
Лайман с гордостью рассказал, что свой салун он открыл на деньги, выигранные в покер.
– Без этих денег я бы никогда не смог начать свое дело. Видите ли, я работал в Техасе простым барменом, когда услыхал от людей, как быстро растет Эбилин, и понял, что тут можно разбогатеть. Вот я и приехал сюда, а потом мне повезло, и теперь я владелец этого салуна.
Позже, когда они остались одни, Белл по секрету сообщила Сэм, что боится, как бы в один прекрасный день Лайман не потерял салун из-за своего пристрастия к игре.
– Карты для него как болезнь. Я вынуждена все время вытаскивать его из передряг. Стоит ему сесть за игру, как он влезает в долги, и мне приходится вмешиваться, чтобы отыграть все деньги назад. Но в конце концов придет день, когда меня рядом не окажется, и тогда он разорится вчистую.
– Разве ты собираешься уехать?
– Мне говорили, что в ноябре здесь начинается мертвый сезон. С ноября и до самой весны стада не перегоняют и все дела в городе сворачиваются. Думаю, когда это время наступит, я, пожалуй, переберусь в Техас, а там кто знает? Может, к ноябрю я скоплю уже достаточно денег, чтобы открыть свое собственное заведение. Если хочешь, можешь поехать со мной.
Сэм отказалась:
– Нет, я устала от разъездов и хочу осесть в каком-то одном месте. Эбилин мне нравится. Думаю, я захочу здесь остаться.
