Он слушал, и гнев поднимался в нем, как в паводок река у плотины.
– Послушай меня, – проговорил он, когда она закончила свой рассказ.
Клинт крепко держал девушку за плечи и прижимал к себе так тесно, что она чувствовала на лице тепло его дыхания.
– Я хочу, чтобы ты сейчас же вернулась домой и немедленно уехала отсюда.
– Нет, я не уйду. Я нужна тебе.
Встряхнув ее так яростно, что голова качнулась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, он процедил сквозь стиснутые зубы:
– Не спорь со мной. Поворачивай и сейчас же уходи отсюда. Их предводитель – Джордан. Наверняка он. И ручаюсь, как только ты уехала, он поехал следом за тобой.
– Ошибаешься, – засмеялся Джордан в темноте, нажимая курок пистолета и посылая пулю Клинту в ногу.
Клинт выронил пистолет и упал, застонав от боли, чувствуя, что Дэнси отрывают от него. Пистолеты вывалились из ее рук.
Джордан хмыкнул, глядя, как Клинт зажимает кровоточащую рану на ноге.
– Я не ехал следом, глупец. Я поехал короткой дорогой и ждал вас здесь. Я знаю о секретной тропе через гору, потому что вовсе не всегда был послушным маменькиным сынком, за которого ты меня принимал. Много раз я следовал за вами в детстве, а ты был отцовским любимчиком…
Его голос сорвался до пронзительного визга.
Слейд Хокинс, одетый в красный балахон и капюшон, сжимал руками горло Дэнси, не давая ей кричать. Она задыхалась и яростно царапалась. Из-за кустов показались еще двое в белых одеяниях клана. Они торопливо зажгли факелы и подступили ближе.
Дэнси охватила паника. Она тщетно пыталась освободиться и кинуться к Клинту. Бедняга пришла в ужас при виде стоящего рядом Джордана. Стоящего! Он мог ходить!
Джордан видел, как она потрясена, и ухмыльнулся.
– Да, как видишь, правда, чудесно? – радостно подтвердил он. – Эти глупые доктора не знали, что имеют дело с человеком, который не сдается. Я каждый день работал ногами, не обращая внимания на боль. Но, когда снова научился ходить, понял, что в моих интересах держать это в секрете.
Он продолжал хвастать, что к тому времени сумел уже организовать местный клан. А поскольку все верили, будто он прикован к инвалидному креслу, никто бы не заподозрил его в участии в этой организации.
– Кстати, позволь представить тебе двух моих Ночных Ястребов, – церемонно продолжал Джордан, все так же держа Клинтона на прицеле. – Ты, вероятно, уже знаешь их имена: Бак Суини и Эмметт Пибоди.
Бак и Эмметт шумно запротестовали, а Слейд крикнул:
– Заткнитесь, черт подери. Может, она еще не знает, кто они.
– О, это не имеет значения. Она никогда никому не скажет, не правда ли, дорогая? – Джордан усмехнулся ей, и Дэнси стало плохо – в свете факела он был похож на демона.
– Жены не выдают друзей мужа и их дела, не так ли?
Джордан протянул руку, чтобы потрепать ее по щеке, но девушка откинула голову назад, ее тошнило от омерзения.
– О, позже ты изменишь свое мнение…
– Прекрати, Джордан! Есть только один способ положить этому конец. Ты знаешь, какой.
Только теперь Джордан увидел, что Слейд достал свой пистолет, и нервно напомнил:
– Я же сказал, я сам улажу это. Я хочу, чтобы Клинт знал…
– Это не имеет значения, – рявкнул Бак. – Вы займитесь им, а мы разберемся с нею.
– Нет! – Джордан покачал головой сначала медленно, потом быстрее. Дыхание его стало неровным, прерывистым: он сообразил, что они собираются сделать, и истерически закричал:
– Нет, вы не должны ее убивать. Она никогда слова не скажет об этом, я клянусь! Когда его не станет, она поймет, что у нее никого нет, и выйдет за меня, а я уж добьюсь, чтобы она держала язык за зубами; если нужно, буду бить, мучить ее – все, что угодно! Она никогда не заговорит, я обещаю! Только отпустите ее, пожалуйста!
– Мы не можем рисковать, – непреклонно сказал Слейд, – ни с ней, ни с твоей матерью. Когда все будет кончено, я вернусь в дом и позабочусь о старухе. Клан больше, чем ты думаешь, Джордан, – продолжал он гордо. – Он вас перерос. Мы собираемся сделать жизнь такой, какой она была до войны. И люди вроде тебя либо примут это и пойдут с нами, либо будут растоптаны без всякой пощады.
– Ничего с этим не поделаешь, Джордан, так оно и будет, – вступил Бак.
– Нет! – крикнул Джордан. Улучив момент, он рванулся, выхватил Дэнси из рук Слейда, швырнул ее на землю и в то же мгновение вцепился в пистолет Слейда.
Несмотря на жгучую боль в ноге, Клинт воспользовался случаем, кинулся к тому месту, где упал его пистолет, схватил его, взвел курок и выстрелил в Эмметта, убив наповал.
В то же мгновение Слейд ударом по голове сбил Джордана с ног, так что тот покатился в кусты.
Клинт услышал, как пуля просвистела мимо его головы, и нажал курок. Он попал Баку прямо в лоб. Тот рухнул на него сверху, опрокинув его на спину. И Слейд, улучив момент, кинулся вперед, вырвал у Клинта пистолет и навис над ним живой угрозой.
– Ну, кто хочет умереть первым? – он качнул стволом в сторону Дэнси, которая как раз нашла один из своих пистолетов и готовилась выстрелить.
Джордан увидел это.
– Нет! – закричал он и, бросившись на Слейда, принял пулю, предназначавшуюся Дэнси.
Когда Джордан рухнул на землю, Слейд попал под прицел. Дэнси нажала на спуск – и все было кончено.
Эпилог
Они стояли на ступенях церкви и смотрели, как уезжает последний свадебный гость.
– Я все еще не могу прийти в себя – подумать только, как много народу пришло! – удивлялась Дэнси, крепко прижимаясь к руке Клинта, словно не желая больше никогда его отпускать. При взгляде на нее у Клинта просто дух захватывало – так красива она была в своем белом шелковом платье!
– Думаю, без Эдди тут не обошлось.
Эдди стояла рядом, распираемая гордостью.
– А как же, – возбужденно сказала она, – я всегда говорила, что эти люди прекрасно понимают, что к чему и с какой стороны хлеб намазан маслом. Я им втолковывала, что пора вас простить и все забыть. Война закончилась. Нужно продолжать жить. А вы, молодые люди, – часть нашего общества, и пора научиться вас уважать.
Дэнси и Клинт обменялись теплыми взглядами. Они помирились с Эдди, и от этого самый счастливый день в их жизни стал еще прекраснее.
Габриель кинулся помочь Эдди, когда она начала спускаться по ступеням, но старуха с досадой отпихнула его.
– Мне не нужна твоя помощь. Доктор Каспер сказал, со мной все в порядке, но, если все будут относиться ко мне, как к больной, я, чего доброго, и впрямь могу очутиться в коляске Джордана, и… – ее голос дрогнул, словно она сглотнула горькие воспоминания.
