— Сказал, что любит вас всех. — «Пьеро» с трудом удалось
сдержать усмешку.
— Что-что? — встревожился молодой человек. Его фамилия была
Тишкин, и он всегда переживал, что не унаследовал от родителей какой-нибудь
более подходящей для разведчика фамилии — Абель или Фишер. — Это какой-то шифр?
— Почти, — ответил «Пьеро». — Он обещал мне украсть
чей-нибудь стакан во время обеда. Сказал, что попытается это сделать.
— Вы тоже шутите? — обиделся Тишкин. — Почему вы не
объяснили ему важности нашего задания?
— Послушайте меня, Тишкин, — сказал «Пьеро», поворачиваясь к
нему, — я помню еще времена, когда в Лиссабоне мы не смогли бы не только
говорить, но и вообще подойти друг к другу ближе чем на сто шагов. Сейчас
другие порядки, Тишкин, и другое время. Дронго не наш агент — не ваш и не мой.
Он всего лишь бывший эксперт, согласившийся прилететь сюда и помочь вычислить
«Сервала». И раз уж мы не можем обойтись без него, значит, должны принимать его
условия игры. И не нужно так суетиться. Если «Сервала» кто-нибудь и сумеет
вычислить, то это Дронго. Он абсолютный профессионал, вы меня понимаете? Не
надо его дергать по пустякам. Как только он будет уверен в своих выводах, мы
сразу все узнаем, вы сможете спокойно позвонить в местное отделение Интерпола,
чтобы арестовать Кахарова. Кстати, нам его все равно не выдадут. По закону он
гражданин Таджикистана, пусть даже и бывший. Вот туда его и отправят. А потом,
если таджики захотят, а я думаю, что они захотят, мы снова получим его обратно.
Вы меня поняли?
— Получается, что ваш Дронго может вытворять все, что
угодно? — разозлился Тишкин. — Кто он такой, этот авантюрист? Этот человек, не
имеющий нашего гражданства, этот…
— Я тебе скажу, Тишкин, — наклонился к нему «Пьеро». — Твои
дети и внуки будут читать книги, в которых напишут про Дронго.
Вполне вероятно, и ты останешься в истории, но лишь потому,
что однажды имел счастье видеть живого Дронго и даже участвовать с ним в одной
операции. Ты меня опять не понял или хотя бы это дошло до тебя?
Глава восьмая
За обедом Дронго подошел к столу, где сидела Зулмира, и
устроился рядом. Она взглянула на него, одобрительно кивнула, но ничего не
сказала. Женщины обедали все вместе, втроем: Зулмира, ее подруга Эстелла и
делегат из Индии пожилая Малика Капур, одетая в традиционное индийское сари.
Все трое приветливо улыбнулись Дронго, здесь вообще царила удивительно
доброжелательная атмосфера.
— Мы выезжаем сегодня в пять, — шепнула ему Зулмира, —
только не опаздывай, иначе автобус уйдет без тебя.
— Почему я должен опоздать? — возмутился Дронго. — Спущусь
вниз раньше всех.
— Раньше всех не нужно, — улыбнулась она, — а то тебя
кто-нибудь увезет. Вон японский делегат — записался первым, а теперь не может
поехать.
— Почему? — насторожился Дронго. — Он что, отказался?
— Да. Сегодня утром. Этот японец очень известный врач, и
министр здравоохранения Португалии пригласил его и еще двоих специалистов
поехать с ним в госпиталь, находящийся в Мафре. Там проводят специальные
исследования по различным болезням, в том числе редким. Поэтому японцу пришлось
отказаться от поездки на экскурсию.
— Это уважительная причина, — рассудил Дронго, — если он
действительно такой крупный специалист, то пусть едет в госпиталь…
— О чем вы говорите? — поинтересовалась Эстелла. Как и у
большинства темнокожих, ее улыбка была белоснежной. — Опять о нашей поездке?
