Женя с содроганием припомнила ночной кошмар: на шее гарпии действительно был темный, должно быть, волосяной, шнурок, но саму ладанку со спины, конечно, было не увидать.
– Отшельник тот правду сказал, – продолжал Фрейднур. – Сколько я тут при молодом господине состою, Брунгильда и не чихнула даже. Хворь, и та ее боится. А вот мать ее горемычная, та хоть и оправилась в тот раз, да прожила недолго. Всего-то полтора года ей отпущено было после того злосчастного случая. Как перестала дите грудью кормить, так вскоре и померла. Дядька мой сказывал, угасла несчастливица бедолашная. А потом старый господин другой раз жену себе взял, и от нее уже Пипин родился.
– Да-а, – протянула дама Ойген. – Грустная история. Но с чего тут шептаться? Теперь мне понятно, по какой причине Брунгильда с такой жестокостью относится ко всем окружающим – это недостаток внимания и нежности в детстве. Конечно, подобная ситуация формирует в ребенке подсознательное отторжение мира, столь жестокого к ней.
– Точно-точно, – согласно закивал Фрейднур, – вот и дядька мне говорил, не иначе как она не человеческое дите, а подменыш!
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – прокомментировал Лис. – Вот где собака порылась. Выходит, насчет подменыша ты была права. Только вот нянька-кормилица оказалась какая-то бородатая. Но в целом ты умница, верно сообразила. А теперь ну-ка, давай быстренько мозгами пошурупаем, покуда десятый сын своих родителей не удивился, шо это ты зависла.
Неведомо, кто поменял настоящую дочь могущественного и, прямо скажем, не самого добродетельного майордома на заколдованную гарпию. А та первым делом укокошила мать настоящей Брунгильды, насколько я понимаю, не особо мудрствуя, – выпила по капле всю ее жизненную силу. С возрастом она вышла на оперативный простор и, как мы видим, неслабо там развернулась. Но отсюда резонный вопрос: кому и какого рожна это представление было нужно? Вряд ли где-то в предгорьях расположен тайный питомник гарпий, и его седобородый хозяин таким образом устраивает судьбу воспитанниц. Кстати, уточни: где имела место быть вся эта душераздирающая история.
Женя не замедлила задать вопрос, но Фрейднур лишь пожал плечами:
– Да кто его знает! Дядька о том не говорил, а я и не спрашивал. Знаю только, что отец Пипина в ту пору еще майордомом Австразии был.
– Уже что-то. На безрыбье и сам раком свистнешь. Хотя широта и долгота были бы вернее. Если верить карте, Австразия находится на севере и северо-востоке относительно нашего теперешнего местоположения. Погоди, – Лис остановился, – уж не знаю, радоваться или нет, но дракон как раз и полетел в том направлении.
– Верно, – подтвердила Женя. – А что если он помчался не просто в какие-то абстрактные пещеры зализывать раны, а к тому самому неизвестному пока нам месту? Условно говоря, – питомнику.
– Может быть, и так, – отозвался Сергей, – однако у нас нет фактов, подтверждающих эту версию. Хотя, впрочем, и опровергающих нет.
– Нет, – деловито согласилась Женечка. – Но это объясняет, почему вдруг Брунгильда так всполошилась и сама понеслась ловить зубастого перепончатокрылого.
– Эк ты его окрестила! Ты с меня пример не бери. Пощади нервы руководства, они этого не переживут. Кстати, к вопросу о «понеслась». Возможно, что в обличье гарпии она тоже летала навестить того самого невнятного отшельника. Как тебе вариант?
– Может быть, но факты…
– Ой, ну ты шо, не в курсе, что факты – упрямая вещь? Им только дай волю, и мы будем здесь сидеть до второго пришествия и ждать, пока фактам надоест упрямиться. Как говорится: «Ля фам, шершите и обшершите».
Фрейднур несмело окинул взглядом задумчивую даму Ойген.
– Прикажете, того, зайти позже за письмом?
– Да, к обеду оно будет готово. Отправитесь с ним в обитель Святого Эржена. Если предчувствия не обманывают меня, там вы найдете мастера Рейнара.
– Умница, девочка. Возьми на полке пирожок. Работаем.
Стая медленно окружала прогалину. Теперь уже хищникам было не до игр, не до учебных охот. Кто-то посмел нагло и бесцеремонно вмешаться в отработанный тысячелетиями процесс воспитания молодых волков, посмел опозорить вожака перед щенками! Нельзя спустить такое безнаказанно!
Звери медленно, каждым движением наводя леденящий душу ужас, выступали из-за кустов, чуть приседая на задние лапы, каждый миг готовые к прыжку. Лишь старые непригодные к охоте волки-пестуны оставались в стороне, рядом с резвыми не в меру волчатами, желавшими хоть глазком поглядеть на расправу. Рычание, удары лап, щелканье клыков еле сдерживали их пыл. Вожак, заматеревший в сотнях удачных охот, прекрасно сознавал, что одетый в железную шкуру крупный самец человека весьма опасен. Его сила, его взгляд, длинный стальной клык в его лапе не оставляли сомнений: поединок будет непростым, и неизвестно, для кого еще окажется последним.
Он выжидал, стараясь напугать, улучить момент для решающего броска. За спиной крупного самца жался второй, поменьше, но этот был не столь опасен. И хотя вожак знал, что видимость бывает обманчива, главная опасность все же исходила от железношкурого. Второй человек боялся, волки прекрасно чувствовали это.
– Я их задержу, – процедил Карел, отступая к стволу раскидистого вяза и поводя острием меча из стороны в сторону. – А ты карабкайся на дерево.
Бастиан подпрыгнул, хватаясь за торчавшую над головой ветку.
– Нет, нет, не сюда! – взмолилась Гизелла. – Она может не выдержать! Если обломится, мы погибнем все.
Ухватившийся за толстую ветвь Ла Валетт нелепо задрыгал ногами в воздухе, соображая, что теперь делать. И тут, словно по команде, волки ринулись вперед.
Не тратя времени, Карел развернулся в сторону болтающегося между небом и землей соратника, взмахом меча готовясь поразить ближайшего хищника. Тот отпрянул, так что острие пронеслось лишь в четверти дюйма от кожаного носа, и в ту же секунду вожак прыгнул на спину крупному самцу, желая сбить его с ног.
Карел едва устоял. Отброшенный на плечи кольчужный хауберк спас от клыков. Взревев от ярости, богемец с разворота ударил спиной о ствол дерева, намереваясь расплющить противника, сломать ему хребет. Тот, взвизгнув, отскочил, и тут же ринулся в новую атаку, на этот раз стараясь вгрызться в ногу человека. Стая устремилась за ним, каждый из волков уже наметил себе цель, но вдруг оглушительный, раздирающий душу визг буквально сотряс прогалину. Вероятно, до этого мгновения Гизелла пыталась держать себя в руках, искать выход, защищать маленького сына, но сейчас, когда спасение, казавшееся таким близким, вдруг обернулось кошмаром, нервы ее не выдержали.
Неожиданный резкий звук ударил волков по ушам, и те, недовольно заворчав, отпрянули. Карел не медля ни секунды, отскочил к дереву и снова занял позицию. Хуже было другое: не ожидавший такого поворота событий Бастиан в ужасе разжал руки и шлепнулся в траву, чувствительно приложившись затылком о торчавшее из земли корневище. В глазах его поплыло, он попытался встать на ноги, но снова завалился набок.
