– Перекидывайся, – наконец медленно сказал Ринвейл. – Я передам Наине мазь и лекарства.
Он резко развернулся и быстро вошел в замок. Лапы перестали держать, и я обессиленно распласталась по камням площадки. По телу разливалось неприятное оцепенение. Краем сознания понимала, что надо обернуться в человека, и последним усилием воли перекинулась. Встать и войти в дом сил не осталось. В глазах то темнело, то вспыхивал обжигающий свет. Уже остатками уплывающего разума поняла, что меня подхватил на руки ругающийся муж и быстро понес в дом.
Дальнейшее слилось в самый жуткий кошмар в моей жизни.
Тьма и ужас. Беспочвенный, подсознательный, всепоглощающий… животный. Даже когда разумом понимаешь, что спишь, но все равно трясет мелкой дрожью и хочется только одного. Бежать. В дверь, в окно. И плевать, что в этой ипостаси крыльев нет, а внизу ущелье. Хочется вырваться из вязкого плена тьмы и ужаса. Любой ценой. Меня почти не оставляли одну. Рядом всегда кто-то находился, но глаза были завязаны, и я слышала только успокаивающий шепот. А тьма… она была повсюду… Приходила в самом разном виде… Воспоминаниями, страхами, неуверенностью. Ужасом… Подсознательным, глубинным, который заставлял скулить от безысходности. От него было не спастись, даже если я вырывалась из лап сна. И я проваливалась в это… с головой. Опускалась на самую глубину своего личного омута.
Постепенно тьма делалась не такой беспроглядной, но у меня уже не осталось сил скинуть с измотанной души остатки страхов и снова выпрямиться.
Какие странные мысли. То ли мои, то ли непонятного внутреннего голоса со слишком низким тембром…
А он говорил… о крыльях за спиной и бескрайнем небе над головой. О мире, лежащем перед ногами, в который надо лишь вступить, и он сам закружит тебя в круговороте ярких красок, с удовольствием показывая все свои грани. Не скрывая ничего… наполняя распахнутые драконьи крылья теплым ветром, дразня запахом соленого моря и горячего юга, где ночи темнее черного бархата, а звезды ярче хрусталя, который сверкает в полдень на солнце, где тропические леса пахнут влагой со сладковатым привкусом незнакомых фруктов и землей.
А может, не юг? Может, меня пленит север? Соблазнит холодными порывами колючей вьюги, трескучими морозами, от которых не до конца спасет даже великолепная чешуя цвета красного золота? Прельстят бескрайние заснеженные леса, в которых бродят дикие, завораживающие своей красотой и грацией звери? Суровый край, где если летают, то в поднебесье, где перехватывает дыхание от высоты и недостатка кислорода. Где если бегают, то так, что оленям не угнаться. Поют от сердца, а танцуют так, что пламя завидует. Да и так ли холоден север? Скажи, огненная?
– Я… я не знаю…
– Расправь крылья! Если сложены крылья души, если их опутали нити страха, то ты никогда не сможешь взлететь снова! Неужели не понимаешь?!
С меня резко сдернули повязку, и по глазам полоснул обжигающий свет. Взвыла и зарылась в подушку, но жесткие руки схватили меня за плечи и заставили сесть. Глаза немного привыкли, и я поняла, что сейчас глубокая ночь. Слабый лунный свет ложился на пол. Он-то и обжигал мне глаза…
Напротив сидел встрепанный муж.
– Глупая девчонка! От чего ты собираешься отказаться?! Жизнь и крылья. Жизнь я могу спасти… Крылья, Ирьяна, крылья не смогу!
– Чего ты от меня хочешь? – слабо пролепетала, желая лечь и снова закрыть глаза, спасая их от ненавистного лунного света.
– Чтобы ты боролась! – рыкнул Ринвейл. – Слабачка! Крылья – это мечта всех, кто ходит по земле! Жизнь – это мечта всех, кто за гранью! – Он рывком притянул меня ближе к себе и, запустив руку в волосы, неожиданно зло сказал на ухо: – Крылья… Я хожу по земле, Ирьяна. Я никогда не поднимался ввысь и вряд ли смогу. Никогда не почувствую ветра и скорости! Не увижу мир с высоты драконьего полета. Но ты! Ты отказываешься! И будь я проклят, если позволю тебе это сделать!
Муж быстро поднялся и решительно вытащил меня из постели. Ноги мои дрожали, потому ему опять пришлось взять меня на руки. Когда поняла, что он несет меня к балконным дверям, слабо забрыкалась и отчаянно зашептала:
– Нельзя! Свет! Луна обожжет глаза!
– Это все твои иллюзии! Это тьма. Твоя тьма.
– Я не хочу! – повысила голос.
– Так нужно, – выдохнул Ринвейл, поставил меня рядом и распахнул шторы.
В комнату хлынул серебристый свет, глаза обожгло, и я со стоном опустилась на гладкий мрамор.
– Вставай! – полоснул по нервам резкий голос. – Быстро! И выйди на улицу.
– Не могу.
Голова раскалывалась, тело как парализовало, а сквозь тонкую сорочку проникал легкий холодок, который разгоряченному телу казался ледяным.
– Можешь. – Муж снова взял меня на руки и вынес на улицу. – Открой глаза.
– Будет больно.
– Будет, – согласился он. – Но так надо.
Прикосновения ветра, запахи воды, листвы будили воспоминания и желание… испытать все вновь.
– Ну же! – рявкнул мне на ухо Ринвейл. – Не заставляй меня думать, что я все эти дни зря тратил время, силы и кровь.
Я распахнула глаза, и голову кольцом сжала боль, но… поздно. Я уже видела, я уже жила, я вновь хотела взлететь.
Ледяной Предел полыхал перед глазами во всем величии своей необычной красоты. Ночью… Он был темным, загадочным и притягательным. Горы еле заметно искрились в лунном свете, по темной озерной глади скользили серебряные блики, создавая дорожку, по которой, казалось, можно пройти босиком. Почему босиком? Потому что волшебству надо соответствовать. Но как «пройти», если я буду человеком… А если обернуться, то можно танцевать на воздушных крыльях в столбах света, прорывающихся из-за туч. Или взлететь над облаками, посмотреть, сколько оттенков у серебра и стали, в которые раскрасило их ночное светило.
– Хочу, – тихо выдохнула я.
Муж без слов приподнял меня, помог запрыгнуть на каменные перила балкона и отошел в сторону.
А я… Я стояла на самом краю и хотела сорваться вниз. Но не так, как нашептывала тьма. А так, как хотелось вновь ожившему дракону во мне. На секунду всем хрупким телом этой ипостаси ощутить силу ветра и холод Предела, а потом распахнуть свои крылья. А если хочется… То надо ли сопротивляться?
Миг свободного падения, и вот уже меня нет. Есть она. Драконица. Сила, скорость и полет. Есть серебро луны вокруг, есть лед вершин, который отражает свет и делает темноту ночи немного светлее. Есть ветер, в котором столько запахов, что голова кружится.
Не знаю, сколько летала. Просто когда почувствовала, что силы покидают меня, повернула обратно к замку и уже второй раз упала на плиты площадки и последним усилием превратилась. Только… теперь было по-другому. Теперь было счастье. Восторг. Ведь день рождения – это всегда праздник…
Но сознание и на этот раз надолго со мной не осталось, и, уплывая в мир светлых грез, я опять почувствовала, как сильные руки подхватывают меня и куда-то несут.
