— Когда у человека раскалывается череп, ему все равно, сидит
он или уже лежит, — оправдывался Дронго, продолжая танцевать. — Стоит ли
забивать голову такими деталями?
— Когда мы поехали в Колареш, — продолжала Зулмира, — за
нами увязалась еще одна машина. И пока тебе делали рентген, она стояла на улице
рядом с нашей. Потом развернулась и уехала. Но тут же медленно подъехал другой
автомобиль и встал на ее место. Я все видела из окна. Ты можешь мне это-то
объяснить?
— Одни машины приезжают, другие уезжают. Больница и аптека
могут понадобиться кому угодно… — Дронго почувствовал, как она напряглась.
Они остановились посреди зала, прекратив танцевать.
— Перестань, — сверкнула она глазами, — слишком глупо врешь.
Если кто-то приехал в больницу, то почему ни из первой, ни второй машины никто
не выходил? На них стали обращать внимание остальные танцующие. Эстелла,
кружась в танце с Россетти, пронеслась мимо, крикнув что-то шутливое своей подруге.
Дронго схватил Эльмиру за руку и увлек ее на веранду, где уже никого не было.
Что я должен сказать? — спросил он, глядя ей в глаза. — Если
можешь, лучше ничего не спрашивай. Если не можешь, тогда я уеду. Решать тебе.
— Ты всегда так категоричен с женщина? — разозлилась она. —
Я не привыкла, чтобы меня обманывали.
— Я тебя не обманывал, — устало ответил Дронго. — А если
совсем честно, вы мне очень нравитесь, сеньора Машаду, и я был счастлив, что
провел с вами предыдущую ночь. — Он наклонился и, крепко обняв женщину за
плечи, поцеловал ее.
Иногда такой аргумент действует на слабый пол гораздо лучше
тысячи убедительных и логически выверенных оправданий. Зулмира растерялась и
невольно улыбнулась. Неожиданно за ее спиной раздался насмешливый голос
Эстеллы, стоявшей в дверях:
— Вот чем они занимаются на веранде! И мы еще возили этого
«симулянта» в больницу. На самом деле он совсем не так плох.
— Надеюсь, что нет, — пробормотал Дронго.
— Нас зовут, — обратилась Эстелла к своей подруге.
Зулмира кивнула ей и уже собиралась уйти, но Дронго удержал
ее за руку.
— Мне сегодня можно будет зайти в твой номер? — спросил он,
сжимая в руках ее ладонь.
— Посмотрим… — Она высвободила руку и повернулась. Затем
улыбнулась и добавила: — Это будет зависеть от твоей настойчивости.
Она вышла, и Дронго остался один. Он прошелся по веранде,
взглянул вниз, где были припаркованы машины, принадлежащие гостям отеля, и
задумался. В этот момент на веранду вышел «Пьеро».
— Больше я вас одного никуда не отпущу — казал он. — Вы,
очевидно, еще не поняли серьезности положения. Сейчас я говорил с Чжан Цзинем.
Он уверен, что вас хотели побить или убить. Получается, что китайцам вы верите
больше, чем нам.
— По большому счету я уже давно никому не верю, — хмуро
признался Дронго. — Кажется, французы говорят, что предают только свои. Я стал
циником, дорогой сеньор Бельграно.
— А если бы вас убили? — упрекнул его «Пьеро». — Вы представляете,
какой европейский скандал мог разразиться, если бы они надумали стрелять в вас?
И почему вы решили обратиться именно к китайцам? Вы не допускаете мысли, что
они все подстроили?
— Пока нет. Дело в том, что в Китае готовятся к двум
грандиозным событиям: Олимпийским играм в Пекине и выставке «Экспо-2010» в
Шанхае. Зачем китайцам связываться с разыскиваемым преступником? Скорее им
выгоднее сотрудничать с Интерполом и другими спецслужбами, чтобы обезвредить
опасного террориста на чужой территории, задолго до того, как он решит
появиться в Китае. По-моему, логично. Если, конечно, за активностью китайцев не
таится их стремление скрыть от всего мира какие- то данные об атипичной
пневмонии, в чем они не хотят признаваться.
— Он вам что-то сказал?
— Уверял, что за мной следила машина. Конечно, он мог это
придумать, соврать насчет марки и цвета. Но одно его замечание меня
насторожило. Он сказал, что из двоих мужчин, сидевших в машине, один был
темнокожим.
— Думаете, тот самый?
— Не знаю. Я не слишком верю в совпадения, однако в данном
случае… Два таких специалиста, как вы и Чжан Цзинь, сказали мне о похожем
подозреваемом. Значит, этот человек реально существует. И еще. В китайском
списке подозреваемых значится некий Эпалагэ, темнокожий румын. Вы знаете
такого?
— Нет.
— Тогда у вас впереди еще одна бессонная ночь. Кстати, круг
подозреваемых сильно сузился. О нашей поездке в Колареш знали всего несколько
человек. Даже вам не было известно, куда именно я еду. Кобден знал. Но я
сообщил ему об этом буквально перед самым отъездом. Когда мы разговаривали,
рядом все время вертелся этот Асплунд. Или его брат, я уже не знаю, кто
настоящий, а кто нет. Он вполне мог слышать наш разговор. Еще итальянец
Россетти. Наконец, Ким Сен, который все время прислушивался к тому, о чем
говорили с Эстеллой и Зулмирой еще за столом. И конечно, сами женщины,
— Их вы тоже подозреваете?
Я говорю обо всех, кто знал о моей поездке в Колареш. Когда
мы выехали, за нами следовал чужой автомобиль, который ждал нас у здания
больницы, а затем неожиданно развернулся и уехал. И у меня появись сразу два
вопроса. Первый — откуда те, за мной следил, узнали, что я еду в Колореш? И
второй, может быть даже более важный, — почему они так неожиданно уехали? Кто
подал им сигнал?
— Еще знал Чжан Цзинь, — напомнил Пьеро», — он мог все
подстроить.
— Как вы недоверчивы! Не верите офицеру китайской разведки.
У вас нездоровое предубеждение против китайцев, оставшееся с шестидесятых
годов.
— Я тогда только родился, — усмехнулся Пьеро».
— Ну вот, видите. С тех пор так всех офицеров разведки и
воспитывали. Главный враг, конечно, — ЦРУ, но и про китайцев всегда нужно
помнить. Так вас учили в вашем краснознаменном институте?
— Я китайцам не верю, — стоял на своем «Пьеро». — И напрасно
вы устроили такую чехарду. Они все равно будут играть только за свою команду и
никогда не помогут другим.
— Мне показалось, что нужно использовать их стремление к
сотрудничеству и самому сыграть на их стороне, — пояснил Дронго. — Давайте еще
раз с самого начала. Вы можете дать мне гарантию, что ни вы лично, ни один из
людей, которые были с вами на связи, ничего не предпринимали против Али
Сармана? И учтите, мне нужен абсолютно честный ответ.
— Нет, — твердо ответил его напарник. — Никому другому я бы
не позволил даже задать такой вопрос. Но вам отвечу честно — нет. Мы не убивали
его и не имеем к его неожиданной смерти никакого отношения.
— Это уже лучше. Тогда давайте вычислять, почему эти
неизвестные так упорно охотятся за мной. Что я им сделал? Вам не кажется, что
они знают, кто я и зачем сюда приехал?