Должна вам сказать, что Зулмира чуть не убила меня, требуя вписать вас в состав
этой группы. Что было не так-то легко. Хорошо, что я узнала об одном
освобождающемся месте.
— Получается, мне помог японец, — понял Дронго.
— Да, — кивнула Эстелла, — вижу, вам уже все рассказали. —
Она взглянула на Зулмиру, и обе женщины широко улыбнулись.
— Так много желающих? — спросил Дронго.
— Больше тридцати человек, — призналась Эстелла, — и,
по-моему, всем не терпится попасть на этот стадион. Хотя в Эшториле тоже будет
очень интересно. Нас повезут в знаменитый «Палацио», там у нас запланирован
ужин. Итальянский делегат Паоло Россетти просто умолял включить его, когда
узнал, что мы туда поедем. Пришлось вносить и его в список.
— Почему? — спросила Зулмира. — Что там такого интересного
для итальянца?
— А вы не знаете? — лукаво спросила Эстелла, взглянув на
Дронго.
— Знаю, — кивнул он. — В этом отеле после Второй мировой
войны жил низложенный король Италии Умберто. Для итальянцев этот отель — часть
их истории.
— Верно. С вами неинтересно! — Эстелла шутливо махнула на
него рукой. Руки у нее были тонкие, с изящными запястьями и длинными пальцами.
— Вы все знаете. Может, вы историк, а не врач?
— Я люблю историю и много читаю, — ответил Дронго. Ему было
приятно проявлять собственную эрудицию, но такая осведомленность могла
насторожить чужого человека. Хорошо, что его ответа никто не услышал. Только
Зулмира и ее подруга. Даже Малика Капур, занятая своим обедом, не подняла
головы.
Мимо прошел Франклин Кобден, направляясь к своему столику.
За ним семенил какой-то делегат, очевидно на ходу рассказывающий американцу о
своей проблеме. Кобден слушал молча, лишь изредка рассеянно кивая головой.
— Наверное, просит денег. — Зулмира глазами показала на
собеседника Кобдена. — Все знают, что этот фармацевт очень богат.
— Сеньор Кобден тоже поедет, — неожиданно сообщила Эстелла.
— А ему зачем? — удивилась Зулмира. — Или он так любит
футбол? Мог бы организовать для себя индивидуальную экскурсию. С его-то
деньгами! К нему приехала бы вся команда «Бенфики» в полном составе.
— У тебя недемократические взгляды, — заметил Дронго. —
Может быть, ему нравится ездить вместе со всеми на обычном автобусе. Или ты
думаешь, что миллиардеры особые люди?
— Конечно, — Зулмира даже отложила вилку, — они совсем не
такие, как мы. Все, кто стал миллиардером, должны были заложить душу дьяволу.
Чтобы достичь своего, они обязаны отдаваться своей страсти целиком —
отказавшись от личной жизни, привязанностей, друзей, знакомых. Им приходится
посвящать свою жизнь зарабатыванию денег и все оставшиеся годы думать о том,
как не потерять добытое. Нет, они не такие, как мы. Несчастные и приговоренные
к своему богатству. Ты встречал счастливых миллиардеров? Я — никогда.
— Ты рассуждаешь как левый радикал, — возразил Дронго. —
Если человек занимается любимой работой и при этом зарабатывает большие деньги,
то это совсем не плохо. Вот тебе пример — Билл Гейтс. Что плохого в его
деньгах? Он заработал их достаточно честно.
— Только не говорите нам про Гейтса, — отмахнулась Эстелла.
— У нас в Бразилии есть одно из его предприятий. Вы знаете, как его компания
расправляется с конкурентами? А ведь всем известно, что продукты «Майкрософт»
гораздо хуже, чем аналогичные программы других разработчиков. Но Гейтс их всех
задавил, перекупил лучших программистов, он не дает никому ни единого шанса.
Типичный империалист.
