– Я был бы тебе очень признателен, – сказал мистер Линн.
Руку он так и держал протянутой. Полли взяла ее – на седьмом небе от счастья, что сказала ему правду, – и они обошли дом вслед за Себом.
– Итак, мой первый великан появится в супермаркете в Стоу-как-его-там, – сказал мистер Линн, когда они свернули за угол.
– Не слишком крупный, а то он туда не поместится, – успокоила его Полли.
С этой стороны дома располагался пышный парадный вход. Перед ним была просторная гравийная площадка, где стояли машины. Наверное, те самые, звук которых они слышали, когда Нина решила, будто они бегут к шоссе. Полли задумалась, где же Нина, но собственные приключения так увлекли ее, что беспокоиться за Нину было уже некогда. Из открытой парадной двери Ханс дон-хауса не спеша текли люди в темной одежде и с траурными по случаю лицами и расходились по площадке. Кто-то вышел просто подышать. Остальные рассаживались по машинам и разъезжались.
Полли с мистером Линном прошли вдоль стены к парадной двери.
– Даже про маленького великана обязательно напишут в местных газетах, – рассудил мистер Линн. – Что мы скажем журналистам?
– Прессу предоставьте мне, – важно отозвалась Полли.
Пожалуй, это был странный разговор. Возможно, именно поэтому люди, выходившие из дома, так недружелюбно на них смотрели. Кое-кто притворялся, будто не замечает Полли и мистера Линна. Кое-кто бросал: «Привет, Том», но говорил это хмуро и неохотно – и поднимал бровь на Полли, а потом отворачивался. Когда Полли с мистером Линном протолкнулись наконец в роскошный зал, Полли уже поняла: их разговор тут ни при чем. Ей почему-то было ясно, что толпящиеся в зале люди – самые главные родственники. Все до единого мерили мистера Линна неодобрительными взглядами, если вообще давали себе труд его заметить, и отворачивались. Не успели Полли и мистер Линн пройти и до середины зала, как Полли окончательно перестала удивляться, что мистер Линн попросил составить ему компанию и повел с собой в дом.
Заговорил с мистером Линном всего один человек, и Полли он совсем не понравился. Он резко развернулся, прервав беседу с кем-то еще, специально чтобы исподлобья посмотреть на Полли с мистером Линном. Это был высокий грузный мужчина с черными набрякшими мешками под глазами.
– А, Том, увиливаешь, как обычно! – с наигранной веселостью заявил он.
Прозвучало это ничуточки не весело.
– Нет, Мортон, ты же видишь, я здесь, – сказал мистер Линн, виновато втянув голову в плечи.
– Вот и не уходи никуда, – сказал человек, – а то тебе не поздоровится.
Он расхохотался, притворившись, будто пошутил. Хохот был низкий и хриплый. Полли показалось, что он какой-то злокачественный – похож на приступ очень скверного кашля.
– Это Лаурель просила тебе передать, – добавил человек и снова обернулся к тому, с кем беседовал.
– Спасибо, – сказал мистер Линн ему в спину и потянул Полли за собой через зал.
Они очутились у подножия зигзагообразной лестницы, и тут путь им вежливо преградил слуга:
– Прошу прощения, сэр. Вы с барышней останетесь на обед?
– Я не… – начал мистер Линн. Потом осекся и в смятении посмотрел на Полли. Очевидно, он забыл, что ее здесь быть не должно. – Нет, – сказал он. – Мы скоро уходим, спасибо.
Слуга сказал: «Благодарю вас, сэр» – и ушел. Значит, мистер Линн не собирался слушаться того хохочущего человека. Что ж, Полли его не винила.
– Кто это был? – шепотом спросила она, когда они поднимались по лестнице.
– Наверное, приглашенный официант, – ответил мистер Линн.
– Да нет же, вот глупый! Тот, с черными мешками под глазами! – шепнула Полли.
Мистер Линн коротко и громко засмеялся и тут же виновато смолк.
– А, этот? Отец Себа, Мортон Лерой. Они с Лаурелью, скорее всего, поженятся. Картины вот здесь.
Полли надеялась, что они поднимутся по лестнице до самого верха и у нее получится исследовать верхние этажи Хансдон-хауса. Однако та комната, куда шел мистер Линн, оказалась на площадке на полпути – всего в одном коротком пролете от зала. Она была маленькая и пустая. На ковре остались отметины там, где долго стояла мебель, а потом ее убрали. Картины стояли прислоненные к стенам слева и справа, целыми пачками.
– Насколько я помню, среди них есть очень славные, – сказал мистер Линн. – Давай поставим все те, которые нам понравятся, к стене под окном, а потом решим, какие взять. Мне говорили, я могу взять шесть.
Едва они начали рассматривать картины, как Полли обнаружила, что у левой стены они гораздо интереснее. Она предоставила мистеру Линну смотреть картины на другой стороне и встала на колени лицом к левой стене, придерживая передние картины подбородком и животом, а задние перелистывая, словно страницы тяжелой книги. Полли нашла зеленую, солнечную картину, на которой люди в старинных одеждах устроили пикник в лесу; кроме этой картины, в той пачке были одни святые с потрескавшейся золотой краской на нимбах. В следующей пачке нашлась странная перекошенная панорама ярмарочной площади, очень красивый китайский рисунок с изображением коня и компания розово-голубых арлекинов на фоне моря. Полли сразу же поставила их к дальней стене. Первая картина в третьей пачке тоже ей понравилась. На картине в современной причудливой манере были изображены люди со скрипками. Под ней стояла большая сине-зеленая картина, где были сумерки и огонь и клубы дыма наплывали на огромный остов какого-то растения вроде тысячелистника на переднем плане. При виде этой картины Полли вскрикнула от восторга.
Мистер Линн тем временем говорил:
– Ни одной картины отсюда не помню. Вот взгляни. Правда, мрачнее некуда?
Полли развернулась, и мистер Линн показал ей продолговатую побуревшую картину или даже рисунок, на котором русалка тащила под воду мертвого на вид человека.
– Жуть, – кивнула Полли. – У них глупые рожи. А у человека слишком длинное туловище.
– Согласен, – сказал мистер Линн, – хотя, пожалуй, можно взять ее ради курьеза. Объясни, как ты попала в дом по ошибке.
Полли поднялась и осторожно перенесла скрипичную и дымную картины к окну.
– Нина первая начала, – проговорила она. – Но я, конечно, тоже хороша.
И она рассказала ему все про верховных жриц и как они перелезли через ограду бабушкиного сада и промчались через все остальные.
– Потом нам пришлось прятаться за бельем на веревке, – говорила она и тут увидела, что мистер Линн поднимается и неловко, суетливо отряхивает колени.
– О, привет, Лаурель, – сказал он.
В дверях стояла дама, которую Полли приняла за Нину. Теперь, вблизи, Полли бросилось в глаза, что Лаурель хорошенькая и пухленькая, а ее черный туалет явно очень дорогой. Волосы у нее были необыкновенные – легкие, летящие и непонятного цвета, то ли серые, то ли вообще бесцветные. Все это, а еще медово-приторная властность, которой так и веяло от Лаурели, подсказало Полли, что именно она – та самая, кому в наследство досталось почти все в этом доме. А по тому, как окостенело стоял мистер Линн, Полли поняла, что Лаурель еще и та самая бывшая жена, про которую он говорил. Полли удивилась, как ее угораздило принять Лаурель за Нину.
