– Правда, здесь недурно? – заметив, как она напряжена, он слегка встряхнул ее и засмеялся. – Да расслабься ты, глупышка! Наслаждайся жизнью! Совсем недавно ты заявила, что не боишься меня, и у меня нет намерения менять такое положение дел. Я только хочу, чтобы ты поняла: я твой друг, твой преданный и искренний друг. Я хочу, чтобы ты была счастлива в моем доме. Теперь это и твой дом, Эмбер.
Он так внезапно сменил роль, что Эмбер с трудом удержалась от смеха. Неужели он считает ее настолько наивной? Неужели думает, что стоит только приложить немного усилий, и из чудовища получится очаровашка? Тем не менее она сознавала, что должна подыгрывать Валдису, как бы это ни было неприятно. Так даже лучше, если он считает ее простодушной дурочкой. В свое время он узнает, как заблуждался на ее счет.
Валдис подвел ее к самому краю террасы, к резному каменному парапету. Вдали виднелась горная цепь, темнея на фоне высокого ясного неба. Самые высокие вершины, покрытые шапками снега, были залиты мягким сиянием лунного света.
– Смотри, смотри хорошенько! – сказал Валдис гордо. – Это все мое, Эмбер. Мне одному принадлежит все, что видят твои глаза… – внезапно он умолк, нахмурился и добавил резко: – за исключением земель к востоку отсюда.
– Странно, – тотчас заметила Эмбер, ухватившись за возможность поддеть его. – Почему же ты не владеешь и теми землями?
Валдис сделал медленный глубокий вдох, словно мысленно приказывая себе остыть, и только потом ответил:
– Напыщенный болван, которому принадлежат эти земли, отказывается продать их мне. Я предлагал ему намного больше, чем они стоят, но он так упрям, что хоть кол на его голове теши! Ничего, настанет день, когда он на коленях приползет ко мне с просьбой избавить себя от этих земель. Тогда посмотрим, кто посмеется последним!
– Но почему он не продает?
– Потому что он дурак, каких свет не видывал! Эта земля ему вообще ни к чему. Он не разводит ни быков, ни лошадей – вообще ничего не разводит, потому что зарабатывает достаточно денег на корриде. Он матадор.
– Матадор! – воскликнула заинтригованная Эмбер. – Надо же, как интересно! А я вот никогда не была на корриде. По правде сказать, мне не очень-то и хотелось, потому что я нахожу подобные развлечения жестокими… но все эти толпы и все эти крики! Поистине храбрец тот мужчина, который способен стать матадором.
Валдис метнул на нее раздраженный взгляд, означавший, что он задет. Эмбер мысленно улыбнулась.
– На следующей неделе тебе будет предоставлена возможность посмотреть корриду. Как и каждая женщина из семьи Алезпарито, ты обязана посещать ее. Лично я считаю, что только дурак относится к своей жизни настолько беспечно, чтобы рисковать ею на арене, а Арманд Мендоса – дурак вдвойне. Но даже если он и впредь будет отказываться продать мне землю, когда-нибудь ему придется все-таки жениться на Маретте, и уж тогда я возьму свое…
– Так, выходит, земля принадлежит человеку, в которого влюблена Маретта! – перебила его Эмбер. – Тому, кто не хочет жениться на ней?
– Si, и я бы давно уже придушил негодяя, если бы не земля! Только если сестра выйдет замуж за этого упрямого болвана, ко мне перейдут права на подземные источники Мендоса. В прошлом нам и прав-то никаких не требовалось! Наши отцы были лучшими друзьями, и все шло гладко, как по маслу. А теперь никто не знает, что случится завтра. Вдруг Арманду придет в голову построить дамбу… или он продаст землю тому, кто захочет отвести воду? Пока мне хватает воды, чтобы поить скот, но нет никакой гарантии, что однажды с этим не начнутся проблемы. Тогда все мое дело пойдет крахом!
