– Меня с собой возьмёшь?
– Я бы с удовольствием, если честно, – признался Прохор, – вдвоём идти легче, только это путешествие не физического плана, бок о бок не пойдёшь. Сначала я попробую поискать ДД мысленно, потом физически, а когда дойдёт дело до физики, твоя помощь будет неоценима.
– Эй, горожане, идите ушицы отведайте, – позвал от костра Михась.
Прохор уловил голодное урчание живота, с готовностью направился к костру.
Слежка
Саблин оставил Прохора в деревне с тяжёлым сердцем. Интуиция подсказывала, что спокойный период жизни вдали от городской суеты заканчивается и вот-вот начнутся события, выводящие Прохора и Охотников на новый уровень противостояния. Надо было искать новое убежище, где математик мог заниматься походами по числомирам долгое время, не заботясь об охране и скрытности своего положения.
Мысли у Саблина по этому поводу были, но для их реализации нужен был совет опытного человека, а кому довериться, кроме Юстины, он не знал.
Пока ехал в Суздаль, думал, куда можно будет податься на первое время.
Сначала – на Сахалин, где у Саблина были друзья, с которыми он когда-то в молодости служил в армии.
Вторым пунктом остановки мог стать родной посёлок мамы в Казахстане – Аулманик, куда вряд ли догадаются заглянуть Охотники.
И, наконец, вполне безопасным местом отсидки могла стать одна из зарубежных стран, та же Черногория, к примеру, или Норвегия, где остановились Прохор и Саблин-вторые, удачно использовав для этого чемпионат мира по бейсджампингу. Либо вообще улететь подальше от Европы, в Южную Америку или в Австралию, куда и Охотникам будет добираться непросто.
Единственным мешающим обстоятельством для такого рода заграничных вояжей было отсутствие финансов. Ни у него, ни у Прохора на счетах в банках не лежали крупные суммы денег, и надо было ещё найти спонсора, который согласился бы помочь в этом деле.
В турцентре к его просьбе дать месячный отпуск отнеслись с пониманием.
– Собрался на моря, Данимир Тимофеевич? – полюбопытствовал директор центра Патрушев, черноглазый, улыбчивый и резкий. – Что-то ты разъездился, то в Мирный, то к океану…
– Нет, я к отцу поеду, в Смоленскую губернию, – ответил Саблин. – Помочь там надо с садом-огородом.
– Подождать недельку не можешь? Занятия заканчиваются пятнадцатого…
– Сергей, мне сейчас надо. А занятия Спирин проведёт. Я с ним уже договорился.
– Ну, надо так надо. – Патрушев передвинул бумаги на столе. – Оформляй отпуск. – Он поднял голову и внимательно посмотрел на Данимира. – Мне из полиции звонили, интересовались тобой.
Саблин, направившийся к двери кабинета, повернул обратно.
– Из полиции? Странно. Не могли сразу ко мне обратиться? Что их заинтересовало?
– Как ты справляешься с работой, не было ли нареканий со стороны руководства, не слышали ли от тебя экстремистских заявлений.
Саблин невольно улыбнулся.
– В экстремизме меня ещё не упрекали.
– Да, и ещё спрашивали о твоих учениках, не жалуются ли, кто ходит регулярно, а кто нет. Я ответил, что как у директора у меня к тебе претензий нет, а об остальном лучше побеседовать с тобой лично.
– Абсолютно согласен. А кто спрашивал, не представился?
– Почему не представился, спрашивала женщина, лейтенант отдела… как же его… а, вот, записал. – Патрушев поднял листок бумаги. – Департамент связи с общественностью, лейтенант Яшутина. И телефончик вот.
Саблин глянул на листок, запомнил номер.
– Спасибо, я ей непременно перезвоню.
– И ещё, Дан, если помощь какая понадобится, ты…
– Спасибо, Сергей, ты и так столько для меня сделал.
В коридоре турцентра Саблин набрал номер Юстины, не включая обратку:
– Привет, майор, дело есть.
– Я занята, – ответила подруга Прохора. – Через пару часов перезвоню.
– Вскрылись новые обстоятельства. Ты лейтенантшу по фамилии Яшутина из департамента связи с общественностью не знаешь?
– Нет.
– Она почему-то интересовалась мной.
Юстина помолчала.
– Причина?
– Не догадываешься?
– Поняла, освобожусь – позвоню.
Саблин зашёл в спортзал, пообщался с Сашей Вавиным, собиравшим свою группу: Саша преподавал туристам навыки медицинской помощи, – и не успел выйти из здания центра на улицу, как позвонила Юстина:
– Подъезжай ко мне домой через полчаса.
– Юсь, мы уже говорили на эту тему, лучше встречаться вне всяких стен, на природе. Давай встретимся у центрального входа в кремль.
– Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь?
– Я только что вернулся из… – он поискал слово, – из места заключения Прохора и знаю, о чём говорю.
– С вашими недомолвками надо кончать. Жди, подъеду.
Саблин вернулся к машине, обратив внимание на косой взгляд стоявшего у входа в здание турцентра парня в каскетке. Парень тут же заспешил прочь, но фантазия Саблина уже заработала, подключив нужные структуры боевого режима, и он без труда вычислил второго наблюдателя, делавшего вид, что разговаривает с кем-то по мобильному телефону. Как только машина Саблина двинулась с места, оба парня нырнули в подъехавшую тёмно-серую «Ладу Фортуну», и та пристроилась в хвост данимировского суперкара.
«Ну-ну, – усмехнулся Саблин, настраиваясь на спортивный экстрим, – попробуйте угнаться».
«Вейр» молнией метнулся по проспекту Ленина, обходя ряд машин, несколько раз перестроился из ряда в ряд, находя для манёвра узкие щёлочки между машинами, свернул направо и лихо вонзился между двумя потоками машин на пересечении улиц Крупской и Слободской. К кремлю Саблин подъехал уже спокойно, не видя в зеркальце заднего вида машины преследователей.
Повернул на Зарядье, остановился на Кремлёвской улице, за книжным магазином. Подождал, посматривая на проезжавшие мимо авто, «Ладу Фортуну» не увидел и вылез на тротуар. Если парни у турцентра и следили за ним, догнать «Вейр» с его шестьюстами лошадьми они не смогли, для этого надо было быть гонщиками либо профессионалами слежки экстра-класса.
Саблин неторопливо двинулся к кремлю, высившемуся в конце улицы белой, геометрически красивой громадой.
Валы и рвы, окружавшие Суздальский кремль со времён постройки, сохранились до сих пор, украшенные стелами с табличками, указывающими, что здесь располагались насыпи, укреплённые дубовым частоколом, возведенные вокруг города по приказу Юрия Долгорукого.
За стенами кремля можно было рассмотреть высокую соборную колокольню, зелёные крыши Архиерейских палат, сам Рождественский собор, маковки Успенской и Христорождественской церквей.
