– Вот что я скажу тебе, чудовище, – заговорила она, стараясь не выбивать зубами звучную дробь, – ты, похоже, проиграл. Теперь оружие в моих руках, и я не замедлю пустить его в ход, если ты только попробуешь шевельнуться. Мне еще не приходилось стрелять в человека… но, с другой стороны, ты ведь и не человек, поэтому можно не бояться, что грех ляжет на душу. Если тебя не станет, никто не заплачет.
– До чего же ты глупа, шалунья Эмбер, думая, что я не принял мер на такой вот случай. Если бы ты потрудилась выйти из этой халупы, вместо того чтобы произносить здесь возвышенные речи, то увидела бы кое-что интересное. Твой мальчишка теперь под крылышком у Герраса, могу поспорить на что хочешь. Если ты выстрелишь, он перережет его тощее горло… медленно.
– Чистейшая правда, – раздалось из темноты, и появился помощник Валдиса, в руках которого извивался Арманд. – Бросай ружье, иначе я пущу мальчишке кровь.
Эмбер помедлила, не в силах сразу признать поражение. Тело Пуэтаса, успевшее подтечь снизу кровью, шевельнулось. Мексиканец приподнялся и устремил на Эмбер укоризненный взгляд.
– Вы никому не поможете, если будете упрямиться и сейчас…
Когда Валдис вышел из пристройки, таща за руку Эмбер и подгоняя дулом еле ковыляющего Пуэтаса, индейцы, собравшиеся на звук выстрела, дружно отступили. Как и предсказывал Пуэтас, никто из них не сделал попытки вмешаться в происходящее. Валдис, однако, решил не рисковать.
– Пошевеливайся! – приказал он Геррасу, который продолжал держать мальчика, периодически встряхивая его. – Мы заберем американку, предателя и мальчишку, а потом вернемся еще раз за твоей puta.
– Без нее я не поеду! – огрызнулся Геррас. – Ты получил все, за чем приехал, а как насчет меня? Я тоже не против побаловаться с девчонкой. Я за то, чтобы разыскать ее.
В это время Арманд снова забился в его руках, сделав попытку освободиться. Геррас схватил его одной рукой за горло, хорошенько сжав, и поволок туда, где после хорошего тычка в спину свалился Пуэтас. Так как руки у него были связаны, подняться он не мог и лежал лицом вниз. Не выпуская Арманда, Геррас наклонился, схватил мексиканца за длинные волосы и дернул, заставив поднять голову.
– Если ты покажешь мне, где прячется девчонка, я убью тебя быстро, а если откажешься, то умрешь медленно и мучительно.
Несмотря на уверения Валдиса в том, что рана Пуэтаса не очень серьезна, тот потерял немало крови. Однако он явно вознамерился умереть с достоинством и потому, собравшись с силами, плюнул Геррасу в лицо.
– Ах ты, собака! – взревел тот и как следует пнул его в бок.
Среди индейцев послышался глухой ропот возмущения.
Это заставило его несколько ослабить хватку. Арманд воспользовался случаем, вырвался и бросился наутек. Геррас кинулся было за ним, но, плохо зная дорогу, на что-то налетел в темноте и свалился, разразившись ругательствами. Толпа индейцев продолжала взирать на все это с внешним бесстрастием, свойственным этой расе, но Эмбер заметила, как загорелись их глаза.
– Ну и болван же ты, Геррас! – возмутился Валдис. – Из-за тебя мальчишка сбежал. Какого дьявола тебе понадобилось пинать эту падаль? Видишь, теперь краснокожие недовольны, им не понравилось, как ты обращаешься с раненым. Черт их знает, что у них на уме? Короче, я еду, а ты можешь оставаться и расхлебывать последствия.
Геррас появился из темноты, потирая расшибленный лоб, и оглядел индейцев, у которых теперь был явно враждебный вид.
– Люди! – крикнула Эмбер, надеясь воспользоваться ситуацией. – Остановите их, люди! Во имя Господа!
– Да замолчи ты! – рявкнул Валдис, дав ей звучного шлепка по заду. – Так они тебе и кинулись на помощь, дуреха! Если бы хотели, они уже помогли бы тебе. Ох, и дал бы я тебе трепку, да не знаю, какое впечатление это произведет на дикарей. А теперь пойдем отсюда. Если мне помешают забрать тебя, в живых тебе не бывать.
– Ну и пусть, ну и пусть! – закричала Эмбер, лягаясь изо всех сил. – Я буду только рада, если ты убьешь меня, если все это наконец кончится! Что же ты медлишь, дьявол!
Ропот индейцев стал громче, и они шаг за шагом двинулись вперед.
– Если это будет продолжаться, они на нас набросятся, – встревоженно заговорил Геррас. – Неужели ты не можешь как-нибудь ее усмирить? В конце концов, это ведь твоя девка…
Он подавился словами, когда Валдис, внезапно и без всякого предупреждения, выстрелил в воздух. Индейцы замерли.
– Вот там и оставайтесь! – прорычал Валдис. – Еще шаг – и не все из вас вернутся сегодня домой!
Разумеется, кора не понимали слов, зато хорошо понимали интонацию и жесты. Один за другим они начали отступать в темноту. Эмбер продолжала взывать к ним, но теперь ее возгласы не находили отклика.
– Едем скорее, веди лошадей, – распорядился Валдис. – Нам надо убраться за пределы их костров и скрыться в темноте. Мне надоело все время возиться с этой дикой кошкой. Настало время научить ее повиновению.
Вскоре помощник вернулся, ведя лошадей, и для Эмбер начался новый этап испытаний.
Мальчик наблюдал из укрытия, пока силуэты всадников окончательно не растаяли во тьме. Он был так испуган, что зубы у него громко стучали. Но, оттесняя страх, в нем все сильнее разгоралось доселе незнакомое чувство, которое белые назвали бы праведным гневом. Маленький отщепенец, которому никогда не приходило в голову защитить себя, готов был на все, чтобы защитить божество с серебряными волосами – женщину, которая одна была добра к нему.
Он понимал, что слишком мал для схватки со взрослыми вооруженными людьми. Как страстно он желал стать взрослым… или чтобы рядом оказался взрослый. Он никогда не говорил, но тем лучше соображал и запоминал. Он много раз слышал разговоры о том, что где-то за горами есть дом, а в доме – белый, храбрее которого нет никого на свете.
Может быть, этот храбрец также и добр.
Стиснув зубы и сжав кулаки, мальчик поклялся найти его. А пока в его силах было только одно: выследить тех, кто отнял у него ослепительно прекрасное божество с серебряными волосами.
В ту ночь, когда Корд Хейден увидел этот сон, разразилась жестокая гроза. Члены экспедиции укрылись в пещере на берегу реки Колорадо, круто обрывающемся к бурлящей воде. Это было не очень удобное убежище, в котором едва хватало места для людей и вещей.
Несмотря на дневную усталость, уснуть долго не удавалось из-за ослепительных молний и раскатов грома, следующих один за другим. Скала содрогалась от порывов ветра и ударов волн разбушевавшейся реки. Однако когда Корд все же забылся сном, ему привиделась чудесная картина: он держит в объятиях Эмбер в момент их общего экстаза. Но когда наслаждение отхлынуло и готов был наступить сладостный покой, любимую грубо отняли у него. Он рванулся, чтобы освободить ее из рук неведомого насильника, но вдруг ощутил, что связан по рукам и ногам. Тщетно метался он в своих путах, напрягая силы, чтобы разорвать их. Он даже не видел Эмбер, потому что все окуталось густым туманом, зато слышал ее отчаянные крики и чей-то злобный, торжествующий смех.