– Так вот почему для тебя так важен этот брак…
– Конечно, но дело не только в этом. По закону чести Арманд обязан жениться на Маретте. Я так и сказал ему: «Если ты не выполнишь соглашения, которое заключили наши отцы, то ты человек бесчестный!» Видишь ли, они договорились, что Маретта и Арманд поженятся, когда вырастут.
– Мне это кажется не слишком справедливым по отношению к детям, – заметила Эмбер и безмятежно вынесла возмущенный взгляд Валдиса. – Разве можно не принимать в расчет их собственных желаний? Ведь в то время они были совсем маленькими. Нет, все это решительно странно! Какое право имеют отцы решать судьбы детей? У каждого человека есть право любить того, кого он сам выберет.
– Я бы на твоем месте не брался судить об обычаях другой страны. Здесь поступают так – и точка.
– Я была не права, – кротко повинилась Эмбер, внутренне наслаждаясь тем, что вновь сумела задеть этого напыщенного индюка. Потом она сделала вид, что подавляет зевок. – Здесь очень и очень мило, Валдис, но после долгого одиночества мне непривычно быть в чьем-то обществе. Я устала и хотела бы подняться к себе.
Не говоря ни слова, тот за плечи повернул ее к себе и обнял, легко подавив попытку сопротивления.
– Ну-ну, маленькая сестричка, мне нужен всего один прощальный поцелуй, что-то вроде пожелания доброй ночи. Как приятно будет уснуть, вспоминая сладость твоих губок!
– Перестань! – закричала Эмбер, изо всех сил упираясь ладонями в его необъятную грудь и мотая головой из стороны в сторону, чтобы уклониться. – Как ты смеешь?! Перестань!
Посмеиваясь над тем, что он считал бесполезным трепыханием плененной птички, Валдис схватил Эмбер обеими руками за лицо, грубо запрокинул его и неторопливо, со вкусом поцеловал в губы. Сразу после этого он убрал руки. Эмбер пошатнулась и торопливо отступила, с отвращением вытирая рот тыльными сторонами обеих ладоней. Ей казалось, что губы испачканы чем-то отвратительным, ядовитым.
– А было очень неплохо, – заметил Валдис, еще больше развеселившись от этого зрелища. – Особенно потому, что я могу поручиться: ты ни разу еще не целовалась. Во всяком случае, с настоящим мужчиной. Позже я преподам тебе несколько уроков того, как доставлять удовольствие.
С криком ужаса и негодования, подхватив пышные юбки, Эмбер бросилась в дом. Она бежала и бежала, пока не оказалась перед дверью своей комнаты. Даже такое убежище казалось ей в эту минуту надежным. Изнутри дверь запиралась лишь на небольшую щеколду, которую можно было назвать засовом только с большой натяжкой. Все же Эмбер почувствовала себя в безопасности и без сил привалилась к двери, стараясь отдышаться.
Долита, которую она застала за взбиванием подушек на ночь, смотрела на нее сочувственно.
– Если сеньор захочет войти, такой замок вряд ли удержит его, – сказала она, вздохнув.
– Но что же мне делать, Долита? – воскликнула Эмбер, принимаясь нервно мерить шагами комнату. – Я ненавижу его! Я никогда в жизни никого не ненавидела, но к этому человеку не могу относиться иначе.
– Как и любое порождение зла, – кивнула горничная.
– Мне нужно, необходимо как-то вырваться из этого дома, – рассуждала тем временем Эмбер. Остановившись перед девушкой, она с мольбой заглянула ей в глаза. – Как же быть? Оставить деньги в его руках? Нет, я должна вернуть их. Насчет того, как добраться до Суэвло, я не беспокоюсь: потребуется – пойду пешком, сколько бы ни было миль. Но для того чтобы купить билет на поезд, деньги необходимы. А еда? Ведь мне хоть что-то надо будет есть… где же взять деньги? У меня нет здесь знакомых, которые могли бы одолжить хоть немного.
