— Ты Господу или мне?
— Тебе!
— Шо я с этого буду иметь?
— Ночную прогулку и ветер свободы в парусах.
— О, слышу голос прежнего Капитана.
— Ты обещал быть серьезным.
— Вальдар, ты же знаешь, когда я становлюсь серьезным, я представляю серьезную угрозу для общества.
— Именно этого я от тебя и добиваюсь.
— Излагай давай, откель грозить мы будем шведу.
— При чем тут швед?
— При Медном всаднике. Не отвлекайся.
— Так, для начала, насколько вы свободны в передвижении?
— В тюремный сектор мы не заходим, однако шастать по замку можем беспрепятственно. Как сказал летеха, лорд Габерлин уже прибыл на Гернси и к ночи будет здесь. Стало быть, завтра днем примется отделять козлищ от овнищ.
— Хорошая новость. Надеюсь, никто не помешает лорду до поры до времени действовать по его плану.
— Давай-давай, поведай остолбеневшей публике, что ты уже надумал.
— Скажи, ты сможешь раздобыть мундир английского офицера?
— Судя по тому, как давешний летеха глядит на нашу прелесть, при известном повороте событий я могу позаимствовать мундир, а также нижнее белье, при этом не потревожив тела.
— Лис, ты обещал!
— Шо тебе теперь не нравится при моей серьезности? Я справедлив, шо тот плакат «Куда ты заныкал остаток зарплаты?!» или там еще спрашивали: «Ты записался доброволком?!»
— Лис!
— Ну, хорошо, хорошо. Если Софи ответит мне взаимностью в целях великого дела, то мы вытряхнем лейтенанта из порток и портупеи, не дав ему возможности куртуазно их скинуть. Шо дальше?
— Дальше нужно проникнуть к лорду и сообщить ему, что французский офицер, захваченный на голландском корабле, на самом деле английский дворянин, посланный в Россию со специальным заданием.
— Блин, это такая голая правда, что даже обидно! Я так растрачу таланты в тупом и банальном изложении фактов. Негде ж развернуться!
— Погоди, разворачиваться будем в гавани.
— Ладно, уговорил. Суть я понял, но ответь мне на пару вопросов: кто и с каких бодунов пустит какого-то лейтенанта к уставшему от трудов праведных лорду, да еще среди ночи?
— Лис, во-первых, это как раз твоя задача придумать, как и почему. Во-вторых, ночью как раз легче, чем днем. Меньше помех.
— Ага, типа, спят усталые игрушки… Ну, спасибо, удружил! Пойду думу думать и склонять мисс Рид к противозачаточным действиям.
— Ты опять за свое?
— За какое еще свое? Это я, по-твоему, должен с лейтенантом флиртовать?! И не надейся, я на такое не подписывался!
Я тяжело вздохнул, и Лис вновь заговорил серьезно, вернее, настолько серьезно, насколько он вообще был способен:
— Ладно, хорошо. Нанесли мы неофициальный вражественный визит, и шо дальше? Я так понимаю, Софу здесь бросать ты не собираешься?
— Сергей…
— Можешь не отвечать, это был грязно риторический вопрос. Я просто стараюсь покрасивше себе представить увлекательную ночную прогулку: ты, да я, да мы с тобой. Плюс отрада глаз твоих, плюс лорд… да, кстати, брата госпожи Рид берем или оставляем здесь?
— Что?!
— В грамматике русского языка вопрос, относящийся к одушевленному скоплению атомов, должен звучать не «что?», а «кто?».
— Погоди, но он же остался в Риге… мы же с тобой видели…
— Да ну? Ты, похоже, слушал тоже этим, как его? Сердцем. А надо, скажу тебе по секрету, ушами. Софа четко сказала: «Вон его шляпа и плащ», где в этом наборе предметов достопочтенный мистер Рид?
— Нигде, — сознался я.
— Правильно. Садись, пять! Впрочем, ты уже сидишь. В тот момент, как ты утешал мисс Рид и отпаивал ее казенной валерьянкой, наш уважаемый судостроитель решил удалиться от терний мирской жизни.
— Ты хочешь сказать, что все это время он скрывался под сутаной доминиканца? То-то он все сидел в каюте.
— Ну почему так сразу — скрывался? Может, ему после нашей пьянки явление было, такая себе разновидность белой горячки. У него вообще сейчас тяжелый период в жизни. Сначала он бросил писать портреты, потом строить корабли…
— Погоди, погоди, Лис! Ты что же, хочешь сказать, что Якоб ван Хеллен и Роберт Рид — одно и то же лицо?
— Я б даже утверждал, что все остальные части тела тоже одни и те же. Как ты помнишь, ван Хеллена я не видел, однако краем глаза заприметил того самого мальчишку, который приносил ему пиво и сосиски.
— Да, я помню, который бесследно исчез.
— Ага, потому что его никогда и не было. Капитан, еще раз, оставь сердцу его прямую функцию — перекачивать кровь, а попутно напряги серое вещество. Мальчика не было, потому что была девочка! Столь приятная твоим глазам, рукам и бог весть еще чему Софи Рид. Они с братом, конечно, умеют здорово гримироваться и быстро менять костюмы, но есть маленькое «но» — манера двигаться у них остается та же. Не пощастило ребятам изучать систему Станиславского.
— Проклятье!
— Я хотел тебе сказать раньше, еще там, на борту, но, с другой стороны, это хорошая новость. Если бы мисс Рид оказалась мальчиком, тебя бы ждало глубочайшее разочарование в жизни.
Я лишь вздохнул, признавая правоту старого друга.
— Тогда выходит, они тащат нас в ловушку. Все эти басни про верфь в Риге и высокопоставленного дядю в Париже лишь для того, чтобы заманить нас во Францию, прямо в руки тамошней контрразведки.
— Может, и так, — согласился напарник. — Но я думаю, история с золотом на берегах Сакраменто их настолько подцепила, что банально сдавать нас на ужин мадам Гильотен они вряд ли станут.
— Пожалуй. Скорее всего, действительно затеялась какая-то подковерная борьба. Хорошо бы выяснить, кто на самом деле эти двое и чего хотят. Естественно, кроме золота.
— А может, ничего, кроме него, душевного, и не хотят?
— И в этом тоже неплохо бы убедиться. Но ответь мне, если ты уже давно понял, что мисс Рид и ее брат не те, за кого себя выдают, почему загодя не предупредил меня? Почему не остановил?
— Капитан, вот ты странный! Ты ж помнишь, что ван Хеллен слышал о твоей миссии, так сказать, в прямом эфире. Был это мистер Рид или его тайный агент — глубоко по барабану. В Париже уже, вероятно, готовят ковровые дорожки к твоему приезду, а заодно — почетный караул трех сортов войск. В принципе, эта семейка могла пустить дело на самотек. Ван Хеллен явился бы к принцу через пару дней после нашего отъезда, напел песен, как его похитили разбойники, надеясь получить выкуп, а намедни, скажем, упились, как свиньи, и вот он здесь, в цветах и в шляпе. Но они так не сделали. Стало быть, у них имеется явный тайный интерес. Так пусть до поры до времени думают, что все идет по их хитроумному плану. Я ж знаю, ты придумаешь, как выкрутиться.
